Я только вздохнула, не желая отвечать викарию. Пожалуй, в каком-то смысле я даже радовалась отъезду Джулиана Кина. Куда проще идеализировать того, кого рядом с тобой нет и никогда не будет. К тому же мистер Кин на мое счастье так и не успел узнать, за кем нас самом деле ухаживал, так что покидал меня актер со спокойным сердцем и без великих сожалений.

В свою очередь я готова была его также спокойно отпустить. В конце концов, несчастная любовь — в какой-то мере даже приятное переживание. Можно будет до старости вспоминать о том, как была без памяти влюблена в невероятно красивого юношу, но судьбы была к нам жестока.

Разумеется, когда я буду старой и седой, то уже наверняка не стану вспоминать, что вместе с грустью пришло и позорное облегчение.

Мистер Кин перед отъездом счел необходимым явиться ко мне и попрощаться лично. Даже присутствие преподобного Дарема не остановило актера, хотя на викарий молодой человек косился с подозрением и откровенной опаской.

— Значит, вы уезжаете на побережье? — спросила я у мистера Кина, который печально смотрел на меня. Синяки в свете солнца переливались всеми оттенками лилового.

Юноша пожелал перебраться из нашей деревни в захолустье в место более приятное и более пригодное для отдыха. Как и следовало поступить изначально.

— Да, мисс Бет, — с умеренной печалью подтвердил Джулиан. — К несчастью, мне стало только хуже. Надеюсь, море меня излечит.

Сцена была и на этот раз сыграна великолепно: мистер Кин стоял так, что лучи солнца падали на его лицо под самым выгодным углом, вызолотив кожу. Изумрудные глаза сияли неземным светом. Оделся юноша просто, но со вкусом. Сегодня Джулиан собирался произвести поистине сильное, возможно, неизгладимое впечатление.

Мистер Дарем возмущенно уставился на юношу. Ну да, преподобному пришлось куда хуже, поэтому жалобы столичного актера викария попросту возмущали.

— Нам всем будет вас не хватать, — произнесла я, против воли залюбовавшись молодым человеком перед собой. Хотелось запомнить его как следует.

«И мне особенно».

Разумеется, я ничего подобного не сказала. Не могла сказать, да и не хотела — не при мистере Дареме, да и не после того как Джулиан Кин продемонстрировал свое истинное, далеко не наивное лицо.

— Мне тоже будет не хватать… здешнего общества, — произнес мистер Кин и опустил взгляд. Черные ресница опустились как непроницаемый полог.

Мне так и не удалось разобрать какое выражение застыл в его глазах.

Однако насладиться красотой и меланхолией момента нам не удалось. Внезапно преподобный достал из кармана флягу, открыл ее — и с довольным смешком облил опешившего от подобной выходки актер. Фляга оказалась на удивление вместительной, так что темные вьющиеся волосы мистера Кина тут же повисли мокрыми сосульками, с которых лились ручьи воды. Пиджак, да и, подозреваю, рубашка под ним, тоже изрядно промокли.

Можно было поспорить на что угодно — вода была святой. Кто-то совершенно не умеет сдаваться.

— И чего именно вы пытались добиться этим возмутительным поступком? — искренне изумился Джулиан Кин, глядя на довольно усмехающегося священника.

С ресници юноши словно слезы капала святая вода, которой так щедро облил мистера Кина преподобный. Джулиан поморщился недовольно, но никакого иного эффекта к великому разочарованию Генри Дарема это омовение не принесло. Ну, кроме искреннего негодования, которое отразилось на лице мистера Кина.

Глаза молодого актера округлились. Очевидно, он понял.

— Вы все равно рассчитывали, что я испарюсь? Или с криком убегу? — продолжил мистер Кин, в глазах которого словно бы промелькнула насмешка. И что-то еще. — Но, кажется, вы попали впросак, преподобный, и пытаетесь повергнуть меня в прах негодным оружием.

Теперь голос красавца Джулиана звучал далеко не так, как прежде. И выражение лица у него совершенно изменилось. Он стал… странным. Еще более странным, чем прежде.

Мне никак не удавалось подобрать нужные слова, чтобы описать того мистера Кина, который предстал передо мной и викарием.

Джулиан раздраженно смахнул рукой воду с лица и словно вместе с ней смахнул и все странности.

— А что же? У меня нет никаких оснований для таких ожиданий? — угрюмо спросил мистер Дарем, вытащив из кармана еще и распятие.

Улыбка Джулиана Кина стала кривой, насмешливой и… узнаваемой. Мне уже доводилось видеть прежде эту улыбку. Вот только вспомнить где именно и когда не получалось.

— Я же могу просто уйти, преподобный. И именно это я сейчас и сделаю.

Как будто ни в чем не бывало мистер Кин расправил плечи и пошел к выходу. Уже выходя из комнаты, он бросил взгляд через плечо, тонко улыбнулся и обратился ко мне:

— До свидания, мисс Бет. До встречи.

Я пролепетала что-то в ответ. Слова молодого человека показались мне… даже зловещими. Однако факт оставался фактом: юноша действительно не испарился и не убежал с криком. Святая вода осталась для молодого человека просто водой.

Джулиан Кин вылетел из дома, стремительный как молния.

— Это было уже лишнее, — пробормотала я, а преподобный Дарем безо всякого смущения или стыда пожал плечами. Кажется, облил молодого человека он не столько ради того, чтобы доказать его нелюдскую природу… сколько для собственного удовольствия и возможности поиздеваться над приезжим.

— Ах, мистер Кин, вы же промокли с головы до ног! — раздался откуда-то сверху голос моей хозяйки.

Кажется, она увидела плачевное состояние юноши в окно.

Джулиан замер на дорожке обернулся и ответил. Его звонкий голос разнесся словно звук колокольчика на Рождество.

— Это просто слезы, миссис Мидуэл. Я настолько сильно не желаю уезжать покидать Сеннен, — сказав это, мистер Кин пошел прочь.

Звучало даже в какой-то мере поэтично, и уж точно лучше, чем «меня облил меня водой преподобный Дарем».

Уже через полчаса Джулиан Кин окажется на железнодорожной станции, и если я когда-то и увижу его, то, вероятно, только на сцене. Потому что графиня Карлайл — слишком высокая по своему положению особа, чтобы допустить в свой ближний круг некоего мистера Кина, юноши высокого таланта и низкого происхождения.

Джулиан расставался с Элизабет Мерсер. А стать знакомым Бетани Эверс он уже не мог.

— Он не нечисть, преподобный, вы ошибались, — покачала я головой с расстроенным вздохом. В конце концов, окажись Джулиан и в самом деле фэйри, все для меня стало бы куда проще. — Просто довольно хитрый человек. Святая вода не возымела на него никакого эффекта.

Священник усмехнулся и посмотрел на меня с чувством превосходства.

— А кожа на лице у Кина все-таки слегка покраснела там, где ее коснулась святая вода, — продолжал стоять на своем священник. Видимо, ему нравилось подозревать столичного красавца, который к тому же не брезговал ухаживать в том числе и за ныне покойной невесткой викария.