Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Где-то там… – неопределенно ответил водитель – молодой чеченец с беспокойными, пронзительными глазами.
– Может, дотащишь на тросе? Я заплачу!
– Времени нет, друг…
– Э-эх! – И обреченно махнув рукой, Борис полез в автомобильные потроха, выкладывая на асфальт воздушный фильтр, патрубки и болты.
– Да ты снимай термостат и заведешь телегу! На хрен тебе станция! – прокомментировал ситуацию помощник-опер, игравший роль уличного доброхота. – Напрямую соединишь шланги, вот и все дела!
– Тогда труба нужна, переходник…
– Да просто шланг подлиннее, спроси у ребят…
– Ребята, – вновь обратился Борис в сторону уже тронувшегося «жигуля», – а шланга не найдете?
– Какой еще шланг, слушай! – донесся возмущенный ответ, и бандиты тронулись прочь.
Как и предполагалось, в надлежащий час, с точностью хронометра, к углу дома проследовала уже известная кормилица беспризорного кошачьего племени, и началась раздача пищевых отбросов санитарам московских помоек и подвалов.
Копавшийся в двигателе Борис внезапно услышал напряженный шепот опера, протянувшего ему гаечный ключ:
– Бабка взяла пакет.
– Да ты чего?.. – оторопел он.
– И ловко так… Сунула в сумку.
– Нормально… – не отрывая взора от двигателя, промолвил Борис. – Давай в салон и передай: пусть бабулю ведут. В случае чего – задерживайте. И сам в дело включайся… Бери канистру, делай вид, будто за водичкой отправился…
– А ты?
– Я еще с движком покопаюсь, мне тут теперь этот конструктор собирать и собирать…
Через двадцать минут, услышав зовущий писк рации в салоне, Борис пробормотал в микрофон:
– Первый на связи.
– Бабулю взяли, – доложили растерянно. – Но это… Пакет у нее, конверт, а денег нет…
– Как?!
– Говорит, вчера заметила, будто какой-то парень чего-то из ниши вытащил, а сегодня решила проверить – вдруг там опять что?..
– А как «Жигули»?
– Притормозили с обратной стороны дома, и в них какой-то тип уселся… Из кустов вышел…
– И что?
– Подъезжают к подъезду, где «Нисан» вчерашний стоит…
– Так! Срубайте всех! – решительно распорядился Борис.
– Сделаем…
Он уже прикрутил воздушный фильтр и вылил из кастрюли остывший кипяток, как вдруг возле угла дома появился высокий, ладно сложенный кавказец лет тридцати в новеньком джинсовом костюме.
Эту сцену я лицезрел из оконца на чердаке, где располагался наш наблюдательный пункт.
Парень остановился напротив ниши, внимательно вглядываясь в ее черный зев, потом настороженно зыркнул по сторонам, отошел на два шага в сторону, вновь вернулся на прежнее место и – снова уставился на нишу.
После перевел взор на Бориса. Взор был оценивающе прям и враждебен.
Словно уяснив что-то одному ему ведомое в облике копающегося в моторе человека, кавказец резко повернулся и уже отправился восвояси, когда Борис, выхватив перемазанной в масляной копоти рукой удостоверение, вынырнул с боку от него, требовательно поведав:
– Ваши документы!
Незнакомец, сузив вспыхнувшие ненавистью глаза, в тот же момент сделал неуловимо короткое движение рукой и, прежде чем Борис успел каким-то образом на это движение отреагировать, сверзился на асфальт от удара сгибом локтя в челюсть.
Сознание, на миг помутившееся, тут же прояснилось от блеснувшего лезвия ножа, извлеченного противником из кармана брюк.
Лезвие неотвратимо начало приближаться к поверженному наземь сыщику, заставив его спешно подтянуться на локтях, отвалившись спиной на бордюрный камень газона, и извлечь из-под комбинезона пистолет.
– Брось пику…
В ответ кавказец наклонился над барахтающимся на асфальте недругом, рука с ножом круто вздернулась вверх, и когда лезвие достигло крайней точки замаха, грохнул «Макаров», упруго дернувшись в кисти опера.
На джинсовой куртке тут же возникло черное пятно, и агрессора, влекомого инерцией пули, повело в сторону. Звякнул нож-«бабочка», выроненный из безвольной руки.
Пав навзничь, кавказец поначалу сосредоточил изумленный взор на дымящемся стволе, все еще бдительно направленном на него, затем подсунул ладонь под рубаху, бережно ощупал пальцами живот и после, поднеся окровавленную руку к расширенным в ужасе глазам, прохрипел:
– Врача…
Борис метнулся к рации. Доложил:
– На меня напали, тут раненый…
– Кто напал?
– Да пес его знает…
– Поняли. Сейчас будем. Срубили трех чеченов, наши доллары у них… Номера совпадают.
– А… бабуля? То есть, тьфу, каким образом…
– Выясним, чего ты беспокоишься?
– Чего беспокоюсь? Да того, что у меня тут потенциальный труп и сплошные загадки…
– Да выясним!
Когда раненого кавказца в сопровождении оперов увезла «скорая», мы занялись задержанными.
Секрет нахождения у них долларов, предназначенных для выкупа похищенного имущества, оказался столь прост, что вызвал у меня невольный нервный смешок: в то время, когда наш Боря занимался авторемонтными работами, а установленная в «Ауди» камера добросовестно фиксировала приближение к подвальной нише будущих фигурантов уголовного дела, один из сообщников бандитов, находящийся в кустах с противоположной стороны дома, выбрал с помощью ломика кирпичи из разъехавшейся кладки, прополз узким и темным подвалом с обратной стороны ниши и выгреб деньги из конверта, после чего уселся в подобравший его «жигуленок».
Похищенные из квартиры пострадавшего вещички нашлись на квартире одного из грабителей. Возвращать их незадачливому поклоннику прелестниц, голосующих на обочинах, никто из вымогателей конечно же не собирался.
Имя и место проживания подельницы разбойников установить не удалось. А тот факт, что в их разговорах якобы прозвучало имя Советника и обозначились его похитители, оказался, как я и подозревал, блефом, выдумкой многомудрого терпилы, в чем тот с большой и явной неохотой, однако признался:
– Вы меня поймите правильно… Оставь я заявление в районном отделении… Что толку? Кто бы моими проблемами стал заниматься? А я эти деньги заработал горбом, безо всяких там анекдотов…
– Нашу контору, – сквозь зубы напутствовал я его, – отныне советую обходить стороной. После того, как сумеете сегодня благополучно ее покинуть. Идите, сотрудники вас проводят…
Итак, нить оборвалась. Единственное, чем можно было себя утешить – событием ликвидации очередной из орудующих в столице кавказских банд. Хотя почестей от начальства за эту ликвидацию ожидать не приходилось: на Филинова теперь падала тень высокой начальственной разочарованности, мне предстояло выслушать упреки в том, что, дескать, не раскусил лживую натуру заявителя, а кроме того, раненный моим опером чеченец оказался в данной ситуации абсолютно ни при чем: он дожидался на улице знакомую девицу, проживающую в том самом подъезде, рядом с которым находилась злосчастная ниша.