ухватившись за простреленный бок, Горыня, прежний боцман «Бурана», казалось, сам еще не осознавая, как и уцелел в этой безумной мясорубке. Осознание появилось в голове Марта сразу же.

Сдернув с себя гайтан энколпиона, Колычев, приподняв безвольную голову цесаревича, надел крест ему на шею. А сам мысленно воззвал к Искину, Киму и Хаджиеву.

«Ко мне срочно! Всю Силу разом через меня на него! Надо запустить сердце! Еще не поздно!»

Сообразивший, что происходит нечто еще им невиданное, но при этом очень важное, Чкалов первым подошел к нему и осторожно объединил свою сферу с сиянием вокруг целителя. Затем рядом с ним встали Виктор с Ибрагимом и вокруг погибшего цесаревича образовался круг из одаренных. Пятым над ними незримо парил ИИ «Ночной Птицы».

Первая попытка не принесла успеха, за ней без промедления последовала вторая. Март торопился, он уже начинал отчаиваться. И в этот страшный момент он ощутил ментальное присутствие адмирала.

«Успокойся, измени модуляцию импульса, запусти волну в такт биения своего сердца. Выдохни. Нет ничего. Только ты и твоя Сила. Вот так. Очень хорошо. А сейчас действуй!»

Март отрешился от горячки, азарта и нерва недавней битвы и осторожным касанием, словно сдувая невесомое перышко с ладони, направил Силу на своего царственного пациента. Миг, второй, третий, и молодое сердце цесаревича откликнулось. Сначала нехотя сделало первый неуверенный удар, за ним еще и еще, с каждым разом набирая силу и ритм.

«Коля, Коля, ты слышишь меня? Мы рядом, мы не дадим тебе уйти! Проснись, Николай!»

А где-то в бесконечной дали в этот миг наследник Российской империи ощутил себя в какой-то сияющей сфере. Не было ни боли, ни волнения. Ему показалось, что его зовут. Он оглянулся, но никого не увидел, кроме мягкого, дружественного света.

— Поздравляю вас, цесаревич, вы обрели выход в мир энергий. Вот только теперь вам предстоит отыскать путь назад, к своему телу. Но вы обязательно справитесь.

А на земле Март, донельзя обрадованный проведенной экстренной терапией, поднялся с колен и распорядился.

— Немедленно уходим к «Птице». Игнат, бери принца, остальные в круг рядом с ним, прикрывать Николая телами. Он нас всех спас…

— Погоди-ка, — все так же окая, остановил его Чкалов, прихватив за плечо.

— В чем дело, Валера?

— Ты иди, а мы сами. «Бурею» я потерял, а тут вроде целый фрегат имеется у япов…, и я не заметил, чтобы он поднялся в небо…

— Ну ты кадр, Чкалов, — обескураженно посмотрел на спасенного пилота Колычев. — Нет, я, конечно, видел отморозков, но таких…

— Хорош воспитывать, — отмахнулся явно польщенный такой характеристикой главный хулиган Российского ВВФ. — Времени в обрез.

— Тогда слушай, — наклонился к нему Март и кратко поведал об убитом японском капитане и как именно повредил двигатели.

— Вот это да! — восхищенно посмотрел на него Чкалов.

Посмотрев еще раз внимательно на неподвижно лежащего на земле Николая, капитан «Буреи» спросил у Марта.

— Слушай, а парень, что прикрыл нас всех собой, он кто вообще? Уж больно физия знакомая, только никак не вспомню, где я ее видел…

— На парадных портретах императорской фамилии!

— Дела…, — уважительно присвистнул Чкалов. — То есть потащил в бой цесаревича ты, а «отморозок» после этого я?!

— Это его выбор! — строго посмотрел на пилота Март.

— Понимаю. И ты, и я отныне — его должники по гроб жизни. Герой. Пусть выздоравливает! — обернувшись к своей немногочисленной команде, оглядел израненных летунов, хмыкнул и решительно, громко отдал боевой приказ, — за мной, орлы низколетящие!

— Это куда, командир? — спросил еле стоящий на ногах Акинфеев.

— На летное поле, Вася, там нас новый корабль дожидается.

Не успели «чкаловцы» уйти в сторону аэродрома, как в небе над раскуроченным, заваленным дымящимися обломками и мертвыми исковерканными телами плацем появилось, шумя винтами, черное тело «Ночной Птицы».

— Откуда она здесь? Кто разрешил? — едва опять не зарычал грозно Колычев.

— Это я Таню вызвал, — шагнул вперед Ким. — Не ругайся. Сам сказал, враг разбит. А бежать в порт — смысл?

— Ладно. Но чтобы больше никакого самоуправства или…, — так и не закончив фразу, Март встряхнулся, как тигр, выходящий из воды, и уже другим голосом приказал. — Все на борт! Игнат, — обратился он к великану-абордажнику, который бережно держал на руках бессознательное тело стажера, — план немного меняется. Цесаревича со всей осторожностью перенести в капитанскую каюту!

Старший помощник командира фрегата «Тэнрю» капитан-лейтенант[40] Масао Ямасита пребывал в тягостном недоумении. Минуту назад он обнаружил мертвое тело своего начальника в его каюте. После серии взрывов, сотрясших авиабазу, и начала нападения русских кораблей он безуспешно пытался вызвать капитана Катоэто на мостик. Мало того, после приказа на запуск ГЭУ машинное отделение ответило, что оба двигателя не работают, ведутся работы по их ремонту.

Двойная беда, нежданно-негаданно свалившаяся на старого служаку — вечного старпома Ямаситу — окончательно подорвала его веру в победу. Не добавило оптимизма и зрелище стремительного и полного разгрома батарей ПВО, которые одна за другой были поражены дьявольски точным огнем врага, сделав «Поянхо» беззащитным.

Исправные истребители-торпедоносцы, часть из которых оказалась с самого начала огненного ада, обрушившегося на базу, повреждена взрывами, поднялись в небо, завязав бой, но в таких условиях жить им оставалось минуты или даже секунды. Масао насчитал у противника полтора десятка корветов, так что на каждый легкий истребитель японцев приходилось по два-три полноценных корабля.

Русские по неведомой Масао причине пока обходили такую привлекательную цель, как его фрегат, стороной, не ведя по нему прицельного огня. Старпом, приняв командование на «Тэнрю», распорядился было задействовать мощности вспомогательной силовой установки для управления корабельной артиллерией, но несколько близких разрывов, легших по бортам, заставили его отменить приказ. Фрегат не имел серьезного бронирования, и без маневра в воздухе его ста двадцати метровая туша превращалась просто в идеальную мишень для пушек рейдеров.

Поняв, что враг следит за ними и не позволит действовать, зная, что на стороне русских есть одаренные, особенно адмирал-ас Зимин, давний враг и гроза японцев на Дальнем Востоке, Ямасита пришел к заключению, что единственное верное решение — эвакуировать команду на работающих, благодарение Аматэрасу, ботах.

Но его мучил вопрос, отдавать ли приказ на подрыв корабля, чтобы «Тэнрю» не достался врагу? После долгих колебаний, под все усиливающийся грохот разрывов, он решил, что раз уж механики ничего