Аннет в отчаянии всплеснула руками.

— Как вы не понимаете! Нужно скорее выбраться отсюда. Мне грозит опасность!

Лысый запыхтел, как чайник. Он был угрюм и не настроен любезничать.

— Голубушка, умоляю, — решительно сказал он, — не мешайте нашим планам. Я не знаю, что за дела привели вас сюда и зачем вы потчуете нас сказками о преступниках и похищениях, но я знаю одно: не увидев Железнорукого, я из лечебницы не уйду.

— Постой, Вальдемар, — урезонил его журналист. — Мы должны помочь даме, попавшей в беду.

— Да какая вам разница, где ждать призрака? — спросила Аннет. — Давайте перейдем в вестибюль. Может, удастся выломать дверь или добраться до окна. Я сбегаю в город и вернусь с полицией.

— Не надо полиции, — испугался черноусый. — Полиция неправильно истолкует наши намерения. Эта лечебница — городской дом-музей, здесь нельзя бывать просто так, без сопровождения гида.

— Скажите это Швицу, который приволок меня сюда по приказу какого-то психа, — пробормотала отчаявшаяся Аннет.

— Ладно, — внезапно согласился бакалейщик. — Будь по-вашему. Все равно в этом помещении энергетическая аура не слишком благоприятна. У меня звенит в левом ухе, а это верный признак. В вестибюле будет сподручнее. Эрми, — скомандовал он, — бери фотоаппарат. Перебазируемся.

Эрми подхватил фотоаппарат и мощный фонарь, Вальдемар взял странный агрегат, похожий на бидон из-под керосина. К бидону был присоединен шланг с раструбом на конце, а у горлышка прилажен манометр («Духоловка, собственное изобретение Вальдемара!» — похвастался Эрми).

Аннет предполагала, что придется вновь подниматься по лестнице и тащиться через коридор, а потом спускаться, но, к счастью, удалось попасть в вестибюль через первый этаж. Злополучный завал миновали просто: между рассохшимся шкафом и обвалившимся куском балки имелся проход.

Сумрак в вестибюле теперь выглядел еще таинственнее, чем прежде. Витражи горели холодным синим светом и отбрасывали на пол причудливые мозаичные тени. В зыбких лунных лучах медленно кружились пылинки, а в углах зала стояла непроглядная тьма. Аннет показалось, что она попала на сцену, на которой вот-вот развернется драматический спектакль.

Пока Аннет прикидывала, как ей подвинуть стеллаж и дотянуться до окна, исследователи непознанного развили бурную деятельность. Эрми установил фотоаппарат на треноге, а Вальдемар, осторожно поставив духоловку в угол, принялся чертить на полу символы.

— Вот бы поймать хоть одного, самого завалящего призрака! — помечтал вслух Эрми, глядя на духоловку с некоторым сомнением. — Академия Наук и Одаренных обещала премию в сто тысяч кронодоров.

— Железнорукий — призрак довольно крупный. В ваш бидон он не поместится, — язвительно заметила Аннет, и тут ей пришла в голову блестящая мысль.

— Лучше заманить его в западню, как волка. Вон там, чуть подальше, проломились доски в полу. Давайте замаскируем эту дыру. Если Железнорукий придет полюбоваться на ваши оккультные символы, он наступит на доску и провалится. Тогда вы сможете изучить потусторонний феномен поближе.

Недолго повозражав для порядка, Эрми и Вальдемар сдвинули над проломом доски и бросили сверху пустой мешок; западня была готова.

— До полуночи осталось всего десять минут! — объявил Эрми. — Госпожа Соннери уверяла, что в день первого летнего полнолуния он появится со стопроцентной вероятностью. Ровно в полночь призрак обходит лечебницу в поисках того, кто лишил его конечностей и сердца.

— Местные болтают о туристах с разорванной грудной клеткой, но это чушь, — авторитетно заметил Вальдемар. — Кровожадные привидения — не более чем досужие вымыслы. Большинство призраков робки и пугливы как горные серны.

— Робки? Не думаю. Во время нашей встречи Железнорукий вел себя довольно развязно, — сердито сказала Аннет и вновь попросила: — Помогите мне выбраться наружу! Если мы все вместе разбежимся и ударим в дверь…

Однако от нее отмахнулись.

— Госпожа Вик, подождите хотя бы часик! — умоляюще сказал Эрми. — Позже, все позже! Преступники, похищения… все это ерунда. Сейчас очень важный момент. Мы можем упустить Железнорукого, пока будем возиться с вами! Сядьте в уголок, отдохните. Смотрите, Вальдемар уже читает заклинание, которое поможет привлечь призрака!

Вальдемар действительно нацепил на нос очки в толстенной роговой оправе, вытащил из кармана мятую бумажку, встал подле рисунков на полу и дрожащим от волнения тенорком принялся нараспев читать на непонятном языке.

Аннет топнула ногой от досады. Ей было невмоготу ждать, пока явится разъяренный Швиц или прикидывающийся призраком шутник с мешком на голове. Поэтому, махнув на оккультистов рукой, она решила заняться делом: попробовать добраться до надписи на стене и изучить ее поближе. Нет сомнений, она скрывает тайну жакемаровой мастерской!

Очень удачно под надписью стояли покосившиеся остатки стеллажа, где, должно быть, пятьдесят лет назад хранились карточки пациентов. Можно забраться на него, а оттуда дотянуться до медных букв. Нажать их одну за одной, а там, глядишь, и откроется потайная дверка.

Попытка увенчалась успехом. Аннет перемазалась пылью и трухой, но сумела кое-как вскарабкаться на верхнюю полку стеллажа. Встала на цыпочки, потянулась и крякнула от досады: пальцы доставали лишь до механического сердца, вделанного в стену пониже слова «гор». Она ощупала зубцы шестеренок, крепко ухватила за край и дернула. Медное сердце неожиданно легко поддалось; громко треснуло, посыпалась пыль, и вся надпись, которая, на первый взгляд, крепилась к камню прочно, буква за буквой осыпалась вниз. В стене зияли безобразные дыры. Охнув от досады, Аннет сунула в карман механическое сердце, которое осталось у нее в руке.

Вот тебе и раз! Пыль да труха, и никакого секретного входа в мастерскую.

— Нельзя ли потише! — сердито прикрикнул Вальдемар. — Вы распугаете всех призраков в округе!

Аннет почувствовала, что очень устала. Она уселась на полку, свесив ноги, и задумалась. Отсюда было удобно наблюдать за происходящим внизу — как из театральной ложи.

На импровизированной сцене все было готово к приему потустороннего гостя. Вальдемар покончил с заклинанием и напряженно прислушивался. Лунный луч отражался от его лысины и подсвечивал бледное, одухотворенное лицо.

Эрми застыл подле фотоаппарата и каждую секунду сверялся с часами. Он рассчитывал на пунктуальность призрака.

В заброшенной клинике воцарилась давящая тишина, какая бывает перед наступлением драматических событий. Точь-в-точь как в мистической пьесе «Каменный командор».

И вот с улицы донесся приглушенный толстыми стенами звон; городские часы били двенадцать.

— Вот, сейчас! — восторженно прошептал Вальдемар. — Слышите?

И Аннет услышала.

Застонали ступени лестницы, а затем прозвучал знакомый механический скрип.