Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все молчали. И даже чуть укоризненно. Наверное, те, кто поступал подобно Ингеру, предупреждали своих случайных сообщников. А юный стражник, должно быть, решил, что так будет натуральней.
Никто не вступался. Да и чего вступаться — просто разъярённая баба.
— Натуральней будет, решил, да?! — Телуна разгадала его мысли. — Сейчас будет так натурально, что тебе жить расхочется! И к девушкам вообще в жизни не подойдёшь!!!
И тонкий точечный укол в шею кончиком лезвия. Почти никто не заметил, но все поняли.
— Телуна, угомонись. Ты же выиграла… — попытался остановить её Грамер. Дорт согласно хрюкнул в стол.
— Не мешай! — угрожающе прорычала она. — Что стоишь, слабак? Признаёшь, что неправ? Извинись! Давай, извинись, сей же час!
— Перед ке…
— Сам знаешь!!! — ещё один вопль. Остальные стражники начали уставать от визга в голове.
— Ингер, не предупредивши нельзя, сам ведь знаешь… извинись, коли так, — сказал кто-то мудрый.
— Я не нарушал правил! — возмутился Ингер. Телуна нахмурилась, потом чуть отвела клинок в сторону и пихнула парня в грудь ногой. Он упал с лавки, стукнулся спиной о соседнюю. Тотчас же вскочил и вынул из ножен меч.
— Сейчас ты у меня заткнёшься, животное… — бормотала Телуна, опираясь о край стола рукой и спрыгивая с него. Вышла в проход, опустила оружие. — Давай, трус! Иди сюда!
— Угомоните бешеную! — попросил Ингер. Но никто не отреагировал. Одни считали, что это — шалость пьяной девицы. Одни — что парень сам виноват. Одни — что они слишком далеко сидят, чтобы ввязываться.
Телуна ударила один раз. Второй. Парень отбивался, не прекращая твердить, что он не виноват. Глаза воительницы засверкали ещё сильнее, она с досадой рванула клинок в сторону, зацепив оружие Ингера, и оно отлетело, чудом никого не задев. Затем девушка подскочила ближе к противнику, ударила его локтём под подбородок, затем — в живот, и под конец подсекла колени. Когда он стал падать, пихнула его для пущего эффекту, потом поставила ногу на спину в светло-серой рубашке и приподняла голову за вьющиеся волосы. Лицо несчастного оказалось как раз недалеко от ног Анди.
— Извиняйся, пока живой! — повторила Телуна. Дёрнула рукой вместе с головой. Парень поморщился, попытался встать, но рубаха его возле плеча была приколота к дощатому полу клинком девушки. — Я считаю до трёх! До трёх умеешь, бездарь?
— Ребята!.. — последний раз крикнул Ингер. Анди раскрыла рот, чтобы что-то сказать. Ей казалось, что это уже слишком. Но не успела — только вскрикнула. Нос Ингера встретился с полом и хрустнул. Потом хрустнула заломленная назад рука. Голова опять приподнялась, придерживаемая за кудри.
— Извиняйся!
Кто-то взял Телуну за плечо, но она так гневно отмахнулась мечом, что невидимый доброжелатель решил: с пьяной лучше не связываться.
— Извини, — пробормотал Ингер. Его опять встряхнули, велели говорить внятней. Анди дрожала и смотрела на валяющегося на полу парня, поджав ноги. На Телуну она вообще боялась поднять глаза. Сама того не замечая, девушка жалась спиной к пьяному вусмерть Дорту.
— Больше никогда, понял?! — прошипела Телуна на ухо побеждённому стражнику, потом оттолкнула его голову и выпрямилась. Оглядела все блестящие любопытством и беспокойством глаза. Ухмыльнулась. — Что? Узнаю — никому спасу не будет!!! А? Поняли у меня?
Она стала грозить пальцем, при этом глядя куда-то в пустоту. Широкую ладонь Грамера проигнорировала. Не обратила никакого внимания на ворвавшегося в зал стражника с луком, в котором явно были стрелы с соком манти. Такие стрелы обычно применяются для того, чтобы утихомирить буйных. Мужчина вбежал, остановился, стал лихорадочно оглядываться. Следом за ним появился вызвавший его тип, указал пальцем. Человек натянул тетиву, но увидел поднявшуюся ладонь Грамера и опустил орудие. Черноволосый явно готовился вывести незнакомку и её подругу мирно, и те не выказывали сопротивления.
— Запомните! Великий воин и учёный… и как его там… архитектор!.. я ещё вернусь!.. — говорила Телуна, не умолкая ни на миг. Анди шла недалеко от неё, но не притрагивалась. Это была какая-то другая Телуна, страшная и незнакомая. Хотелось вернуться к прежней.
— Здорово вы, девочки, — прокряхтел какой-то немолодой солдат. Телуна не заметила его, Анди посмотрела хмуро. За каким-то столом слышались голоса: "…напала на стражника!..", "…девушка! Солдату стыдно её соперником признавать!..", "Эй, вы, хлыщи, я вам покажу девушка!..", "Ладно, Гарина, успокойся… никто же не станет эту бешеную сажать из-за того, что она напилась и озверела…", "…все видели, сколько она выпила, чего уж тут…"
Грамер вывел их за порог, отпустил Телуну.
— Успокой её. И не разрешай больше пить! — велел он напоследок Анди и скрылся в помещении, распрощавшись со своими радужными мечтами.
Сразу за поворотом Телуна заговорила.
— Прости, если напугала. Он меня очень разозлил.
— Чем? — тихо спросила Анди.
— Тем, что тебя втянул в передрягу, даже ничего не сказав. Впрочем, если бы и сказал, я бы не обошлась с ним лучше. Пусть скажет спасибо, что жив остался!
Анди всхлипнула.
— Ну ты чего? Я же сказала, прости. Прости! Не надо было тебя туда тащить! Просто я боялась тебя одну оставлять.
Голос Телуны был трезвым и вменяемым, но Анди почему-то не заметила этого.
— Не надо было тебе рассказывать…
— Я бы всё равно узнала. И разорвала бы его на части, — твёрдо сказала девушка.
— Зачем? Зачем убивать, Телуна? Он хорошее дело сделал, я осталась жива, что не так? Да, ошибка, но бить, бить было не обязательно!!! Он денег оставил, двадцать гридов, я за такие деньги и две шишки готова получить! Я в посёлке и не знала, что за раз столько могут дать!!!
Анди кричала. Кричала и плакала, потому что больше не могла сдерживаться. Телуна стала страшной, способной убить из-за пустяка. Воительница знала, что рано или поздно Анди почувствует эту особенность её характера.
— А что с ними делать, Анди? — тоскливо протянула она. — Их не перевоспитаешь, воздействует только страх.
— Да, ты права, — разрыдалась Анди, размазывая слёзы по лицу. — Только страх… и на меня действует вполне…
— Анди…
Девушка дёрнула плечом, сбрасывая руку.
— Послушай…
— Я тебя боюсь, Телуна.
— Не надо… ты же знаешь: тебе — никогда…
— Не знаю! Я боюсь, боюсь! Зачем ты так с ними? Не надо никого бить, не надо! Хватит зла, разве так можно сделать мир лучше?
— Надо было поговорить с ним и всё разъяснить, как будто я его мать?
— Он и сам бы извинился… я видела его глаза… у него есть совесть…
— Я не дождалась, — сказала Телуна. — Анди, не
