– Не помнил своего собственного имени, – вставила Литин, подавая незнакомцу горсть маленьких красных ягод.

Аркей энергично закачал головой, соглашаясь.

– А вспомнил ли он что-нибудь? – спросил тот, отправив в рот пару ягод и поморщившись от их кислого вкуса.

– Нет, ничегошеньки!!! – выпалил Аркей, не обратив внимания на тень, что пролегла на лице найденного ими человека после этих слов. – Ему обо всем рассказывали заново, словно малому ребенку.

– Тебе нужно имя, – перебила своего брата Литин.

– Я знаю, я знаю какое дать тебе имя! – подскочил на месте Аркей. – Назовем тебя также как того, что ударила молния.

– И как же его звали? – равнодушно поинтересовался незнакомец.

– Тораном, – торжественно промолвил юноша.

– Торан так Торан, – пожал плечами незнакомец, устремив задумчивый взгляд на языки пламени.

Яркими бриллиантами сияли звезды на черном бархате неба, узкий серп луны практически не давал света, и темнота безраздельно царствовала над степью. Догорал костер, разведенный на дне неглубокого оврага таким образом, чтобы невозможно было увидеть его ни издалека, ни сблизи. Красные угли тлели, отгоняя прохладу ночи.

Аркей уже спал, свернувшись калачиком подле своей сестры. та, как и незнакомец, которого теперь звали Тораном, молча сидели возле кострища, каждый думая о своем.

Торан думал о прошлом, которое, возможно, потерял навсегда. оно было непроглядно для него, как эта ночь. Литин же, глядя на тлеющие угли, думала о Степных Псах. Мимо ее слуха не проходил ни один даже самый тихий и незначительный ночной шорох. В каждом из них чудились ей крадущиеся шаги кочевников, их неслышная поступь, несущая с собой новый плен, новые унижения и мучения. Она несколько раз вздрагивала, ладонь ее сжимала рукоять стилета – единственного их оружия на данный момент.

Краем глаза Литин заметила, как голова Торана упала на грудь, и он заснул вот так вот, прямо сидя. Однако она решила продержаться как можно дольше и лишь через пару часов разбудить или брата, или этого загадочного незнакомца без прошлого.

…Угли потухли, и крылья ночи накрыли овражек. Ни один лучик света не проникал сюда, хотя высоко над головой девушки сияли звезды.

Литин вздрогнула, ей показалось, что она заснула. Огляделась, увидела едва различимые силуэты своих спящих спутников, поежилась от ночной прохлады и поплотнее закуталась в накидку.

Откуда-то сзади донесся тихий шорох. По спине девушки пробежал холодок, нервы натянулись в звенящую струну, а рука в который раз сжала рукоять стилета. Литин вся обратилась в слух, однако с полминуты слышала лишь стук своего сердца.

Но вот шорох повторился, но она не смогла определить его происхождение. Могла это быть и проползшая в траве змея, или пробежавшая мышь. Или… Литин больше не могла сидеть и с бьющимся сердцем вслушиваться в звуки ночи. Медленно, острожно поднялась она на ноги и развернулась в сторону, с которой донесся шорох.

– Подожди! – услышала она справа от себя шепот и вздрогнула, не сразу сообразив, что сказал это совершенно бесшумно вставший рядом с ней незнакомец.

Вдвоем они, ступая тихо, словно вышедшая на охоту пума, поднялись на край оврага. Здесь было не намного светлее. Черное небо сливалось где-то на горизонте с черным ковром степи, и не было видно ни одного движения, только звезды мерцали в вышине. Несколько минут стояли Торан и Литин, напряженно вслушиваясь, однако ответом им была лишь звенящая тишина.

– Ты говоришь, кочевники крадутся тихо, как кошки, – шепотом сказал Торан.

– Их лучшие воины – Степные Псы – бесшумны, как призраки, – ответила Литин, возвращаясь в овраг.

Они с трудом нашли кострище и сели возле него. Сидели молча, а потом Торан, потянув носом, спросил:

– Почему пахнет лошадьми?

Литин втянула в себя прохладный ночной воздух – и похолодела:

– Степные Псы!!! – прошептала она непослушными губами.

– Правильно, девочка! – раздался из темноты хриплый голос и в трех шагах от них чиркнуло огниво и ярким оранжевым светом вспыхнул факел.

Осветил он дно неглубокого оврага, замершую со стилетом в руках Литин, Торана, открывшего глаза Аркея. А по другую сторону кострища сидел плотный мужчина с факелом в руках. Грива рыжих волос падала на его широкие плечи, в прищуренных глаза прыгали блики огня, а на губах застыла насмешливая улыбка, обнажившая ряд мелких неровных зубов. Перед ним была воткнута в землю кривая сабля с широким лезвием, а за его спиной, на границе света и тьмы, угадывались несколько устрашающих силуэтов Степных Псов.

– А вас стало больше, – все-также улыбаясь, сказал кочевник, с интересом рассматривая Торана.

Словно выпущенная из лука стрела, бросилась Литин на Степного Пса, свет факела блеснул на стали ее занесенного для удара стилета. Как ни беспечно сидел кочевник, успел он среагировать, и удар ее пришелся на выставленную вперед саблю.

Факелом же он ударил девушку в живот, отбросив назад, на холодные угли погасшего костра. Падение выбило из ее легких воздух, однако вскочила она на ноги, как разъяренная львица, готовая к бою. Кочевник же продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, наклонив голову набок и, улыбаясь, глядя на девушку.

Силуэты за его спиной даже не сдвинулись с места.

– Воительница! – с нескрываемой насмешкой проговорил кочевник. – Отдай оружие этому мужу, если, конечно, твой братец не хочет сразиться со мной. А, Аркей?! Уж не дрожишь ли ты, как трусливая собака…

Литин вновь ринулась в атаку, но кроме ярости и решимости не было ничего в этом нападении. Стилет вновь встретил на своем пути изогнутую саблю, и со смехом кочевник схватил девушку за волосы, выбил из рук оружие и бросил поверженную противницу на землю.

– Возьмите этих – и к лошадям!

Два Степных Пса вошли в круг света и, криво усмехаясь, направились к сидящим Аркею и Торану.

Литин попыталась вскочить, но главарь псов, наступив ногой ей на спину, пригвоздил девушку к земле.

Зачерпнув ладонью горсть пепла, Торан швырнул ею в лицо ближайшего кочевника и бросился на второго. Тот выхватил саблю и нанес колющий удар, но Торан увернулся, сабля прошла в сантиметре от его бока, а уже в следующий миг кочевник, получив сокрушительный удар в лицо, оказался на земле, а его кривая сабля – в руках Торана.

Он увидел, что еще четверо врагов кинулись к нему, однако тяжесть сабли в руке придала ему уверенности, и он сам ринулся в атаку. Но вскоре понял, что еще недостаточно силен после удара молнией и не выиграть ему эту неравную битву. И был бы он зарублен, если б главарь псов властно не крикнул:

– Оставьте его живым!

Саблю выбили из рук Торана, его самого повалили на землю и кожаным ремнем стянули за спиной руки. Он принял это спокойно, точно зная: когда вернутся силы, разговор будет другим…