В этих откровенных словах переплетается многое, главное – обеспечить будущее своей страны, к этому примешивается и желание рыцарским жестом спасти Россию от красных, что заставит в будущем русских руководителей чувствовать себя обязанным маленькой Финляндии на много десятилетий вперед, и, конечно, желание избавить мир от красной опасности. В его словах поражает некоторая наивность, в XX в. ждать благодарности от политиков довольно странно, тем более от русских. Но Маннергейм не собирался оказывать эту помощь безвозмездно. Он выдвигал ряд условий, самое главное из которых – немедленное признание независимости Финляндии. 21 июля Миллер в телеграмме к министру иностранных дел Колчака И. И. Сукину перечислял требования Маннергейма в ответ на участие стотысячной армии в освобождении Петрограда: «1) признание полной независимости Финляндии. 2) уступка порта в Печерской губе. Рассмотрение в особой конференции, впоследствии, форм самоопределения некоторых карельских волостей, населенных элементами, тяготеющими к Финляндии, причем Финляндия никаких завоевательных целей ни сейчас, ни впоследствии не преследует»[629]. Во время переговоров, которые Маннергейм вел по отдельности с Юденичем и Марушевским, он требовал и более серьезных уступок. Миллер телеграфировал Колчаку: «На очереди стоял вопрос о нейтрализации Балтийского моря, дабы Россия не могла держать там флота, опасного для Финляндии»[630]. Но русские отказались принять это требование, и вопрос о Балтике было решено отложить на будущее.

Маннергейм до 25 июля 1919 г. оставался регентом, т. е. по существу правителем Финляндии. Но 1 марта 1919 г. состоялись выборы в парламент. Неожиданно для регента больше всего мест в парламенте получила социал-демократическая партия (120), буржуазные партии – в общей сложности 129 мест, но даже самая сильная из них – Аграрный союз – имела в парламенте только 42 представителя. Основной задачей нового парламента было утверждение конституции. Конституционный кабинет в мае 1919 г. подал на рассмотрение ее проект: Финляндия становилась президентской республикой, но с большой зависимостью президента от парламента. Маннергейму удалось добиться ряда изменений, усиливающих президентскую власть. Президент получал право распустить парламент и назначить новые выборы. Он имел ограниченное право вето. Маннергейм был категорически против избрания президента парламентом, что сводило идею президентской республики на нет. После долгих переговоров он согласился на компромисс – первого президента изберет парламент, но в дальнейшем его будут избирать всенародным голосованием на двухступенчатых выборах. Маннергейм оказался перед сложным выбором. Перед ним стоял вечный чисто русский вопрос: что делать? Он мог утвердить конституцию, распустить парламент в надежде, что в следующем его составе у него будет больше сторонников, и начать наступление на Петроград, но это означало государственный переворот. Согласно новой конституции, президент не имел права объявлять войну. Предыдущая конституция Финляндии XVIII в. предоставляла ему такое право. Маннергейм был готов на переворот. На встрече с представителями партий парламентского большинства он запугивал собравшихся угрозой завоевания большевиками Финляндии, в случае если ему не дадут возможность в ближайшее время освободить Петроград, и заявлял: «С вас шкуру сдерут живьем, вот увидите. А я как-нибудь выкручусь». Уговаривая собравшихся, утверждал, что освободительная борьба еще не закончилась, и если не будет решающего сражения у Петрограда, то всем присутствующим придется «положить свои головы на плаху.»[631]

Но Маннергейма поддержала только Национальная коалиция (28 мандатов). Когда генералу сообщили о результате совещания представителей фракций большинства, он заявил: «Что же, в таком случае я иду утверждать форму правления. Солдату без поддержки политической партии в политике делать нечего»[632]. Отказ большинства правительственной коалиции свидетельствовал об их нежелании, чтобы Финляндия участвовала в походе на Петроград. 17 июля 1919 г. Маннергейм подписал проект новой конституции. Идея участия финнов в этом походе не получила поддержки и союзников в Версале. Маннергейм просил руководство Антанты обеспечить безопасность финских берегов Балтийского моря, предоставить крупный денежный заем и поставку современного оружия. Хотя Франция поддержала финнов в этих вопросах, но Соединенное Королевство было решительно против. А так как согласно соглашению между союзниками район Балтики входил в сферу британских интересов, то возобладала английская точка зрения. Марушевский писал, что, когда в июне 1919 г. он сообщил Айронсайду о том, что его посылает ВПСО для согласования с финнами вопроса об участии финской армии в наступлении на Петроград, он был удивлен реакцией последнего: «Айронсайд обнаружил полное неудовольствие. Он говорил мне, что я не должен вмешиваться в политику и что я не должен ехать». Другие английские генералы также пытались отговорить его от этой поездки. Особенно негативное впечатление на него произвела встреча с генералом Г. Гофом – главой английской военной миссии в Скандинавии. Он пытался внушить Марушевскому мысль «о полной неспособности Финляндии выставить в данный момент сколько-нибудь значительную армию, снабженную всем необходимым». У Марушевского были противоположные сведения. Он писал: «Я сразу увидел в нем (в Гофе. –Л. П.) опасного и влиятельного противника всех тех задач, с которыми я приехал в Гельсингфорс. Именно здесь я понял, что английская “игра” с Северной областью кончена и что со стороны Гофа будет сделано буквально все, чтобы самостоятельная работа области не была поддержана Финляндией»[633]. В нотах 7 и 20 июня 1919 г. Высший совет Антанты сообщал Маннергейму: «…руководство Антанты не имеет ничего против операции финских войск, если таковые будут организованы». Он назвал этот ответ «чисто платонической декларацией, которая не могла иметь никаких последствий»[634]. Российский историк В. И. Голдин писал об английской политике в отношении похода финской армии на Петроград: «…здесь и собственные финансово-экономические проблемы, и противодействие широких общественно-политических сил внутри страны вмешательству в русские дела, и нежелание оказывать помощь одной из сторон – участниц соглашения, и опасения усиления Финляндии (создание Великой Финляндии), и восстановления России (единой и неделимой), которые могли составить конкуренцию англичанам, прежде всего на Балтике и др.»[635].

Определенную роль в противодействии походу финнов на Петроград сыграли финансово-экономические проблемы. Великобритании пришлось бы затратить миллионы фунтов стерлингов на перевооружение финской армии, на отправку британского флота в Балтийское море. Внутри страны усиливалось движение под лозунгом «Руки прочь от Советской России!». Но его поддерживала только часть британских рабочих. Однако невозможно согласиться с тем, что Британия опасалась усиления Финляндии и восстановления России из-за страха конкуренции с ними. В ближайшие годы и Финляндия, и Россия могли строить свои отношения с Великобританией, выпрашивая у нее помощь, и никакой конкуренции составить ей не могли. В отношении Финляндии могло действовать желание наказать ее за сотрудничество с немцами, но Маннергейм был в этом неповинен. Свержение большевистского режима для военного министра Черчилля превратилось в навязчивую идею, и он предпринимал для этого энергичные усилия. Но большинство руководителей страны, в первую очередь премьер-министр Д. Ллойд Джордж, были к этому времени уверены, что все усилия Британии, направленные на помощь противникам большевизма, кроме как к восстаниям полков Северной армии и убийствам английских офицеров, ни к чему больше не привели. Они считали, что широкие народные массы в России поддерживают большевиков и борьба с ними невозможна.