– Ты здесь абсолютно ни при чем, – твердо заявила она. – Дело в их личных взаимоотношениях, и я сожалею, что ты приняла все на свой счет. Эмили, я тебя обожаю и искренне считаю, что лучшей пары для моего сына просто не найти. И я тебе это говорю, потому что мне ужасно неудобно из-за испорченного вечера в ресторане. Прискорбно, что Стюарт проявил к нам такое неуважение и ты стала свидетельницей его молчаливого сопротивления. – Она взяла в ладони мои руки. – И ради бога, даже не думай беспокоиться из-за Стюарта. Не сомневаюсь, что рано или поздно все образуется.

– А я, со своей стороны, обещаю, что никогда не заставлю Эвана страдать и тем более не встану между ним и его семьей. Я люблю его, но тотчас же уйду с дороги, если пойму, что мешаю его счастью, – с горячностью произнесла я.

– Знаю, дорогая моя, – ласково улыбнулась Вивьен. – Именно поэтому я никого другого для него и не желаю.

Ее слова тронули мне душу, я сморгнула непрошеную слезу.

Вивьен промокнула глаза платком и рассмеялась над собственной сентиментальностью.

– Ой, а вот и она. – Вивьен встала поздороваться с гостьей.

К нам подошла высокая темнокожая худая дама с большущими карими глазами. В голубом платье и с жемчугом на шее выглядела она очень изысканно. Я поднялась одновременно с Вивьен, чтобы та могла меня представить.

– Эмили Томас, счастлива познакомить тебя с доктором Мишель Вассар. Она закончила Стэнфорд и в свое время играла в их баскетбольной команде.

– Эмили, приятно познакомиться, – протянула Мишель Вассар мне руку, и я с улыбкой пожала ее.

Когда мы снова сели за столик, сияющая от удовольствия Вивьен стала рассказывать, что меня приняли в Стэнфорд, предоставив стипендию как члену университетской футбольной команды. Я еще не видела, чтобы кто-нибудь так откровенно мной гордился, и мне было особенно приятно, что это именно Вивьен Мэтьюс.

В результате мы с доктором Вассар несколько часов проговорили о Стэнфорде, медицинской школе и ее профессиональном опыте, после чего я отправилась на футбольное поле. По дороге я вспоминала наш разговор, чувствуя невероятный душевный подъем и уверенность в завтрашнем дне.

Переодевшись в спортивную форму, я вышла из раздевалки и неожиданно увидела у боковой линии Эвана.

– Привет, – сказала я, подойдя к нему сзади.

Он резко развернулся и, увидев меня, радостно улыбнулся. На душе сразу стало легче.

– Привет, как самочувствие? – спросил он, к счастью не выказав и тени сомнения по поводу моей выдуманной болезни.

– Прекрасно! Я только что завтракала с твоей мамой. Мы чудесно провели время.

– Хорошо. – Он притянул меня к себе, а я обняла его обеими руками, прильнув к нему всем телом. – Удачной тебе игры!

– Прости, но сегодня я, скорее всего, не играю, – скривилась я. – Если хочешь, можешь не оставаться на матч.

– Нет, я все же останусь. – Его руки сомкнулись на моей талии. – Тогда после игры мы что-нибудь такое придумаем.

Первый тайм я просидела на скамье запасных, но во втором тренер неожиданно решил выпустить меня на поле. Как я подозреваю, дело было в том, что мы проигрывали одно очко и тренер решил ради победы поступиться принципами. И он объявил, что раз уж я поправилась, то вполне могу играть. А о двух пропущенных тренировках дипломатично промолчал.

Во втором тайме мы сравняли счет и в результате выиграли с перевесом в два очка. Поэтому очень удачно, что Эван остался.

– Как насчет того, чтобы заехать ко мне? – спросил он. – Джаред с Сарой уже там. Предлагают нам вечером пойти поиграть в боулинг.

– В боулинг? – неуверенно переспросила я.

– Да, – усмехнулся Эван. – Сдается мне, ты еще никогда не играла, а?

Я покачала головой и тяжело вздохнула:

– Ну ладно, я с вами.

– Эмма! – рассмеялась Сара. – Что ты вцепилась в шар? Так он у тебя не покатится по дорожке.

Я же наклонилась вправо в надежде, что шар изменит направление движения и не уйдет влево. Но все мои манипуляции пока ни к чему не привели. Мне удалось сбить только две кегли.

– Прости, – нахмурилась я. – Опять лажанулась.

– Но ведь ты же играешь впервые в жизни, – попробовал успокоить меня Джаред. – Мы сюда еще вернемся. Постарайся держать запястье, чтобы не слишком раскручивать шар. Не расстраивайся. Сара от тебя тоже недалеко ушла, – закончил он, ловко увернувшись от замахнувшейся на него Сары.

Как приятно вернуть себе способность смеяться! Ведь последнее время мне было не до смеха.

После того как Эван сбил все десять кеглей за два броска, Джаред поднялся и сказал:

– Эван, тебе не удастся меня сделать. Ой, совсем забыл. Перед тем как уехать на каникулы на Гавайи, ты не собираешься провести уик-энд в Нью-Йорке?

– Еще не знаю, – ответил Эван. Он небрежно положил руку на спинку моего стула и, повернувшись ко мне, спросил: – Ты точно не можешь со мной поехать?

– Куда? На Гавайи? – И я расхохоталась так, будто он предложил полететь с ним на Луну. – Без вариантов.

Я не могу позволить себе такую поездку. И вообще мне надо играть в футбол. Именно по этой причине я не еду с Сарой в Ки-Уэст.

– Ну, во-первых, я ведь сказал, что тебе ни за что не придется платить. А во-вторых, тебя уже приняли в футбольную команду Стэнфорда. Можешь спокойно пропустить одну неделю. Ну пожалуйста, – взмолился он. – Давай поедем вместе!

Я улыбнулась и не задумываясь ответила:

– Прости, но не могу.

– Бесполезно. Я уже пробовала, – вмешалась в разговор Сара. – Уж можешь мне поверить. Похоже, она хочет успеть надышаться воздухом Уэслина до отъезда в Стэнфорд.

– Ну да, ты совершенно права, – сделала я страшное лицо. – Из Уэслина так быстро не уедешь.

– Кстати, об Уэслине, – начал Джаред, махнув рукой в сторону экрана, где был показан его блестящий бросок. – Когда вы собираетесь официально отмечать поступление в Стэнфорд? Я имею в виду вас обоих.

– Может, после окончания школы? – предложила я.

Честно говоря, я смогу поверить, что действительно уезжаю, только после того, как пройду по проходу с аттестатом в руках.

– Отличная идея, – поддержал меня Эван. – Закатим грандиозную вечеринку у нас на заднем дворе.

– Да! – восторженно воскликнула Сара, бросив шар.

– А твой папа согласится? – недоверчиво поинтересовалась я. Ведь они фактически перестали общаться – совсем как мы с мамой, но только по совершенно другой причине.

– Кого это волнует? – пожал плечами Эван. – И что он может мне сделать?

Джаред расхохотался и иронично поднял брови, словно уж он-то точно знал, на что способен их отец. Эван оставался абсолютно невозмутимым. Но мне почему-то вдруг стало неуютно, и я вжалась в спинку стула.