– Более чем, – Володя горько улыбнулся, – хотя теперь это уже не имеет никакого значения.

– Это имеет значение для нас, – без тени улыбки сказала Таня. – Надеюсь, ты в курсе, что завтра вечером состоится вторая игра?

Игру, назначенную на конец февраля, из-за политических волнений перенесли на середину марта, и Володя получил специальное уведомление об этом на фирменном бланке китайской чайной «Зеленый дракон». Он воспользовался им как предлогом, чтобы в очередной раз прийти к Тане.

Они разговаривали в гостиной, когда мимо них вдруг прошла женщина в форме медицинской сиделки, неся в руках металлический поднос для шприцев.

– У меня гостит пожилая родственница из Киева, – объяснила Таня. – Она только приехала и слегла. Сердце. Серьезная болезнь. Пришлось нанять сиделку, чтобы она за ней постоянно ухаживала.

– Ты ангел, – сказал Володя, – у тебя золотое сердце.

Но Таня нахмурилась, а в глазах ее сверкнули молнии – она контролировала себя все хуже и хуже, и нервы часто ее подводили.

– Я знаю, что произошло с Людоедом… Вернее, арестованным, как Людоед, – поправила себя Таня. – Я была возле здания суда и даже отдаленно видела взрыв. И там же, у здания суда, в толпе, я услышала одну очень интересную вещь, которая не дает мне покоя. Я услышала рассказ об убийце, который жил в Одессе раньше, об Одиноком Волке. Говорили, что он убивал своих жертв в точности так, как Людоед.

– Как интересно, что ты об этом заговорила! – встрепенулся Володя. – Я даже изучал это дело, специально поднял в архиве! Илья Кодыма, по прозвищу Одинокий Волк, убивал своих жертв действительно так, как Людоед.

И Володя рассказал ей всё, что знал об этом деле. Таня слушала очень внимательно, не перебивая.

– Ты сказал, что у Одинокого Волка была семья. Что же с ней стало?

– Жена умерла, а детей отправили в приют.

– Детей? Их было несколько?

– Я не знаю. Я не искал таких подробностей, – ответил Володя. – Ты думаешь, Людоед имеет какое-то отношение к Одинокому Волку? – удивился он. – Разве такое передается по наследству?

– Но ведь это выглядит логично, не правда ли? – взволнованно произнесла Таня. – Гораздо логичнее, чем все наши предположения, что были до того. Если кто-то из детей Ильи Кодымы выжил, то он вполне может унаследовать больную психику отца. Мы должны узнать, что произошло с детьми. В архиве есть документы?

– Мы можем попробовать их достать.

Проникнуть в архив Володе удалось без труда – он практически не охранялся. Барышня, работающая там прежде, осталась служить в архиве и была уверена, что Володя так же служит в полиции, которая теперь называется по-новому. На следующий день Володя снова был у Тани.

– Очень скупые документы. В них сказано, что двое малолетних детей Ильи Кодымы, 5 и 7 лет, были отправлены в приют на Пересыпи под фамилией Кодыма.

– Двое малолетних детей… – задумчиво повторила Таня. А увидев адрес, вздрогнула всем телом: это был адрес того самого приюта, о котором рассказывал Корень и где главным воспитателем работал палач городской тюрьмы.

Чтобы получить информацию от директора приюта, Таня смело использовала самый простой и понятный способ – взятку, уверенно вложив ему в руку крупные денежные купюры.

– Не знаю, зачем ворошить прошлое… – Но деньги действовали завораживающе, и директор приюта не мог отказать. Он поднял архивные документы.

– Вот, двое детей, Кодыма, 5 и 7 лет. Были доставлены по решению городского суда.

– Когда они вышли из приюта?

– Сейчас посмотрим… – Директор принялся листать толстые архивные книги, – смотрите, интересный документ. Лукерья Кодыма, умерла в приюте в возрасте 8 лет.

– От чего она умерла? – в лоб спросила Таня.

– Ну… – растерялся директор, – болезнь, мало ли от чего умирают дети…

– Ее забили насмерть, – выпалила Таня, вспомнив рассказ Корня. – Это девочка из женского отделения, которую розгами запороли насмерть! Ваш воспитатель, палач городской тюрьмы!

Таня почти физически ощущала, как дрожит рядом с ней Володя, как от страшных ее слов у него поднимаются дыбом волосы.

– Откуда вы знаете? Это несчастный случай! – воскликнул директор.

– Значит, я права, – горько сказала Таня.

– Это была дочь убийцы – кто должен был с ней церемониться? – попытался защититься он. – Но после этого… несчастного случая… я лично запретил применять в женском отделении розги!

– А второй ребенок? Кто это был? Что стало с ним?

– Сейчас поищу упоминание в документах, – директор снова начал листать книги. – Вот запись. П. Кодыма, выпуск. Очевидно, покинул приют в возрасте 16 лет. Записано так.

– П. Кодыма? Как его имя?

– Я не знаю. Надо спросить. Я сейчас, – директор быстро выскользнул за дверь.

– Таня… – начал было Володя дрожащим голосом, но Таня резко перебила его:

– Молчи. Не сейчас.

Вернулся директор очень быстро. Похоже, Тане удалось здорово его напугать.

– Я выяснил имя. Кажется, Паша, – выдохнул он, – его звали Паша.

– Сын… – прошептала Таня, – вторым, пятилетним, ребенком был сын.

– Ты хочешь сказать, что сын вырос и пошел по стопам отца? – спросил Володя.

Они сидели в уютном кафе на Екатерининской.

– Да. Он вырос и стал таким же, как его отец. Думаю, психику его подорвала страшная смерть сестры, он ведь был прямым свидетелем. Скорей всего, он узнал, как убивал своих жертв отец. И решил поступать точно так же, – ответила Таня, доедая пирожное. – Паша Кодыма – это Павел Кодыма. Это и есть наш Людоед. Конечно, он переменил имя, нарастил другую кожу. Но сущность его – это сущность отца.

– И где теперь его искать? – вздохнул Володя.

– На игре, конечно. Он затесался в клуб. Может, он как раз и является владельцем клуба Анубис, кто знает. Кстати, в книге директора приюта, в самом начале, я обнаружила очень интересную вещь. Подсмотрела, пока он ходил узнавать имя. Там идет список тех, кто оставлял крупные денежные пожертвования на этот приют. И среди прочих есть фамилии Коган, Сарзаки и Татарский. А все они были членами клуба! Мальтиец же мог пожертвовать на приют анонимно, как тайный иностранный благодетель.

– Ты хочешь сказать, что из членов клуба Анубис Людоед выбирал тех, кто жертвовал крупные суммы на приют?

– Именно! – усмехнулась Таня. – И в следующий наш визит ты дашь понять, что хочешь пожертвовать на приют крупную сумму. А дальше посмотрим, что будет.

Свет стал тухнуть медленно, вызывая какое-то тревожное ощущение. И в этом мерцании вдруг зазвучал гонг. Он ударил несколько раз.

– Господа, попрошу внимания! – раздался голос хозяина клуба.