Дёниц не получил четкого указания из Берлина об аресте Гиммлера, а лишь туманное распоряжение Бормана: «Немедленно и безжалостно покарать изменников». Р. Мэнвелл и Г. Френкель подчеркивают: «Только Грейм имел недвусмысленный приказ арестовать Гиммлера, однако он не мог его выполнить без поддержки Дёница, а тот всё ждал, что Гиммлер вот-вот сам станет фюрером. Нет никаких сведений о том, как прошла встреча Грейма с Дёницем, что они сказали друг другу, какое решение приняли». Очевидно одно: приказ Гитлера не был выполнен.

Правда, Рейч уверяла, будто она лично встретилась с Гиммлером и сурово отчитала его за «предательство фюрера». С явным недоверием к ее рассказу, британский историк Х. Р. Тревор-Роупер писал: «Нас осчастливили ярким, но возможно неточным отчетом о беседе Рейч с Гиммлером. Главная героиня, словно на театральной сцене, произносит страстные обличения, но они не трогают толстокожего негодяя из этой театральной постановки. А затем весьма кстати подоспевший воздушный налет драматично прерывает этот спор». Что бы ни говорила Рейч, ясно, что она вряд ли пыталась арестовать Гиммлера. Да и она не могла это осуществить физически.

В Берлине же козлом отпущения был избран представитель Гиммлера в бункере Германн Фегеляйн. Он пытался скрыться, был обнаружен в берлинском квартале, который вот-вот должны были занять советские войска, и был приведен в бункер. То обстоятельство, что Фегеляйн был женат на сестре Евы Браун, не спасло его. 28 апреля он был расстрелян в саду рейхсканцелярии.

Тем временем ничего не подозревавший о событиях в Сан-Франциско и в бункере Гиммлер 28 апреля обсуждал с Шелленбергом ход переговоров с графом Бернадоттом. По воспоминаниям Шелленберга, Гиммлер дал ему «разрешение обсудить вопрос с графом о прекращении германской оккупации Норвегии и об интернировании в Швеции германских оккупационных войск до конца войны. Гиммлер заявил, что он готов пойти на такое же урегулирование и для Дании, но что окончательное решение будет принято позднее… В то время он продолжал считать само собой разумеющимся, что через день-два он в качестве преемника Гитлера сможет разрешать эти вопросы без каких-либо затруднений».

Между тем приказ Гитлера об аресте Гиммлера и проклятия в его адрес в «Политическом завещании» стали еще одним свидетельством распада Третьего рейха. Человек, который отвечал за безопасность в государстве и порядок в стране, вступил в переговоры с противником и готовил захват высшей власти. Нацистский режим, внушавший значительной части человечества ужас и отвращение, прежде всего, благодаря полицейскому террору, олицетворением которого был Гиммлер, лишился своей мощной опоры.

* * *

Несмотря на немалые различия между теми, кто был «удален с поля», многое было схожим в обстоятельствах, обусловивших низвержение видных деятелей рейха с нацистского Олимпа. Хотя некоторые из них, став подсудимыми на Нюрнбергском процессе, всячески отмежевывались от злодеяний гитлеровского режима, ссылались на незнание о них или старались переложить вину за них исключительно на Гитлера, на деле нет никаких свидетельств того, что кто-либо из отвергнутых Гитлером в последние дни Третьего рейха, выступал против его преступлений или требовал положить им конец. Не было свидетельств и того, что Гитлер осуждал кого-либо из вышеупомянутых за подобные преступления.

Эти люди долго находились в ближайшем окружении Гитлера и разделяли вместе с ним ответственность за бесчеловечные деяния гитлеризма, сурово осужденные в Нюрнберге. Гитлер их высоко ценил и выдвигал на наиболее ответственные посты. Розенберг исполнял роль заместителя Гитлера еще в первые годы существования нацистской партии, а затем считался главным теоретиком нацистской партии. Геринг был официальным престолонаследником Гитлера. Риббентроп был провозглашен Гитлером «новым Бисмарком», а в Шпеере видели «восходящую звезду рейха». По воле Гитлера Гиммлер получал все новые и новые властные полномочия. Хотя положение Гудериана было скромнее, вряд ли случайно Гитлер поручил ему руководить штабом сухопутных сил в последний год существования Третьего рейха.

