— Я могла бы дать ему все, а он в итоге променял меня на какую-то потаскуху, — удрученно пробормотала миссис Дарем.

Тяжело вздохнув, а отозвалась.

— Да-да, никто и никогда не ценит красоты души, — поддакнула я, а после все-таки ударила по злодейке заклинанием.

Самое смешное было в том, что я… попала. У меня вообще все получилось, хотя я в жизни не использовала боевых заклинаний в реальном бою. Вот только эффект оказался совершенно не тем, какой можно было ожидать и какой хотелось ожидать.

Внезапно миссис Дарем завизжала от боли и принялась трясти руками, на которых проявились прежде невидимые кольца — несколько из них тут же осыпались серым пеплом. Но вот парочка уцелела. На наше с мистером Даремом несчастье.

Значит, осталось только два заклятья. Если нам двоим повезет каких-то жалких два раза — все закончится раз и навсегда.

Я вылетела из-за спины преподобного со смелостью, которой сама от себя никак не ожидала. Мистер Дарем пытался схватить, снова спрятать за собой — вот уж точно джентльмен, однако я увернулась. Фэйри благословил меня, так неужели же это не принесет свои плоды хотя бы теперь?

«Ну что же, шут, второй после Неблагого короля, пришло время посмотреть, чего стоят твои милости», — именно эта мысль промелькнула в моей голове, когда с пальцев Сьюзан Дарем сорвалось алым всполохом еще одно заклинание. Добраться до злодейки я не успела, меня буквально снесло ударной волной в сторону, однако все-таки милость фэйри сработала так, как и нужно.

Невестка преподобного потратила заклинание, однако убить меня так и не смогла. Это ли не победа? Спасибо нечистой силе хотя бы за это.

Но осталось второе заклятье, которое тут же полетело в сторону викария.

Генри Дарем не был магом, ни единого признака магической силы. Вполне удачное положение вещей для священника, религия обычно плохо сочетается с магией…

Я из того угла, в который меня зашвырнуло, было отлично видно, как преподобный выставил перед собой распятие, которое споро вытащила из кармана.

Вот уж точно, человек, готовый ко всему и даже больше.

Крест в руке преподобного вспыхнул и мгновенно осыпался пеплом, а самого священника швырнуло в сторону двери. Бедняга приложился головой и сполз на пол рядом с мистером Кином.

— Вот же проклятье, — пробормотала недовольно миссис Дарем, сообразив, что осталась по сути безоружной.

Если не считать того, что единственным физически сильным человеком, который способен убить собственными руками, оставался капитан Дарем. И он был все еще под контролем своей «очаровательной» женушки. И пусть сам мужчине мог и не подозревать, что его должны использовать, то вот Сьюзан — о, она на диво быстро соображала.

— Какая незадача, — со вздохом пробормотала женщина и принялась брезгливо отряхать руки. Некоторые пальцы опоясывали теперь вместо колец алые следы словно бы ожоги.

Я хотела было поползти к двери… Но ведь совершенно бесполезно. Дверь закрыта, к тому же путь к ней преграждают бессознательные преподобный с мистером Кином.

— Убей их, Джордж, — скучающе приказала мужу Сьюзан Дарем. — Начни со священника. Он порядком надоел мне за эти недели.

Джордж Дарем застыл, глядя на крохотную невзрачную женщину перед ним с первозданным ужасом. Он явно колебался. Что бы там ни было между братьями Дарем, однако капитан явно никогда всерьез не думал, что жена потребует его лишить жизни Генри.

И, похоже, капитану Дарему не приходило в голову, что однажды сбрендившая супруга потребует убить младшего брата.

— Что же ты медлишь, Джордж? — требовательно задребезжал голос Сьюзан Дарем. — Или ты забыл, что стоит мне только пожелать — и твой выродок…

Договорить стерве я не дала. Неизвестно еще, до чего с ее подачи может додуматься капитан.

— Она уже ничего не может! — воскликнула я из последних сил. — Она находила вашего сына только из-за того, что ей помогал фэйри! Но теперь он отказался от нее! Кольца с заклинаниями были последними его дарами, теперь миссис Дарем ничем не может навредить!

От этих слов женщина на постели сперва онемела, а после разразилась проклятиями в мой адрес, а после и в адрес супруга, который все не спешил ее волю. Капитан только смотрел на нее недобро и очень красноречиво. Если бы я сейчас была на месте Сьюзан Дарем… я бы задумалась о том, как унести ноги как можно быстрей и как можно дальше.

Потому что в конечном итоге Джордж поверил мне.

— Я никогда. Не убью. Брата. Тварь, — хрипло, чеканя каждое слово произнес прямо в лицо Сьюзан капитан Дарем.

Миссис Дарем глядела на мужа с непониманием, возмущением. Она просто никак не могла поверить, что ее покорный раб взбунтовался в последний момент, отказался выполнить приказ.

Мужчина с недоброй усмешкой сделал к постели жены шаг, другой. В этот момент мне стало совершенно ясно, что еще пара минут — и Джордж Дарем овдовеет. А после отправится в петлю.

Мне бы, наверное, только радоваться, что все закончится настолько благополучным образом, вот только стало жаль брата преподобного, который попадет из одной беды в беду еще большую.

И тут на Сьюзан Дарем упал потолок. Просто взял — и рухнул, будто именно так и надо. Накрыло только женщину и никого больше. Под слоем извести, штукатурки и перекрытий никто не шевелился, не издавал звуков.

Похоже, что все было кончено.

— Будете должны, — раздался в комнате уже слишком хорошо знакомый голос.

Треклятый фэйри тянул до последнего, очевидно, все время откровенно наслаждаясь зрелищем, и когда уж точно обошлись бы без его вмешательства, снизошел до помощи. Чтобы в итоге заявить о том, как же мы теперь обязаны.

Мерзавец нечистый.

А после в коридоре раздались крики, топот… Ну, разумеется, сложно игнорировать, когда в твоем доме что-то рушится.

В этот момент я практически ненавидела миссис Браун, всю ее прислугу, Даремов… И, конечно, больше всех на свете я ненавидела шута, из-за которого и завертелась вся эта дьявольская каша.

Капитану было глубоко плевать на то, что его жена, скорее всего погибла.

Джордж Дарем занимался тем, что приводил в чувство младшего брата.

— Сейчас, Генри, сейчас, — приговаривал мужчина, и его побелевшие губы отчаянно тряслись.

Дрожал его голос, дрожали руки, но Дарем-старший все равно упорно продолжал звать младшего брата, трясти его за плечи… Даже хлестнул викария по щекам пару раз.

И преподобный все-таки открыл глаза.

— В следующий раз я сам выберу тебе жену, — прохрипел молодой священник. И не приходилось сомневаться, что именно так и будет.

Следующие несколько часов мы вдохновенно врали. Все. Бесконечно много. Причем убедительней всего это получалось у мистера Кина. Впрочем, он же так и так ничего не знал, поэтому можно было сказать, что молодой человек говорил чистую правду — вошел, поздоровался, а потом потерял сознание. Кажется, о том, чей удар свалил его с ног, юноша действительно не помнил. Рука у капитана оказалась чертовски тяжелой, неудивительно, что мистеру Кину отказала память.