– Не спрашивал, – равнодушно пожал плечами хозяин Кэсс.

– Не переживай. Я спросил. – Динас хмыкнул. – Мы о нем долго говорили.

Амон смотрел безразлично. В холодных голубых глазах не промелькнуло даже тени заинтересованности. Нет, малыш, не так ты равнодушен, как хочешь показать. Оракул помнил, как носился со своей ниидой Мактиан, как бесился каждый раз, когда кто-то заглядывался на сочную глазастую девку. Оракул не любил ее, предчувствовал, что будут от этой тихони одни проблемы, и, как всегда, оказался прав.

– Я должен что-то знать? – словно невзначай спросил Амон, и на этот раз Динас усмехнулся, не скрываясь.

– Ты ведь помнишь, квардинг, что запрещается брать претенденток, и делать их рабынями?

– Да.

– Я думаю, будет любопытно, если они смогут сами выбирать себе хозяина. Так что, если она хочет Рорка, мы это довольно скоро узнаем, не так ли?

Сын Мактиана согласно кивнул, но ничего не сказал.

– Что ж. Посмотрим. – Старый демон поднялся на ноги и, уже подходя к дверям, бросил через плечо: – Ты не заметил? У вас с Рорком все на двоих… кроме нее. Но и это ненадолго.

Тяжелая створка тихо закрылась.

Мгновение квардинг с глухой ненавистью смотрел в пустоту, а потом Зверь рванулся прочь. Нужно было выплеснуть ярость, иначе…

– Пошли вон, – глухим голосом приказал он старательно сопевшим на Поприще претенденткам.

И было в его тоне нечто такое, отчего они в едином порыве бросились к выходу.

Наставник проводил свое жалкое воинство невидящим взглядом. Стремительно покинул Поприще и, не обращая внимания на дождь, взмыл в небо. Хотелось рычать, захлебываясь от ярости, а еще хотелось крови. Чьей угодно. Крови. Дымящейся. Густой. Хотелось убивать и причинять боль.

Выше, в небо. Подальше от столицы, подальше от людей, демонов и ангелов.

Подальше от нее.

* * *

Все как обычно. Тихий стук в дверь, извещающий о том, что пора просыпаться и собираться на тренировку. Умывание. Кэсс задумчиво плела косу, но вдруг замерла перед зеркалом.

«Раз у тебя пока нет хозяина, ты легко можешь решать сама, чего хочешь».

У нее нет хозяина.

А как же… Рорк?

В очередной раз она попыталась убедить себя в том, что рабыня должна искать расположения господина. Но в голове спиралью крутились воспоминания о вчерашнем разговоре с Динасом.

– Я ничья, – почти беззвучно сказала девушка своему отражению и замерла, шокированная такими святотатственными словами. Однако гром с неба не грянул, и молния не ударила. А на душе, наоборот, стало легко-легко. – Я ничья!

Дрожащая от страха рука потянулась к мечу.

Самой выбирать, как жить! Над ней нет господина, который может приказывать. Оружие с шорохом выскользнуло из ножен. Кассандра закрыла глаза. Сегодня ей снился сон… она помнила светлые, как выгоревшее летнее небо, глаза. Он перебирал ее волосы… Они всегда ему нравились! Рука дрогнула, невольница посмотрела в зеркало. Жалкое зрелище. Пальцы дрожат, губы трясутся. И это ничтожное существо считает себя свободным?

– Я ничья. Я свободна. – Она закусила губу и в один мах перерезала волосы у самого затылка.

Голова сразу же стала легкой-легкой. Огненные пряди рассыпались. Собственное лицо сделалось каким-то чужим, непривычным. Какая же она… смешная. Ну и что! Без сожаления отбросив на пол проклятую косу, девушка надела плащ, накинула на голову капюшон и вышла из комнаты.

Дождь все еще лил, но теперь это больше не вызывало тоску. Впервые за последние две недели на душе было легко. Хотелось танцевать, смеяться и петь. Чем чаще звучало в мыслях ликующее: «Свободна!», – тем ярче блестели глаза. Она не рабыня! И больше никогда не упадет на колени. Не будет просить прощения. Она смело посмотрит на наставника и… словно горячая игла кольнула сердце. Смело посмотрит? Нет, не надо себя обманывать: на него она никогда не будет смотреть смело. Даже такая свободная и отчаянная, этого демона она все равно боялась до дрожи.

Зайдя на Поприще, претендентка нахмурилась, увидев разговаривающего с наставником господина Рорка. Он смеялся и хлопал собеседника по плечу. Заметив появление коротко остриженной невольницы, левхойт что-то коротко сказал и направился к ней, не забывая при этом улыбаться другим девушкам, смотрящим на него с немым обожанием.

А Кэсс тем временем склонила голову к плечу, впервые оглядывая приближающегося к ней мужчину оценивающе, как равного. Он оказался ниже наставника, и у́же в плечах. Его волосы не были светлыми, а лицу не хватало силы и резкости. Но все равно он был красив, красив иначе – более утонченно, тогда как наставник был… зверем. И даже сравнивать одного с другим казалось смешным и нелепым. Взгляд девушки метнулся на Поприще, где стояло широкоплечее божество, и снова вернулся к господину Рорку. Красив. Уверен в себе. Спокоен. Благожелателен. Но он не ее хозяин. И никогда им не будет. От осознания этой простой истины на лице расцвела счастливая улыбка.

– Ты сегодня сияешь. – Гриян приподнял ее подбородок и мягко обвел большим пальцем смеющиеся губы. – Улыбаешься.

– У меня хорошее настроение. – Рабыня слегка отстранилась, избегая прикосновения. – Вы не сердитесь?

– Когда ты такая, я готов простить все. – Рорк улыбнулся. – Придешь сегодня в общий зал?

– Да, – кивнула она, не уточняя, что придет всего на минутку: поспешно положит себе еды – и сразу же сбежит.

«Конечно, куда нам – гневить господина», – насмешничал вредный голосок.

– Хорошо. – Правитель снова хотел дотронуться до лица собеседницы, но та уклонилась, сделав вид, что стряхивает воду с плаща.

– Сегодня будет особенный вечер, – громко сказал левхойт и вышел.

В его голосе звучало… обещание.

Пользуясь тем, что капюшон скрывает лицо, строптивая невольница скривилась, передразнивая господина. Чтоб его! Все же придется гневить самоуверенного сердцееда. А так не хочется! Пользуясь тем, что наставника о чем-то спросили и он перестал сверлить ее свирепым взглядом, рабыня сбросила кожаную накидку и побежала на песок.

Нат, увидев ее прическу, споткнулась и пропустила удар. Вилора ахнула и прикрыла рот руками. Лирина-Леарна насмешливо присвистнула, чем привлекла внимание наставника. Тот обернулся и… замер, а в желтых глазах полыхнула такая ярость, что Кассандра лишь невероятным усилием воли удержалась на ногах и не бухнулась на колени.

– Кто отрезал тебе волосы? – негромко, но так, что рабыню продрало до костей, спросил он.

«Я свободна!»

– Сама. – Невольница вздернула подбородок, но тело изнутри била крупная дрожь.

Да кому какая разница, насколько длинные у нее волосы? Что в этом такого? Почему он так разъярился?

– Кто позволил? – В ровном голосе слышалось рычание.