На этот раз японец речей произносить не стал, а сходу приказал подчиненным атаковать. Все его воины бросились вперед, а группа самого Асано, объединив силы и сконцентрировавшись на лидере, находившемся на острие атаки, направила ментальный удар на Колычева настолько сокрушительный, что черные, смертельно страшные жгуты даже проявились в обычной реальности и стали видны всем.

Градус концентрации Силы стал поистине запредельным, на плацу словно вспыхнуло багрово-черное солнце, опаляя всех и выжигая воздух, так что стало ощутимо тяжело дышать. Это напоминало разряд молнии в ночных грозовых тучах.

Николай первым ощутил угрозу, и разом осознав, что только Колычев, как гросс, способен вытянуть эту безнадежную ситуацию: спасти всех от неизбежной гибели, — бросился вперед, стремясь своим амулетом прикрыть командира, и сам попал под разряд титанической, исполинской силы.

Защитный артефакт мгновенно спекся в хлам и обжег кожу на его груди. В теперь уже бесформенном куске металла лишь по-прежнему ярко сиял звездный адамант, сам Коля упал замертво. Оставшаяся мощь заряда молотом обрушилась на Колычева, вышибив его из «сферы», обездвижив и обессилив. Но он все еще не был побежден, значит, оставалась возможность сражаться.

Борьба шла незримо для людей вокруг, все происходящее заняло считанные секунды. Между тем ожесточенный, смертельный бой не остановился и на миг. Люди падали и поднимались, гремели выстрелы, с хрустом и хеканием наносились удары. Все происходило в полном молчании, даже ругаться и кричать не оставалось ни сил, ни времени.

Март успел отреагировать, но все равно оказался не готов к масштабу и новизне произошедшего. На него обрушился настоящий горный обвал или лавина, мгновенно погребающая под собой и буквально стирающая человека в пыль.

Удар, даже и значительно ослабленный самопожертвованием Николая, оказался чудовищно силен. Он не просто вырвал Марта из «сферы», он выжег большую часть связей ауры и тела молодого гросса и опустошил резервы. Сейчас и обычная пуля грозила ему гибелью, кокон Силы больше не защищал его. Он ощущал, как Искин предпринимает действия, вливая в своего Навигатора поток энергии, и одновременно старается оживить поврежденные контуры.

К счастью, уцелел и энколпион. Его структура не предполагала защиты от внешних воздействий, поэтому в отражении атаки он оказался не задействован. И сейчас родовой амулет работал на пределе своих возможностей, экстренно, срочно-обморочно восстанавливая энерготонус хозяина.

Но и сам Март, как бы ни кратки оказались те мгновения, что оставляла ему злая воля врагов, не бездействовал. Он не позволил себе ни секунды шока или растерянности, упорно стремясь вобрать в себя Силу и снова выйти в энергосферу. К сожалению, он не успевал. Трое аякаси подняли тяжелые стволы ручных пулеметов и нацелили их на Колычева…

Хаджиев, сосредоточенно наблюдая через «сферу» за происходящим, в какой-то момент ощутил непонятную тревогу. Сосредоточив внимание на аурах солдат в здании, он вдруг с необычайной ясностью понял — это не люди. Он не знал, кто это или что это, но точно — не люди. Может, они когда-то ими и были, но теперь уже нет. Шарик светящейся энергии каждого из них лишь внешне, при самом поверхностном взгляде, напоминал человеческий, но стоило вчитаться в структуру и становилось ясно — такой у коренных обитателей планеты Земля быть не должно. Что у простых, что у одаренных.

Значит, там ловушка. И не простая. Значит, враг подготовился. И надо срочно действовать.

— Корабль к берегу, там беда, — отрывисто бросил он Татьяне. Девушка побледнела, но мгновенно выполнила приказ. Хаджиев этого уже не видел, он бросился к отсеку, где стоял мотоцикл капитана. Откинув створку, он завел машину и, выкрутив газ до упора, рванул с места, стремительно набирая скорость. Расстояние в полкилометра БМВ преодолел рычащей молнией за считанные секунды.

Хаджиев непрерывно держал «сферу». В полной сосредоточенности ему удавалось в эти секунды одновременно и контролировать дорогу, и следить за тем, что происходило перед зданием тюрьмы.

Увидев слепящий энергоконус из Асано и пятерки аякаси, нацеленный на командира, Хаджиев, выжав из мотоцикла все возможное и невозможное, добавил еще скорости и без колебаний протаранил летящей и ревущей машиной плотную группу врагов, словно тяжелый мяч для боулинга расшвыряв врагов, как кегли.

Байк и его всадник сейчас стали единым целым — «оружием в руке», «божественным ветром-камикадзе», способным пробить защитную ауру одержимых монстров. Артефактор выплеснул в этом ударе всю свою энергию, всю волю и мощь намерения, стремясь, чтобы урон оказался наибольшим для врага.

Прежде он и не думал, что такой мгновенный выход силы возможен для одаренного, но в тот момент ему было не до размышлений. Он просто сделал то, что должен был. И вылетел из седла, покатившись по земле, стараясь сгруппироваться и просто выжить. Сил не осталось от слова совсем. Остатки сгорели в попытках погасить урон телу от столкновения с грунтом.

Любой человек на его месте давно бы превратился в переломанную куклу. Но думать сейчас надо было о другом. Покачиваясь, Ибрагим медленно поднялся на ноги, вытащил короткий меч и бросился на помощь своим.

Со стороны это, наверное, выглядело очень ярко, мощно и сокрушительно. Но куда важнее, что Март получил те самые необходимые ему секунды, чтобы вернуть тело и сознание под контроль, подключиться к «сфере» и обрести защиту.

Меч словно по своей воле оказался в его руках, и он с каким-то запредельным рыком, который пронял и заставил на миг споткнуться даже самых могучих врагов, а соратников, наоборот, наполнил уверенностью, ринулся вперед.

Началась кровавая рубка. Все происходило в алых отсветах горящей гауптвахты и грохоте артиллерии, бьющей как с земли, так и с небес. Все менялось с такой стремительностью, что сторонний взгляд ничего бы и не смог рассмотреть. Как бы ни были сильны одержимые ёкаями бойцы, но с отрубленными головами и руками драться они уже не могли.

На той скорости, на которой сейчас шел бой, даже большой силы прилагать к оружию не требовалось, главное — верно направить клинок и попасть. И можно двигаться дальше, оставив позади рассеченное и фонтанирующее кровью тело, в котором вопреки всем законам природы продолжала зачем-то упрямо теплиться уже беспомощная жизнь.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Еще миг назад они яростно дрались, и вдруг наступила тишина.

— Кто убит, тот убит, кто бежал, тот бежал, — устало заключил Март, вытирая клинок и вкладывая его в ножны.

Оглянувшись, он увидел лежащее неподвижно тело Николая. Рядом с ним стоял,