Можно пройти многие мили по этой широкой пустынной дороге и не встретить ни единой души. Она тянется на расстоянии шести миль от Тетфорда до Хокема. Затем, выйдя на прямой 30-мильный участок, устремляется вперед — прямая, как стрела. Иногда теряется в полях, но затем снова продолжает свой бег — мимо Касл-Акра и Грейт-Берчема — до самого приморского Бранкастера. Педдарс-уэй была известна задолго до того, как возникла страна под названием Англия. Сколько она служит людям, даже сказать невозможно. Когда римляне пришли на остров, эта дорога уже существовала и считалась древней. Надо думать, завоеватели очень порадовались, ибо дорога была прямая и хорошо утоптанная многими поколениями местных жителей. К тому же вела ровно туда, куда надо, следовательно, позволяла сэкономить время и силы на строительство новых коммуникаций. В Средние века Педдарс-уэй также не оставалась без применения: по ней пролегал путь к одной из величайших местных святынь — часовне Девы Марии Уолсингемской…

А сегодня эта дорога мертва.

Теперь на ней резвятся одичавшие кролики, порой пробегает ласка или пролетает черный дрозд. Люди, построившие Педдарс-уэй, давным-давно не пользуются ею, много столетий назад они ушли в вечность.

Я пишу эти строки на обочине старой дороги. Оттуда, где я сижу, мне видно ее продолжение — широкую тропу с насыпями, которая уходит в траву, на некоторое время теряется в ней и снова выныривает в полях. Ветви деревьев, растущих вдоль дороги, образуют живую арку. Хорошо сидеть в зеленом полумраке, прислушиваться к послеполуденной тишине (ветерок, до того гулявший в кронах, стих, и перешептывание листвы прекратилось) и думать о тех, кто когда-то ходил по этой дороге.

Я почти не сомневаюсь, что это место посещают призраки. Всякий раз, как падает лист или возникает шорох в траве, я вскидываю глаза, ожидая увидеть, как по мертвой дороге ко мне приближается фигура, одетая по моде давно минувших дней. Разок я резко оглянулся, но за спиной никого не было. Никого и ничего… только деревья, замершие в противоестественной тишине. Даже птицы в этот час не поют над Педдарс-уэй. Говорят, призрачный пес Черная Шкура до сих пор бродит по этой дороге, как и в окрестностях Кромера. Он иссиня-черный и большой, ростом с теленка. Скажу по секрету: я считаю его гончим псом Тора, который темными ночами — такими же черными, как он сам, — блуждает по Норфолку.

Призраки обычно связаны с заброшенными домами, однако, по моему мнению, куда более подходящее для того место — старая пустынная дорога, по которой уже много лет никто не ходит. Этим дорогам присуща особая магия и красота, не знакомая современным магистралям. Сегодня ведь как — мы едем по дороге и не замечаем ее. Вспоминаем о ней, лишь когда встречаем некое препятствие — в виде ухаба или же работающей ремонтной бригады. Но было время (и Педдарс-уэй относится именно к той эпохе), когда дорога — так же, как огонь или, скажем, крыша над головой, — являлась несомненным благодеянием. Она входила в число немногих вещей — простых, понятных и жизненно необходимых людям. Более того, дорога была символом единения людей, которые вместе двигались в одном направлении — к цели своего путешествия длиною в жизнь.

Педдарс-уэй возникла еще в доисторические времена. Она видела многое: как вонзалось в дичь копье с кремневым наконечником, как на смену каменному оружию пришло железное, как проходили торговые караваны. Эта дорога является ровесницей нашей цивилизации, она росла вместе с ней — от дикой тропы до широкого тракта.

Римские легионы шагали по этой дороге — кое-где выравнивая ее, то там, то здесь срезая углы. Она вела их от Камулодуна (сегодня он носит название Колчестер) до расположенного на заливе Уош Бранодуна (нынешнего Бранкастера).

Если вначале Педдарс-уэй знала лишь войну и торговлю, то со временем — по прошествии столетий — ей довелось познакомиться и с религией.

Среди старинных построек Уолсингема, что располагается к северу от Фэйкенхема, сохранились не очень выразительные развалины. Когда-то на этом месте стояло могущественное аббатство, прославившееся на всю страну. В тот период — начиная с правления Генриха III и вплоть до разрушения монастырей — короли, королевы и простые англичане приезжали сюда поклониться гробнице Девы Марии. Вначале она представляла собой скромную деревянную часовню, но позже, когда Назарет перешел в руки неверных, уолсингемские монахи стали утверждать, будто прах Богоматери, тайно вывезенный из Палестины, упокоился теперь у них, в Норфолке. Заявление это было сделано, на мой взгляд, не без задней мысли — видно, здешние отцы решили, что они ничем не хуже монахов Гластонбери, которые получали щедрые пожертвования и жили припеваючи. Впоследствии закрепилось мнение, что гробница Девы Марии Уолсингемской и есть истинная Санкта-Каза (Святой дом) из Назарета.

Таким вот образом Педдарс-уэй превратилась в дорогу паломников. Теперь здесь постоянно раздавался стук посохов пилигримов: сотни мужчин и женщин из всех уголков Европы добирались по этой дороге в Уолсингем. Чтобы представить себе эту картину, достаточно вспомнить данное Чосером описание славного паломничества в Кентербери. Педдарс-уэй суждено было увидеть и бедняка, который, прихрамывая, тащился по обочине, и его величество короля, двигавшегося с пышной свитой. Генрих III, Эдуард I, Эдуард II, Роберт Брюс Шотландский, Генрих VII — все они прошли этой дорогой. Даже Генрих VIII (до того как затеял религиозную революцию) успел проделать путь паломника. Добравшись до крохотного Хафтона-ин-зэ-Дейл, богомольцы снимали обувь (здесь до сих пор сохранился Башмачный дом) и дальше продолжали путь босиком.

Если вы никогда не видели паломничества, то вам трудно будет вообразить эту картину. Я-то наблюдал, как пилигримы начинали свой путь в Мекку; видел сирийских христиан, стоявших на коленях в Иерусалиме и Вифлееме — слезы катились у них по щекам; они целовали палки, которыми священники касались священных реликвий, просунув их меж мраморных колонн…

В знаменитой усыпальнице стоит статуя Девы Марии. Известный богослов Эразм, совершивший паломничество в 1511 году, писал: «В часовне нет окон, единственное освещение от восковых свечей, распространяющих исключительно приятный аромат. Но стоит только взглянуть, как сразу становится ясно, что это обиталище богов — вокруг столько света и блеска, будто стены усеяны золотом, серебром и драгоценными каменьями».

Среди необычных реликвий усыпальницы находились флакон с молоком Богоматери и сустав одного из пальцев апостола Петра.

Так продолжалось довольно долго, затем настал день, когда последние паломники лежали ниц перед гробницей. Вскоре Педдарс-уэй стал свидетелем прибытия вооруженных всадников. Они изъяли прах Девы Марии и отвезли на сожжение в Смитфилд. Затем в Англии стали происходить и вовсе странные вещи, а дорога начала потихоньку зарастать травой.

Косые солнечные лучи пробиваются сквозь листву деревьев и падают на широкую старую дорогу. Эх, посмотреть бы на Педдарс-уэй в лунном свете! Наверное, волшебное зрелище… И я даю себе слово как-нибудь вернуться сюда ночью и пройтись по древней дороге. Тогда уж наверняка из темноты появится таинственная призрачная фигура и заговорит со мной. На латыни, или нормандском диалекте французского, или на английском тюдоровской поры… А может, это вообще будет никому не известный язык.