сидеть до завтрашнего концерта безвылазно в доме я не собирался.

– Сначала мне нужно в «Авиакассы» на площадь Дзержинского, – предупредил я женщину.

– А поехали, и я с тобой, – легко согласилась она.

У входа в метро тётка в белом (или почти белом) халате с коробом продавали пирожки с повидлом по 5 копеек, с мясом по 10 и беляши по 15.

– Есть хотите? – спросил я провожатую. – Точно не хотите? А я вот что-то проголодался.

И купил пару беляшей по 15 копеек. Доедал уже перед самой посадкой в вагон. Последнюю же часть маршрута проделали на автобусе. М-да, двухэтажный деревянный барак по соседству с парочкой таких же «собратьев», а вокруг уже стоят новостройки и активно возводятся новые. Тётка, попросившая называть её бабой Шурой, сказала, что скоро получит квартиру «во-о-он в том доме», а эти дома снесут через пару месяцев.

– Дочка почти в центре живёт, – рассказала словоохотливая женщина ещё по пути с вокзала. – Вышла замуж за художника, у него в том же доме ещё и мастерская на последнем этаже. Уж как она радовалась, что из этого барака съезжает… Недавно навещала, с внуком приезжала, ему второй годик пошёл. Посмотрела и говорит, как я тут, мол, всю жизнь прожила, в этой халупе? А я что, я сорок с лишним лет живу в этой «халупе» и не жалуюсь.

Двухкомнатная квартира оказалась ещё и коммунальной. Да и двух комнатной назвать её можно было с натяжкой, скорее уж полуторка, потому что вторая комната едва вмещала в себя кровать, маленький столик со стулом, древнюю, но крепкую тумбочку и пару книжных полок на стене, заставленных преимущественно сочинениями русских и советских классиков.

– А ваши соседи, они, хм, как относятся к тому, что вы постояльце селите? – спросил я, намекая на то, что такой вид частного бизнеса в СССР как бы законом запрещён.

– Тю, – махнула она рукой, – так мы тут друг другу сколько лет знаем! Почитай одна семья. И не у меня одной угол снимают, вон, в 9-й квартире студентка живёт, а 12-й студент. Так что в голову не бери.

Я, собственно, и не брал, мне-то что… Бельё баба Саша постелила свежее постельное бельё, а я тем временем достал из сумки спортивный костюм, кроссовки и переоделся. Так можно и просто гулять, и на пробежки выходить…. Нет с пробежками я поспешил. Асфальта в округе пока всего ничего, а бегать по осенней грязи мне не улыбалось. Разве что в магазин сходить – моя хозяйка по пути показала, где он находится.

Можно было бы, конечно, навестить в гостинице Полину, прогуляться по осенней столице, но она заранее предупредила, что накануне столько ответственного мероприятия она во избежание каких-нибудь неприятностей весь день проведёт в гостинице. И дальше гостиничного ресторана – ни ногой. Ей как участнице концерта выдали талоны на питание в ресторане, но я догадывался, какое питание может быть по талонам, и вручил Полине на всякие «непредвиденные расходы» пятьдесят рублей. Она отказывалась, но я умею быть настойчивым. Сказал, что когда-нибудь отдаст, если потратит. Полина ответила, что постарается ничего не потратить, а если что-то и потратит, то лишь в самом крайнем случае. В общем, нашла коса на камень.

У бабы Саши в её комнате стоял чёрно-белый телевизор «Спартак». Модель редкая, за обе моих жизни попалась впервые. Но изображение было приличным, возможно, ещё и потому, что кабель шёл к общей антенне на крыше. По словам бабы Саши, на ведь дом у них было три телевизора, а этот купил покойный муж в 61-м году, через неделю после полёта Гагарина в космос. И до сих пор замечательно показывает.

Интересно, почему нет телевизора «Динамо»? Или «Торпедо»? А то и ЦСКА, чего уж… С другой стороны, телевизоры «Спартак» выпускались небольшой партией, и о их существовании даже в это время знает далеко не каждый.

– И что, завтра вот прямо Брежнева увидишь? – спросила баба Саша, продолжая начатый ещё за ужином разговор.

Так-то она ещё сразу спросила, командировочный я или как? Сказал, что «или как», а затем, уступив намёкам любопытной бабули, объяснил, что буду зрителем правительственного концерта, на котором прозвучат две моих песни. В глазах бабы Саши я тут же поднялся на неимоверную высоту. А теперь, за ужином, она вытянула из меня ещё кое-какие подробности. В том числе, и что одну из песен будет петь моя, скажем так, девушка. Если честно, это я уж сам сказал, всё-таки приятно, когда градус твоей важности в глазах собеседника растёт на глазах.

Мало того, баба Саша успела, похоже, и соседям во время отлучек на кухню про меня растрезвонить. Удостоилась чести поселить у себя молодого и талантливого композитора, чьи песни будут исполняться на праздничном концерте. Пока я коротал вечер у телевизора, одна за другой две соседки заглянули к хозяйке: первая якобы одолжить соли, а вторая за сахаром, которые, видимо, никто на общей кухне не хранил во избежание… И так с интересом на меня поглядывали, буквально ощупали взглядами с головы до ног.

– Здравствуйте! – говорили они.

– Здравствуйте! – отвечал я.

– До свидания! – говорили они, получив соль или сахар.

– До свидания! – так же учтиво прощался я.

Утром, чтобы справить нужду и умыться, пришлось постоять со своими гигиеническими принадлежностями минут пять у двери в туалет, хоть я и вышел попозже в надежде, что в нужнике будет свободно. Из сортира в итоге появился небритый тип в такой же, как у меня, майке-алкоголичке, только грязно-серой, и трениках с растянутыми коленями. Встав в дверях, он шмыгнул носом и с подозрением поинтересовался, дыхнув перегаром:

– Ты, что ли, Сашкин постоялец?

– Если вы имеет ввиду бабу Сашу, то я.

– Слышь, братишка, одолжи трояк.

– Не имею привычки одалживать людям, которых вижу впервые в жизни.

– Да ты чё, в натуре? Колю Бирюкова тут все знают!

– Мало ли кто вас тут знает. Вы не внушаете мне доверия…

Задержав дыхание, чтобы не вдохнуть лишний раз исходящий от него перегар, я сделал попытку протиснуться в туалет, но он встал передо, аки спартанцы перед персами в Фермопильском ущелье.

– А ну как я заложу твою бабу Сашу участковому? – дыхнул он мне в лицо перегаром, нагло прищурившись.

– А ну как я твою голову разобью об унитаз? – сделал я встречное предложение совершенно спокойным тоном.

Кадык на тощей шее пропойцы дёрнулся.

– Так бы сразу и сказал.

Он отодвинулся, давая мне пройти.

Баба Саша по доброте душевной даже погладила мне костюм, который и впрямь за время моих путешествий