Крестьяне наши посмотрели Витязю вслед, руками махнули только и спор свой продолжили. Так бы верно до самого вечера и рядили бы наши крестьяне, если бы только не услыхали вдруг от озера шум и треск, рокот и грохот, скрежет и гвалт. Что же это? Не сговариваясь бросились крестьяне наши к берегу озера, а пока добежали до места, то увидали лишь окончание битвы Витязя проезжего со Змеем, чье имя носило озеро, с тем Змеем, который успел уже съесть и кошку старухи Маланьи, и собаку Зыгмантовичей, и корову самого Андрея. Застали крестьяне только тот момент, когда Витязь мечом своим двуручным отсек Змею его колючую голову с красными глазами. Зеленое тело Змея враз обмякло и повалилось в воду, а из тела Змеева вышли ладком да рядком целы и невредимые и Маланьина кошка, и собака Зыгмантовичей, и даже Андреева корова. Вслед за телом Змея и голова колючая исчезла в озере. Разошлись круги, и разом все стихло. Витязь меч свой двуручный вытер о траву и в ножны убрал, затем влез на коня буланого, который весь поединок мирно простоял в сторонке, коня этого пришпорил, уздечкой подстегнул, рукою махнул на прощание крестьянам нашим и поскакал куда-то дальше по своим делам. Крестьяне же наши настолько растерялись, что ни поблагодарить Витязя, ни имя его или прозвище спросить не сообразили даже. Пока соображали, уже даже и пыль от копыт коня буланого улеглась. И тогда только самый старший из крестьян, Андрей наш, столь счастливо вернувший себе корову, сказал:

– Что ж, друзья, и спасибо-то молвить нам некому. Однако же имя озера нашего теперь уж точно не может быть то, что прежде. Не зваться отныне озеру именем Змей, а зваться ему отныне и на века в честь спасителя нашего и в честь победителя страшного Змея…

– А как? Как зваться-то озеру? – стали оживленно спрашивать прочие крестьяне. – Мы же даже имя или там прозвище Витязя спросить не успели, так быстро ускакал он прочь от нас после поединка со Змеем.

– Ну раз так, – заключил Андрей, – пусть озеро наше зовется просто; пусть зовется оно Витязь.

Обрадовались крестьяне и так и стали озеро свое с той поры называть. Озеру же имя это, видимо, понравилось, потому что с самых тех времен и по наши дни озеро Витязь радует людей и купанием, и катанием на лодках, и рыбной ловлей, и просто красотой своей. И носит имя славное свое вот уж много веков, и имя это – Витязь.

Случилась эта история на самой заре творения – в те давние времена, когда небо еще только-только отделили от земли, а землю только-только отделили от мира подземного. Просто прежде то, что потом станет нашим миром, представляло из себя единство трех начал: неба, земли и подземелья. Единство это обеспечивал бог Вишну, имя которого означает «проникающий во все», «всеобъемлющий». Но однажды Вишну решил, что мир надо разделить на три части: верх, середину и низ. В верхнем мире будут обитать птицы, в среднем люди, в нижнем хищники – так решил бог Вишну. Но как только решил так бог Вишну, пришли к нему боги Брахма и Шива. Брахма, как самый старший из богов, спросил:

– Для чего, Вишну, задумал ты разделить наш мир – такой прекрасный в своей цельности – на части? Разве плох наш мир неба, земли и подземелья?

А бог Шива добавил:

– Все века, Вишну, божественная наша триада тримурти правила единым миром неба, земли и подземелья. Зачем же, скажи, теперь решил ты единство это нарушить.

Отвечал богам Вишну:

– Брахма и Шива, рад я, что вы пришли ко мне, потому что сам бы я не осмелился без вашего совета и без вашей помощи делить наш мир на три части.

– Но объясни, – спрашивал Брахма у Вишну, – для чего это нужно?

– Нужно, – сказал Вишну, – чтобы сделать этот мир более удобным и прекрасным. Ибо сейчас в едином мире обитаем только мы, а мир из трех частей мы сможем населить иными существами, которые с нашей помощью будут обустраивать свои части, чтобы всем было хорошо.

– И кем же ты хочешь, Вишну, населить небо? – вопрошал Шива.

– Птицами, что могут летать и петь сладко, – ответствовал Вишну.

Сказав так, Вишну на облачной ткани нарисовал силуэт журавля.

– А подземный мир? – не унимался Шива.

– Хищниками, кои будут вселять страх. Пусть наверху будет благодать, а внизу ужас!

С этими словами Вишну на облачной ткани рядом с журавлем нарисовал тигра.

– Но что же будет в середине? – спросил Шива.

– Человек, – коротко ответил Вишну.

И на все той же облачной ткани между журавлем и хищником нарисовал Вишну человека.

– С этих пор, – продолжал Вишну, – живущий в среднем мире человек с благоговением будет взирать на птиц и со страхом на хищников. Но каждый останется в своем мире.

Брахма и Шива согласились с Вишну и доверили ему обустройство этого нового мира. Спустя три дня Вишну позвал Брахму и Шиву, пригласил вместе полюбоваться на то, что у него получилось из совсем еще недавно такого цельного, такого единого мира. Все три бога из мира, находящегося над всеми иными мирами, посмотрели и восхитились творением. В небесах сладко пели птицы, порхая по облакам. Под землею ревели хищники – да так ревели, что кровь стыла в жилах от их рева. А на земле ходили люди, то с благоговеньем взирая на небеса, то со страхом потупя взор свой в землю. Порадовались боги Брахма и Шива тому, что у бога Вишну так все хорошо получилось. И решили с этих пор править вместе не одним прежним миром, а всеми тремя мирами, которые сотворил бог Вишну.

Но прошло еще три дня, и снова собрались боги Брахма, Шива и Вишну вместе. Стали смотреть на мир и увидели, что в верхнем мире птицы уже не столь счастливы, как в первый день творения – не так сладки их песни; увидели, что в нижнем мире хищники не так свирепы, рычание их не вселяет уже ужас; что в среднем мире люди гораздо реже смотрят вверх и еще реже вниз, а только смотрят вперед скучающим взором. Глубоко задумались боги Брахма, Шива и Вишну. А когда вновь встретились спустя три дня, то увидели, что птицы совсем не летают, не поют сладко, а только томятся по облакам; что хищники все как один прилегли, уткнувшись мордами в передние лапы и закрыли глаза; что люди совсем заскучали и вовсе перестали смотреть на небеса и в землю.

Тишина в трех частях мира воцарилась такая, что если бы даже самая маленькая из птичек исполнила хотя бы одну самую маленькую нотку, то показалось бы, будто бы все камни мира разом упали. Но даже самая маленькая птичка не исполняла самой маленькой нотки. Скука властвовала над таким новым и, казалось, таким прекрасным миром…

– Почему скучают они? – спросил Шива.

– Наверное, потому, – отвечал мудрый Брахма, – что всякий обитает в своем мире: не пробраться в мир птичий человеку, а хищнику никак не попасть в мир людей.

– Получается, – задумался Шива, – зря Вишну сделал из прежнего мира мир нынешний. Что же нам теперь делать? Вернуть опять тот цельный мир?