По рассказам троих монахов-капуцинов, тянувших весла на галеоне Хасана Калфы, в 1626 году этот реис-мюхтэди, едва завидев приближающийся христианский флот, незаметно от всех раскрыл книгу гаданий (livre de nigromancie) и по ее рисункам пытался понять, что делать: убегать или сражаться? Затем он возложил на книгу то ли две стрелы, то ли саблю, и при их помощи узнал, что его ожидает страшное сражение, но и ему, и кораблю удастся спастись. Жаль только, гадание не сбылось, и реис поплатился за свое суеверие, уйдя бездыханным на дно морское[1035].

В первом разделе этой части, в которой внимание уделено тому, как проводились пиратские набеги, мы изучим то, сколь большое влияние на корсаров оказывала средиземноморская география – и то, насколько топографические и климатические условия Средиземноморья определяли навигацию и само корсарство. Где чаще всего охотились пираты? И можно ли причислить топографию к факторам, из-за которых часть портов превращалась в разбойничьи, – иными словами, к таким, как экономические, политические и военные обстоятельства? Чтобы найти ответ, мы исследуем порты Северной Африки, склонные к пиратству.

Безусловно, Джон Прайор, корифей морской истории Средневековья, лучше всех показал связь корсарства со средиземноморской топографией. По его словам, топографические особенности, а также направления течений и господствующих ветров привели к тому, что главные навигационные маршруты (trunk routes) оказались на севере. На юге северный или северо-западный ветер прибивал корабли к берегу, и магрибские рифы[1036] становились для моряков адом. В таких условиях торговые корабли обычно сосредотачивались в следующих районах: 1) часть Лигурийского моря между Генуей, Эльбой, Корсикой и Йерскими островами; 2) воды возле Балеарских островов и акватория, доходящая до юго-западных берегов Испании; 3) район островов Сан-Пьетро и Сант-Антиоко, расположенных на юго-западе от Сардинии; 4) Липарские острова и север Мессинского пролива; 5) пролив Отранто и западные берега Пелопоннеса (осм. Мора, Морея), на юге доходящие до Метони (Месиния); 6) акватория между Родосом и Аланьей; 7) четырехугольник между Фамагустой, ливанским Триполи, Бейрутом и Лимасолом; 8) часть Эгейского моря от Лесбоса (осм. Мидилли) до пролива Дарданеллы[1037].

Пока торговые корабли следовали по этим маршрутам, корсары, непревзойденные мастера засад, торопились в свои излюбленные охотничьи угодья, которые располагались: 1) возле восточных берегов Сицилии и в Ионическом море; 2) на севере Сицилии и в южной части Тирренского моря до Неаполитанского залива; 3) в Лигурийском море между Эльбой, Корсикой и Генуей; 4) в Лионском заливе на юге Франции; 5) возле юго-западных берегов Сицилии; 6) в акватории Балеарских островов; 7) в Гибралтарском проливе[1038]. Все это – места сосредоточения торговли, транзитные регионы или же уязвимые берега, беззащитные перед нападениями.

Бесспорно, географическое расположение непосредственно определяло территории портовой охоты. Флоты, выходящие из Алжира, расположенного ближе к океану, предпочитали запад Сардинии или Корсики, а также берега Испании, прежде всего – Балеарские острова и Гибралтар. Тем временем корсарам в тунисских портах доставались воды к северу и югу от Крита и берега Корсики, Италии и Сицилии. Самый восточный из корсарских портов, Триполи, направлял охотников в Ионическое и Тирренское моря, в акваторию от Крита до Северной Африки и на восток Сицилии. Те разбойники, которые рвались в Адриатику, осваивали Балканы: Влёру (осм. Авлонья), Дуррес (осм. Драч) и Улцинь (осм. Ульгюн). Впрочем, не стоит придавать такому распределению слишком большое значение и забывать о том, что пираты из разных стран часто отправлялись в поход все вместе, и нередко кто-то из них, промышляя год в одном порту, в следующем году разбойничал уже на ином берегу.

Корсарские порты Магриба иногда были ближе к европейским берегам, нежели друг к другу. Например, от Алжира до Майорки – 300 км, до Туниса – 750, до Гибралтарского пролива – 780[1039]. Если же Бизерту от Триполи отделяло 750 км, то до Корсики от этого порта было всего 200 км, до Сицилии – 250 и лишь до Балеарских островов – 650–700. Османские порты в Адриатическом море соседствовали с Италией: всего лишь 100 км разделяли Влёру и Отранто[1040]; 215 км – Дуррес и Бари. Правда, если считать расстоянием маршрут вдоль берегов, то от этих же портов до Туниса было 1100–1200 км, до Стамбула – 1500–1600.

Неудивительно и то, что Алжир первенствовал в океанских операциях корсаров как порт, самый близкий к Гибралтару. В 1599 году Томас Даллам, за две недели добравшись из Плимута до Алжира, плыл потом до Стамбула целых четыре месяца. Это свидетельствует о том, что Алжир принадлежал скорее «морю Атлантиды», нежели «надежно защищенным территориям»[1041]. Напомним, что навигационные маршруты сосредоточились на севере, и это затрудняло разбой корсарам, выходившим в море из южных портов. А в борьбе за северные базы пираты уступили христианам, на чем, по сути, и кончилось мусульманское корсарство в Средние века. Однако до определенного момента корсары справлялись, держа на севере опорные пункты и гарнизоны.

Конечно же, к указанным общим факторам следует прибавить и местные обстоятельства, а также военные меры государств. Например, корсары часто приходили к берегам Центральной Италии не только из-за географических причин, но и в силу экономической и военной обстановки. Прежде всего это был беззащитный регион. Республика Сан-Марко не располагала ни одной базой на итальянских берегах, хоть и овладела Адриатическим морем настолько, что это море называли Венецианским заливом. На таком фоне и остров Корфу, «ключ» к Адриатике, принимавший у своих берегов венецианский флот, находился весьма далеко на юге. Базы в Далмации были очень маленькими, и местные галеры не рискнули бы обойти берега Италии и найти за ними укрытие. Местные правители любили похваляться тем, как переловят всех пиратов, но, как только доходило до дела, их энтузиазм сходил на нет. Впрочем, ни Габсбурги, ни папа, ни герцог Феррарский не очень-то заботились о торговле, подверженной убыткам, и о пленниках, попавших в рабство; в противном случае они сражались бы с корсарами не только на бумаге. Если же приобщить к этому несметное число крохотных торговых судов, разгружавшихся в Эмилии, Марке, Абруццо и Апулии, то сразу станет понятно, что небольшие, но крайне быстрые корсарские корабли вроде фуст особенно любили охотиться в этих водах[1042].