– Тоже сожжем, – наконец предсказуемо решили служители Ордена, заставив меня застонать.

Боги, ну вот за что вы так со мной? Я был готов к смерти, на душе воцарился покой, а теперь что?

– Здравствуй, – прощебетала Рози, которую два чернеца, сопя, привязывали к столбу цепями. – Ох, как он тебя изуродовал! Вот если бы его десять раз можно было убить, то я б десять раз и убила!

– Один – и то лишний, – прошипел я. – Ты что натворила?

– Сделала то, что должна, – как мне показалось, немного обиделась Рози. – Погоди, сейчас эти господа закончат свою работу, и мы продолжим беседу.

Чернецы переглянулись, обменялись взглядами, а потом один из них сказал:

– Этот велел тебя, маг, на медленном огне жечь. Чтобы долго, чтобы, значит, мучался. Теперь его нет, мы вас быстро спалим. Глядишь, боли почти не будет, задохнетесь просто, да и все.

– Спасибо, – поблагодарила их Рози, дождалась, пока они отойдут за дровами, и негромко затараторила: – Пока он был жив, покоя ждать не стоило. Не успокоился бы Форсез, понимаешь? Нам с Фальком что, я о твоей Люсиль забочусь. Вот его нет – и все, сам же видишь! Теперь никто ее искать не станет, никому она не интересна. Да ее в Форнасионе уже нет! Карл наверняка за городские стены уже вышел. Знаешь, мы в кладовке корзину плетеную нашли, с заплечными ремнями, Люсиль туда отлично поместилась. Я тряпок разных набила, чтобы она не замерзла, так что не переживай.

– Рози, какая же ты все же… – я вздохнул. – А о ней кто теперь позаботится?

– Карл, – уверенно заявила де Фюрьи. – Ну и Агнесс с Эмбер. Поверь, Фальк доберется до Халифатов. Бок у него не очень зажил, но ты же знаешь, какой он упрямый.

Интересно, как она вообще умудрилась все это провернуть? В смысле – уговорить Карла унести ребенка, вместо того чтобы пойти и убить Форсеза? Я даже не представляю. Да уже и не узнаю, потому что два чернеца с факелами подошли к нашим столбам, поднесли их к тонким, сдобренным маслом прутьям, и среди тех заплясали пока еще невысокие огоньки.

– И все-таки – зря, – произнес я. – Карл бы потом его все равно…

– Эраст, ты дурак, – невыразимо нежно ответила она мне. – Ты так ничего и не понял! Но это не страшно и не обидно. Нас ждет одна вечность на двоих, и, может, ты когда-нибудь сообразишь, отчего я так поступила.

– Да знаю! – крикнул я, надеясь, что она расслышит мои слова в яростном гуле внезапно взметнувшегося вверх ярко-красного пламени, навеки скрывшего от меня лицо женщины, которую я люблю. – Ты слышишь меня? Я знаю!

Пламя охватило мое тело, дым разъедал горло, а я вдруг ощутил, что все это ни капельки не страшно. Огонь? Ну что огонь? Да, он убивает меня, но смерть – не самое скверное, что случается в жизни человека.

Зато мы с Рози теперь всегда будем вместе. А еще там, за облаками, я, возможно, встречу всех тех, о ком так скучаю и кого мне так не хватает. Своих друзей. Наставника. Отца.

Свою семью.

Встречу, чтобы больше не расставаться.

И только об одном я бы, пожалуй, сейчас попросил богов, представься мне такая возможность. О том, чтобы они дали мне возможность после того, как я стану легким облачком, заложить петлю над Форнасионом, увидеть дорогу за его стенами, по которой идет высокий мужчина, опирающийся на посох, с плетеной корзиной за плечами.

Увидеть его, неслышно попрощаться с ним и его ношей, после дождаться второго облачка, в которое скоро превратится та, что была дарована мне судьбой раз и навеки, а после навсегда раствориться в небесной сини…

– Да, – сказал первый всадник и почесал щеку, на которой виднелся глубокий старый шрам. – Кранненхерст уже не тот, что раньше.

И это в самом деле было так. Некогда зажиточная деревушка являла собой довольно жалкое зрелище. Храм всех богов, и до того находившийся в плачевном состоянии, теперь вовсе развалился, там и сям виднелись старые пепелища, и о том, что деревня обитаема, говорили лишь редкие дымки над домами.

– Так же, как и везде, – высоким голосом, выдающим в нем совсем еще юное создание, ответил второй всадник и поправил шпагу, отчего-то висящую не на боку, а на спине. – Эти еще ничего, как-то существуют. Вспомни, какие деревни нам по дороге попадались. Жуть, да и только!

И это было правдой. Множество войн, прокатившихся за последнее десятилетие по многострадальным землям, которые раньше назывались «Центральными Королевствами», а после «Империей», совершенно их разорили. И не только их. Казавшийся незыблемым Асторг пал точно так же, рассыпавшись на десятки мелких княжеств, постоянно грызущихся между собой.

Дошло до того, что теперь даже названия у этих земель не было. Старые королевские фамилии почти все сгинули в Имперской войне, устроенной Линдусом Первым, а последних бывших правителей выследили и казнили после нее, во время короткого, зато яркого правления Айгона Кровавого. Он лихо расправился со всеми, кто мог встать на пути, и даже стал поглядывать на земли эльфов, но тут до него добрались остатки Ордена Истины, которые он так и не выкорчевал до конца. Нашелся там все же лидер, который смог собрать рассеянных по Рагеллону чернецов, а после состряпать заговор, к которому охотно присоединились кое-какие представители старых благородных фамилий, не простившие Айгону предыдущей резни. Вся знать так или иначе находится в родстве, так что ничего удивительного не произошло.

Вот только получилось все не так, как задумывалось. Нет, Айгона задушили прямо в спальне, на пару с его тогдашней фавориткой, но только Орден Истины решил, что королей и императоров ему больше не надо. Он и сам замечательно будет править всеми и всем.

Благородные господа из сподвижников превратились в предателей, и большей частью отправились на плаху; народу было объявлено, что теперь все живут по новым правилам, а следом за этим зачадили костры. Орден есть Орден, ему без того, чтобы кого-то да не сжечь, жить неинтересно.

Маги давно перевелись, потому чернецы начали ловить травников и знахарок, обвиняя тех в колдовстве и ведовстве. И вот тут простой люд, которому очень не понравилось, что теперь жгут их, а не каких-то там чудиков в балахонах, взялся за оружие. Воевать селяне не очень хорошо умели, но здесь им на помощь пришли последние уцелевшие благородные, которым по-прежнему очень хотелось взять реванш за недавние казни родственников и друзей.

В общем, власть Ордена не продержалась и года, рухнув с треском и навсегда погребя под своими обломками собственную трехсотлетнюю историю.

А потом началось самое страшное. Безвластие. История циклична, и многим казалось – в Рагеллон вернулся Век Смуты с его эпидемиями, голодом и повсеместной враждой.

Но то ли раньше народ был покрепче, то ли еще чего, но на этот раз для понимания того, что история человечества вот-вот закончится, сто лет не понадобилось. Может, просто всем надоело жить так, как лучше бы и не жить вовсе?