Однако на различных этапах существования гитлеровского строя все вышеупомянутые лица вступили в острую борьбу между собой. Эта борьба началась сразу после прихода нацистов к власти и сопровождалась созданием противостоящих клик, которые сражались друг с другом или заключали временные союзы для атаки других группировок. Постоянно фрондировали против нацистской партии и Гитлера видные военачальники. При этом некоторые из них готовили заговоры с целью захвата власти. Не прекращалось соперничество и между отдельными руководителями рейха. Геринг ревниво воспринимал рост влияния Шпеера. Он же, а также Розенберг и Гиммлер вторгались в сферу деятельности Риббентропа. Почти все руководители рейха дружно третировали Розенберга и считали его ненужным членом команды.

Эта борьба усиливалась по мере ухудшения военного положения Германии и неизбежно привела к столкновению с Гитлером. При поддержке своих коллег по руководству Геринг уже в 1943 году предпринимал усилия по ограничению власти Гитлера. В частных беседах «верный Генрих» Гиммлер ставил вопрос об аресте Гитлера. «Любимец фюрера» Шпеер вел подготовку к арестам или убийствам Лея, Геббельса, Бормана, Гиммлера и Гитлера. Лишь неосведомленность Гитлера о попытках отстранить его от власти предотвратила его расправу над этими людьми из его окружения. Об этом свидетельствовало то обстоятельство, что даже преждевременная заявка Геринга на вступление в действие закона о преемнике, от которой он поспешил отказаться, привела к его аресту.

Хотя Гудериан не входил в состав нацистского руководства, этот военачальник отражал противоречивое отношение верхов германской армии к нацизму: они поддерживали политику милитаризации и активно участвовали в успешных агрессивных войнах, но они же начинали высказывать опасения чрезмерным авантюризмом Гитлера и страхи, когда вермахт стал терпеть сокрушительные поражения. Хотя Гудериан возвысился благодаря тому, что не участвовал в заговоре 20 июля 1944 года, он в последние месяцы войны оказался вовлеченным в правительственные интриги, вступив в конфликт с Гиммлером, а затем попытавшись через Риббентропа найти мирный выход из войны. Гитлер предупредил генерала, что повторение подобных попыток будут для него плачевны.

Стремление прекратить войну, чтобы удержать хотя бы часть завоеванных земель, высказывали не только Гудериан и Риббентроп, но также Шпеер, Геринг, Гиммлер. Хотя Гитлер сознавал безнадежность дальнейшей борьбы, он понимал, что любые попытки заключения мира будут означать лишение его власти и жестокое наказание, а потому видел в них выступление против себя лично. По этой причине Гиммлер, уличенный в таких попытках, был немедленно предан опале и был отдан приказ о его аресте.

Однако Гитлер объяснял опалу, а затем и отставки людей из его окружения прежде всего тем, что они не справились с государственными задачами, за решение которых они отвечали. Гудериан был отправлен в отставку за военные поражения армии. Отношение к Гиммлеру резко изменилось после того, как рейхсфюрер СС не справился с обязанностями командующего группы армий «Висла». Геринг впал в немилость, так как люфтваффе оказалась неспособной спасти 6-ю армию Паулюса, а затем – дать отпор налетам союзной авиации. Шпеер был обвинен в неспособности организовать военное производство. Риббентроп был избран ответственным за внешнеполитическую изоляцию Германии. О никчемности Розенберга Гитлер вспомнил лишь после утраты Германией «восточных земель», за управление которыми отвечал рейхсминистр.