на совещаниях присутствовал.

— Я ж говорю — волюнтаризм.

— Ты хоть знаешь, что это такое? — в тон ему пьяно икает Питон.

— Анархия.

— Василич, пару спальников как?

Василич про спальники мимо ушей.

— Дух тоже умный, письма пишет в Германию по поводу волюнтаризма. Макогоновские бойцы письма нашли и сдали особисту.

В это время на сцене продолжается театр двух актеров. Спасибухов что-то бормочет, Макогонов кивает и записывает, иногда для важности поправляет на шее фашистский крест за военные заслуги.

После совещания Спасибухов с ненавистью спрашивает Душухина:

— Он что у вас, дебил?

Душухин ногти ковыряет.

— Да нет, это просто начальник разведки. Ему все можно.

Спасибухов по спецсвязи доложил о макогоновском «волюнтаризме» в штаб горной группировки генералу Бахину. Дух до крови изгрыз палец. Получив ответ, Спасибухов грохнул трубку на прибор связи. И почти заорал трясущемуся Душухину:

— Будем ждать генерала. Готовьтесь! Будет вам крест…

Спасибухов вызвал к себе замкомвзвода Тимоху и приказал не подчиняться приказам Макогонова, мотивируя тем, что подполковник Макогонов его властью от должности отстранен. Тимоха угугукнул и пошел к себе, думая на ходу, какой полковник дебил: «Против энера решил батоны крошить. Деби-ил!» Доложил Макогонову. Тот посмеялся.

— Тимоха, письма Духа отдали особисту?

— Сразу.

— Чего он там пишет?.. Хотя, чужие письма грех читать, но у вас хер совести.

— Так Дух же.

— Согласен. Если бы он домой писал — грех читать. А он родину хочет продать. Ну и чего пишет? Что особист сказал?

— Да в шоке был, — начал Тимоха по порядку. — Дух так и пишет всю правду про родину, выдает все секреты. Типа, дорогая Гретхен, служу я из последних сил и больше на этот бардак смотреть не могу. Все разваливается прямо на глазах. И некому мне пожаловаться, потому что никто не хочет меня понимать, никто не слушается.

— Сейчас расплачусь, — зло ухмыльнулся Макогонов. — Дух в принципе человек не плохой, только ссытся и глухой. Я этому пидору не прощу смерть Слободянника и Чурсина. Это были солдаты! А Дух говно тыловое.

Тимоха метнулся из вагончика. Макогонов задержал его.

— Тимоха, вот чего. Ты мне сержантов собери через пять минут. Работа есть.

Странное выражение лица у Макогонова. Опасное. Тимоха сообразил, что работа не просто предстоит серьезная, а наведут теперь они шороху по окрестностям.

Глава вторая

Собрались сержанты. Макогонов всматривается в лица солдат — преданы ли они ему, разведке, его Красной армии, его родине? И нет ли у него самого сомнений в том, что задумал он сделать?.. Да нет, не может быть теперь сомнений. Кто стоит у руля? Бездари или предатели. Все перевернулось — забыты традиции, и нет суворовского напора, нет желания служить по чести.

Всматривается Макогонов в лица солдат. Нет сомнений и быть не может. «Тимоха, Паша Аликбаров, Усков, остальные. Савва тот же. Эх, упустили Савву. Ротный сука!..» Думал Макогонов, что это его солдаты, преданные ему душой и телом. Они не подведут теперь в час принятия нестандартных решений.

— Тимоха, минометчики докладывали в штаб, что склад с боеприпасами до сих пор никем не охраняется, что все навалено кучей и ящики с минами в том числе?

— Докладывал, тащпол.

— Выставили охрану?

— Сейчас выясню. Спирина отправлю, они с Авдеем кореша.

— Сам сходи.

Тимоха ушел, тяжело вздыхая, что тащиться ему в гору к минометчикам.

Макогонов задумался, как же объяснить этим неучам, что нельзя сваливать минометные мины в кучу, что нельзя боеприпасы оставлять без охраны. Спасибухов приказал поставить армейские палатки для проживания личного состава в двух метрах друг от друга. Разведке приказал спуститься с горы и расположиться рядом со складом боеприпасов. Макогонов говорил, что это неправильно и более того, при минометном обстреле, даже при единичном попадании по расположению, среди личного состава могут быть значительные потери. Спасибухов орал, что здесь мирная территория, и ни о какой войне речи быть не может. С басаевских базах сведения не подтвердились. На слова Макогонова, что на тот берег Фортанги ведет тропа, Спасибухов вообще не отреагировал.

Вернулся Тимоха от Авдея.

— Так точно, склад не охраняется, все навалено в беспорядке.

— Значит, так, — принялся Макогонов объяснять солдатам план действий, — сегодня, как стемнеет, ты, Усков, и ты, Аликбаров, организуете бойцов, чтобы дернули со склада ящик с минометными минами, и незаметно притащили сюда.

Загорелись глаза у сержантов. Усков елозит от нетерпения. Аликбаров засопел. Тимоха непроницаем — ему хоть базы басаевские штурмовать, хоть своих бестолочей учить уму-разуму.

— Будем организовывать минометный обстрел.

Лесничий Салман читал по следам. Разные мысли приходили Салману, когда ворошил он граблями осоку на тропе у берега Фортанги. Он старался изо всех сил, чтобы не было видно человеческих следов. Скоро вновь ждал Салман прихода людей, — они придут, и станут говорить на разных языках с акцентами и без, но язык тот будет понятен Салману. Он скажет пришлым людям — пришли ли вы с добром в мой дом, на мою землю? Что ответят пришлые?.. Или, как волки, дикие звери с того берега Фортанги, будут смотреть на Самана огненными зрачками. Они уйдут скоро, поклонившись хозяину за пищу на столе, не скажут ни о добре, ни о зле — просто уйдут своей дорогой. И страшные проклятия далеких предков свяжут руки им, — и не будет им пути, но будут многие горести и страдания. Запах оружейного масла — не мокрой волчьей шерсти и козлиной мочи — останется в доме Салмана.

Жена уйдет доить корову и будет жаловаться, что однорогая совсем мало дает молока.

В густом мраке перевалившего за полночь мира рявкнут ночные саушки.

Ежик со Слоненком приволокли ящик с минами. Тимоха откручивал взрыватели. Паша Аликбаров вминал в головки кусочки пластита. Взрыватели у Макогонова были одной партии, поэтому замедления были у всех примерно одинаковые.

Макогонов наблюдает за работой.

— Значит, так: раскладываете мины по периметру вокруг комендатуры, но только, чтобы своих не зацепило, прикопаете, чтобы осколки ушли в сторону. И подальше от склада ГСМ и боеприпасов. Ровно в двадцать четыре часа выдергивает все чеки. После этого растекаетесь по комендатуре. Ждете. Как только начинают взрываться мины, вы начинаете орать. Минометный обстрел! Типа, вон смотрите из-за горы по нам стреляют. А я в этот момент по горе стрельну из «Утеса». Ясно? Часы сверим.

Сверили часы. В темноте ночного мира растворилась разведка.

Макогонов установил «Утес» на борту «Урала» и ждет.

Тимоха, Ежик, Федот, Паша Аликбаров и Слон бродят по комендатуре и смотрят на часы.

Бух-х! Первый.

Началось.

За ним через короткое время второй и третий. Бух-х…