— Ты этого достоин, дружочек, и ты будешь отличным правителем! — отозвалась я, отстраняясь от него, заметив, как сильно напрягся сейчас Кай — наверняка наш с Дином поцелуй вспоминает. — Мне нужно написать тебе какую-нибудь бумагу, освободить из рабства, например? — Спросила я, не зная местных юридических тонкостей.

— Нет, ты что, ничего не надо, — рассмеялся Дин. — Те, у кого есть метка, не могут быть рабами, и все прежние договоры по моей купле-продаже и передаче для нужд армии уже автоматически утратили силу. Смотри! — развернувшись ко мне спиной, он задрал рубашку до плеч, и я увидела у него под левой лопаткой большую метку в виде короны — в три раза больше, чем у Кая, насыщенного винно-бордового цвета.

— Как здорово! — восхитилась я, удержав при себе желание потрогать эту красоту. — И что теперь? — посмотрела я на Ли.

— Я забираю своего сына во дворец — буду знакомить его с придворными, передавать дела и готовить к коронации. Не волнуйся, вечером я заскочу к вам и даже позволю заковать себя в цепи! — мягко улыбнулся он, глядя на меня с огромным обожанием. — А ты — пиши письмо маме! — подмигнул он мне.

— Ура! — мне как ребёнку, хотелось прыгать от восторга. — Ой, а что будет с Иви? — вспомнила вдруг я о наличии в нашем замке принцессы. — Вы заберёте её с собой?

— Да. но не сейчас. Со временем, — переглянувшись с отцом, ответил мне Дин. — Здесь ей будет гораздо спокойнее и безопаснее. Если вы не возражаете, генерал, — обратился он к Каю, — моя сестра поживёт под вашим присмотром ещё какое— то время.

— Конечно, без проблем, — не стал возражать мой муж. — Я сегодня оформлю ей вольную.

— А, она всё ещё рабыня? — удивилась я, полагая, что. когда брат Иви стал наследником трона, то и она автоматически обрела свободу. — И, кстати, а как её вообще могли продать? Она же принцесса! Ведь ваш отец вроде не вырезал у неё никаких меток? — озадаченно спросила я Дина.

— У женщин не бывает меток, Лекси, и оказаться на невольничьем рынке может любая из аристократок. Поэтому мужчины в этом мире очень бдительно оберегают своих жён и дочерей, — пояснил Олдин.

— Ох, жесть… — тяжело вздохнула я. — Дорогие императоры — нынешний и будущий! — внезапно заявила я, приосанившись, словно римский консул в тоге, вставший за трибуну. — Я требую от вас срочной отмены рабства во всём мире! — мой решительный голос повис в звенящей тишине.

— Лекси, малышка, это пока невозможно, — мягко, как к неразумному ребёнку, обратился ко мне Лисантиил. — Мне жаль, — с горечью покачал он головой.

— Ответ не принимается! — твёрдо парировала я. — Вы обязаны это сделать, и точка!

— Я пытался трижды, — помрачнел Ли. — Последний раз — пятьсот лет назад. Меня чуть не сместили с трона, Лекси! Я едва удержал власть. Проблема в том, что рабство выгодно не только кертингам, но и аристократии — всей, без исключения! Это многовековые традиции, бесплатная рабочая сила и бесправные наложницы в любом количестве. Знаешь, сколько в этом мире было невольничьих рынков, когда я взошёл на трон?

Я молча пожала плечами.

— Две тысячи четыреста семьдесят девять! — озвучил цифру Ли. — А знаешь, сколько их сейчас?

Я снова пожала плечами.

— Пять! — просветил меня Ли. — За время своего правления я смог добиться, чтобы осталось всего пять рынков, где продают людей. А ещё — меня предали мои самые близкие советники и едва не убили, когда я отменил детское рабство, Лекси. Ты была на рынке, и видела два ряда — из мужчин и женщин. А недавно был ещё и третий ряд — с детьми! Ты можешь представить себе эту картину?

У меня в душе всё похолодело, и я с ужасом уставилась на императора.

— Десять лет назад я смог ввести закон, по которому все существа до совершеннолетия считаются свободными — независимо от того, кем были их родители. Но подпольная торговля детьми существует до сих пор, и ты не представляешь, сколько людей и сил я уже положил, чтобы покончить с этим безобразием. И, если Олдин попытается уничтожить рабство в ближайшее время — его попросту свергнут или убьют. Сейчас аристократы всё больше склоняются к тому, чтобы подписать мирный договор с кертингами и получать отчисления от работорговли в собственные карманы, и немного — в казну. Их это устраивает, ты понимаешь? — во взгляде Ли была боль на грани отчаяния.

— Это не устраивает меня, — вскинула я голову. — Я должна вернуть в этот мир красоту, но, пока в нём существует рабство — я не стану этого делать. К красивым рабыням будут выстраиваться очереди за километр — в палатках для пробы товара, и я не могу этого допустить! Вспомни, что ты мне рассказывал о проклятии, Ли. Ты говорил, что Олаф перед смертью проклял весь этот мир — с его рабством, похотливыми мужчинами и садистками-женщинами. Первое место в этом списке занимает рабство! И, пока вы его не отмените — так и будете жить со своими страхолюдинками. Как вы думаете, что для вашей знати важнее — возвращение красоты их жён и дочерей, или обладание рабами?

Вижу, что моя пламенная речь возымела нужный эффект, и оба мои императора призадумались. А Кай просто стоял молча, потрясённо хлопая на меня своими синими глазищами, словно впервые видел перед собой такое чудо природы.

— Если на коронации я объявлю всем, что красота в этот мир скоро вернётся, но лишь после отмены рабства — я думаю, что большинство меня поддержит, — озадаченно отметил Олдин.

— А тех, кто будет против — придушат подушками собственные жёны, — улыбнулась я.

— Лекси, ты гений! — восхищённый взгляд небесно-голубых глаз Лисантиила прожигал меня насквозь. — Но тебе нужно будет постараться, чтобы на самом деле снять заклятие. Потеряв рабов и не обретя красоту для своих женщин — аристократы скоро поднимут восстание, и Олдину будет подписан смертный приговор, — отметил он.

— Я не подведу вас, ребята, — очень серьёзно кивнула я. — Обещаю!

— Вопрос в том, какую цену тебе придётся за это заплатить… — с сочувствием посмотрел на меня Дин.

— Ничего, разберёмся! — оптимистично махнула я рукой. — Кстати, Ли, мне нужно твоё разрешение на посещение главного помещения во дворце!

— Моя спальня всегда открыта для тебя, малышка, — провокационно улыбнулся вампир, игнорируя потемневший взгляд генерала.

— Я про библиотеку! — весело фыркнула я.

— А я-то думал… — с показной скорбью вздохнул император. — Надень подаренный мною браслет, лапонька, и можешь посещать что угодно и когда угодно, тебя никто не остановит, — пояснил он.

— Отлично, — ответ Ли меня обрадовал. — Если муж не будет против, я планирую добраться до королевской библиотеки уже завтра, — выжидательно посмотрела я на Кая, и тот сдержанно кивнул.

— Я буду тебя сопровождать, — заявил мой ревнивец. — А то боюсь уже тебя одну оставлять: стоит мне ненадолго отлучиться, как ты на меня такие новости вываливаешь — хоть стой, хоть падай.