Перед возвращением в офис она решила зайти в «Хоган». В последнее время у нее были отличные отношения с Дэниелом. Они часто ужинали вместе или встречались, чтобы поболтать, и она чувствовала себя с ним совершенно непринужденно. Они могли часами обсуждать личную жизнь друг друга. Их сближала борьба с общим врагом – одиночеством, и они старались поддерживать друг друга в тяжелые моменты, которые случались, к сожалению, довольно часто.

– Ну что? – сказал он, подходя к ней. – Золушка, пойдешь ли ты на бал?

Холли улыбнулась и наморщила нос, готовая отказаться, но неожиданно для себя спросила:

– А ты идешь?

Он улыбнулся и тоже наморщил нос. Она расхохоталась.

– Это будет еще одна вечеринка для семейных пар, и я не уверен, что выдержу такое. Бесконечный вечер с Сэмами и Самантами, Робертами и Робертинами и прочими персонажами мыльных опер.

Холли захихикала:

– Тогда будем вести себя как грубияны и не обращать на них никакого внимания.

– Зачем тогда вообще куда-то идти? Кроме того, я не собираюсь весь вечер тебя развлекать.

За последнее время ты успела мне основательно надоесть.

– Ну и ладно! – Холли притворилась обиженной. – Я и сама собиралась держаться от тебя подальше.

– Слава богу! – выдохнул Дэниел, изображая облегчение. – Теперь я точно пойду.

Холли посерьезнела:

– Знаешь, мне кажется, что я просто должна туда пойти.

– Ну что ж, пойдем, – серьезно ответил он. Холли вернулась в офис, твердо решив во что бы то ни стало отправиться на этот бал. Она протопала по ступенькам, миновала Элис, мечтательно рассматривавшую свою статью, и во всеуслышанье заявила:

– Киаран! Мне срочно нужно платье!

Крис улыбнулся в своем кабинете, услышав, как все сбегаются на зов Холли. Он выдвинул ящик стола и достал фотографию жены. Он пообещал себе, что однажды обязательно снова пойдет в ботанический сад. Если Холли нашла в себе силы решиться, он тоже сможет.

Холли ужасно опаздывала и металась по спальне, собираясь на бал. Два последних часа она провела в бесплодных попытках накраситься. Каждый раз, когда у нее что-то получалось, она принималась рыдать и губила все плоды своих усилий. В четвертый раз она накрасила ресницы, втайне надеясь, что запас слез на эту ночь иссяк. По опыту она знала, что так не бывает, но нужно было на что-то надеяться.

– Золушка! Твой принц уже приехал! – крикнула снизу Шэрон.

У Холли заколотилось сердце, и она поняла, что совершенно не готова. Нужно еще раз как следует обдумать саму идею похода на бал: взвесить все «за» и «против». Впрочем, сейчас она помнила только «против», и взвешивать было нечего.

Она не хотела идти: ведь она опять прорыдает всю ночь напролет; ей придется сидеть за столом среди так называемых друзей, которые ни разу не поговорили с пей со дня смерти Джерри; она чувствовала себя отвратительно; она выглядела еще более отвратительно, чем чувствовала себя; и, наконец, главное – Джерри па этот бал совершенно точно не придет.

Еще раз прокрутив в голове аргументы «против», она вдруг почувствовала непреодолимую уверенность – ей следует пойти на бал.

Она медленно вздохнула, пытаясь сдержать новую порцию слез.

– Будь мужественной, Холли. Ты можешь это сделать, – сказала она своему отражению в зеркале. – Ты должна это сделать, это поможет тебе стать сильнее. – Она снова и снова повторяла бессмысленные заклинания, пока скрипнувшая дверь не заставила ее подпрыгнуть от неожиданности.

– Извини. – В комнату проскользнула Шэрон. – О, Холли! Ты изумительно выглядишь! – удивленно и радостно воскликнула она.

– Я выгляжу отвратительно, – проворчала Холли.

– Никогда так не говори, – рассердилась Шэрон. – Я вот, например, похожа на бочку, а разве я жалуюсь? Тебе придется смириться с тем, что ты настоящая красотка! – Шэрон улыбнулась ей в зеркало. – Все будет хорошо!

– Я хочу остаться дома, Шэрон. Сегодня тридцатое число, и в полночь мне нужно открыть последнее письмо Джерри.

– Я знаю, – понимающим тоном ответила Шэрон. – Но разве оно не может подождать пару часиков?

Холли открыла рот, чтобы сказать решительное «нет», когда снизу донесся крик Джона:

– Девушки, спускайтесь! Такси ждет! Нам еще нужно забрать Тома и Дениз!

Холли вздохнула и вслед за Шэрон молча спустилась по лестнице.

– Ух ты! – восхищенно воскликнул Дэниел, увидев ее. – Ты изумительно выглядишь, Холли!

– Я выгляжу чудовищно, – мрачно заявила Холли. Шэрон бросила на нее сердитый взгляд. – Но все равно спасибо, – быстро добавила она.

Они сели в такси, и каждый раз, когда они подъезжали к светофору, Холли молилась, чтобы загорелся красный. Не тут-то было. К тому же в кои-то веки на улицах Дублина не было ни одной пробки, и они доехали до отеля с рекордной скоростью. Несмотря на все молитвы, с гор не спустилась лавина, не произошло извержения вулкана и небеса не обрушились на землю.

Они зашли внутрь, и Холли сразу же опустила глаза, чувствуя, как изучающие и оценивающие взгляды женщин обратились к вновь прибывшим. Убедившись, что они все еще самые красивые в зале, женщины равнодушно отвернулись и продолжили свои важные разговоры. Администратор улыбнулась, увидев компанию Холли.

– Здравствуйте, Шэрон, здравствуйте, Джон, здравствуйте, Дениз… о господи! – Она побледнела от неожиданности, впрочем, это сложно было рассмотреть под толстым слоем краски.

– Здравствуйте, Холли. Как хорошо, что вы приехали, несмотря на… – Она умолкла и быстренько отметила их имена в списке.

– Пойдем-ка к бару, подруга, – сказала Дениз, таща Холли за руку прочь от этой женщины.

Пока они пересекали зал, Холли догнала знакомая, с которой она не виделась уже много месяцев.

– Холли, я узнала о Джерри. Мне очень жаль, он был прекрасным человеком.

– Спасибо, – криво улыбнулась Холли, но Дениз уже тащила ее дальше. Наконец они добрались до стойки бара.

– Привет, Холли. Она обернулась:

– О, привет, Дженни.

– Как дела? Ты выглядишь шикарно, роскошное платье!

– У меня все хорошо, спасибо. Как ты?

– У меня все отлично, спасибо. Джерри сегодня не с тобой?

– Нет, Дженни. Он скончался в феврале, – снова повторила она.

– О господи, мне очень жаль! Я и понятия не имела. И как же ты, бедняжка?

– У меня все хорошо, спасибо, – улыбнулась Холли, пытаясь сохранить атмосферу непринужденной беседы.

– Бедненькая! – Дженни смотрела на нее с жалостью. – Должно быть, для тебя это страшное горе!