который составлял послания от имени неграмотных людей, и через него отправила Ре-мосе, помощнику писца Кара, проживающему в стране Куш, известие о том, что его мать Деннер перебралась в Долину царей, в дом главного пекаря по имени Менна. Я послала сыну благословение от имени Исиды и ее сына Гора. Я дала писцу двойную плату, чтобы убедиться: сообщение найдет моего сына.

Я собрала в своем саду травы, выбрала черенки для пересадки, а также упаковала сушеные растения. За работой я вспоминала, как мои матери оголяли сад, прежде чем оставить одну жизнь во имя другой. Я отважилась в одиночку пойти на рынок и обменяла большинство своих безделушек на оливковое и касторовое масло, а также на масло можжевельника и ягоды, ибо слышала, что в Западной долине росло слишком мало деревьев. Я обыскала все прилавки в поисках лучшего ножа, и за день до переезда мы с Мерит пошли к реке и нарезали столько тростника, что его хватило бы на добрую тысячу новорожденных.

Я упаковала все, что лежало в шкатулке Беньи, которая стала еще красивее, когда дерево потемнело под воздействием времени. Опустив крышку, я почувствовала облегчение: теперь окончательный выбор был сделан.

В ночь перед тем, как навсегда покинуть дом Нахт-ре, я гуляла по саду, обошла бассейн, коснулась пальцами каждого куста и дерева, с наслаждением вдыхая насыщенные ароматы цветущего лотоса и свежего клевера. Когда взошла луна, я прокралась в дом и бесшумно прошла мимо тех, кто спал на крыше.

Кошки терлись о мои ноги, и я улыбнулась, вспомнив, как испугалась при первой встрече с этими «меховыми змеями», неведомыми в моей родной земле.

С тех пор как я поселилась в Египте, я проводила все свои дни и ночи в этом доме. И теперь, оглядываясь назад сквозь ночной воздух, я вспоминала немногие радостные моменты: запах младенца-сына и ласковое лицо Нахт-ре, вкус огурцов и рыбы, приготовленной в меду, смех Мерит и улыбки молодых матерей, которым я помогла родить здоровых сыновей и дочерей. Вспомнила я и то грустное, что здесь со мной произошло: печальную историю Веренро и то, как Ре-нефер отобрала у меня сына, и расставание с Ре-мосе. Однако все эти события казались теперь лишь узелками, завязанными на прекрасном ожерелье, дабы удержать бусинки на месте. Глаза мои наполнились слезами, когда я прощалась с этими навсегда ушедшими днями, сладкими и горькими, но я ни о чем не жалела.

Утром, когда за мной пришли, я уже сидела снаружи, перед входом в сад, прихватив с собой лишь шкатулку и небольшой сверток с одеждой. Руддедит проводила нас до парома и обняла, прежде чем мы сели в лодку. Добрая госпожа долго плакала в объятиях Мерит, но она была единственной, кто плакал, когда мы отчалили от восточного берега. Я помахала ей на прощание, а потом обернулась к западу.

Путешествие из дома писца в дом пекаря заняло всего один день, но это было словно бы переход между двумя мирами. Паром заполняли оживленные жители Западной долины, которые возвращались домой с рынка. Многие мужчины только что побывали у цирюльников, работающих под открытым небом, поэтому их щеки были свежевыбриты, а волосы блестели. Матери болтали между собой, рассказывая о детях, которые жались к их бокам. Незнакомцы легко завязывали беседы, сравнивая покупки и охотно сообщая друг другу свои имена, профессии и адреса.

Если им удавалось найти общих приятелей или предков, они радостно хлопали друг друга по спине, словно встретив давно потерянных братьев.

Я никогда прежде не видела, чтобы люди общались столь непринужденно и открыто. Возможно, это объяснялось тем, что на лодке не было ни знатных господ, ни стражников, ни даже писцов. Только ремесленники и их семьи.

Сойдя с парома, мы увидели короткий крутой подъем к поселению строителей гробниц, прилепившемуся ко входу в долину, словно гигантское осиное гнездо. Сердце мое упало. Никогда прежде я не видела столь уродливого места. В жгучей жаре послеполуденного солнца деревья, что росли вдоль пустынных улиц, выглядели кривыми и пыльными. Крохотные домишки, все, как один, серые и невзрачные, теснились на склоне бок о бок, словно соты. Узкие щели дверных проемов вели в темноту, и я подумала, что вряд ли даже не слишком высокая женщина сумеет войти внутрь, не пригнувшись, - а что уж говорить про меня с моим ростом. Ничто не радовало глаз, цвета были тусклыми, и нигде не было даже и намека на сады.

Менна каким-то загадочным образом отличал одну улицу от другой и привел нас к дому своего брата, где у дверей стоял маленький мальчик. Увидев нас, он закричал, стал звать отца, и Хори, второй сын Мерит, выбежал на улицу с буханкой свежего хлеба в руках. Он подбежал к матери, подхватил ее под локти, приподнял и закружил, улыбаясь такой знакомой, милой улыбкой, - в этот момент он был удивительно похож на мою подругу. Его семья высыпала следом, все захлопали в ладони, когда их бабушка рассмеялась и поцеловала младшего сына в нос. Дом Хори был полон детей, их тут оказалось пятеро: от дочери на выданье до голого малыша, который первым встретил нас у порога.

Услышав радостные голоса и смех, на улицу выглянули соседи, присоединившиеся к общему веселью. Затем Мерит провели в дом Хори, в его скромную комнату с высокими окнами: благодаря им во второй половине дня солнце освещало яркие напольные коврики и стены, на которых был нарисован пышный сад.

Мою подругу усадили на самое почетное место и официально представили ей внуков, одного за другим.

Я села на пол у стены, наблюдая за счастливой Мерит в окружении семьи. Женщины принесли еду из задних комнат, и я мельком увидела огород. Мерит похвалила пищу, которая была хорошо приправлена и обильна, и объявила, что пиво здесь лучше, чем то, которое она пробовала в городе. Ее невестка просияла, услышав это, а сын горделиво кивнул.

Дети изумленно смотрели на меня, они никогда прежде не видели настолько высокую женщину, да и внешность у гостьи была непривычная. Поэтому все они предусмотрительно держались на расстоянии, за исключением маленького дозорного, который забрался ко мне на колени и уютно там устроился, засунув большой палец в рот. Я невольно вспомнила те золотые дни, когда Ре-мосе был совсем еще малышом. И не удержалась от горького вздоха, который привлек внимание собравшихся.

- Дорогая! - воскликнула Мерит. - Прости, что я совсем позабыла про тебя!

Мать мальчика поспешила забрать его, а Мерит попросила меня