Качнув головой, пытаясь тем самым привести себя в порядок, Анарин, украдкой глянув на крылатика и еще раз удостоверившись хотя бы во внешней его незаметности, ведь благодаря махинациям спутника тот чуть ли не полностью слился с природой, не стала больше задерживаться, рискуя потерять Лису из вида, и отправилась вслед за ним, совершенно не пытаясь догнать, тем более обогнать мрачноватого путника.

Так они и шли. Медленно и осторожно. Никто не срывался на бег, боясь получить себе в подарок головную боль да тошноту. Предосторожность обоих людей обернулась необычной медлительностью передвижения. Их шаги стали до невозможности размеренны. Спокойны. Оба прекрасно понимали – в таком деле спешить не имело смысла. Скрываться тоже.

Жесткие чернильные стволы, пропитанные влагой деревьев, продолговатые четкие глубокие тени, клочья полновесного тумана да прелая, полусгнившая листва, едва заметно похлюпывающая под подошвами ботинок, незримо граничили с внутренним ощущением абсолютной потерянности, растворения себя в этом, замершем, обреченном на вечное одиночество мире. К тому же, эта потемневшая фигура, идущая впереди. Глубокие вмятины следов, узором плетущиеся за ней. Анарин, зябко греющая руки, все так же ступающая следом за Лисой. Она безучастно смотрит под ноги. Рассеянно рассматривает пробитую путником тропу. Ей не кажется странным, что истинный знает, куда ему следует идти. Почему-то в том созерцательном затишье, воцарившемся между ними, сей вопрос, даже не зародившись, как следует, потерял свою значимость. Растаял, едва коснувшись запрелой лужицы, надежно скрытой глубоким оврагом, протянувшимся где-то очень далеко. Отчего-то девушка, как и раньше, абсолютно уверена в том, что парень до этого ни разу не заглядывал в холодные леса Краемирья, но теперь это уже не имело никакого значения. Лиса – это Лиса.

Уютное шелестение, тихое дыхание и тяжелый, разреженный воздух вокруг заставлял Анарин едва заметно улыбаться. Странное дело, в отличие от многих своих знакомых, она тяготела к зыбкой красоте последних миров. Темные и бесконечные, тягучие в своем извечном умирании и овеянные глубокой печалью. Девушке всегда они представлялись сумерками. Нескончаемыми сумерками жизни. Ее негласным окончанием – без надежды на возрождение. Начало без конца.

Анарин нестерпимо хотелось задержаться, хоть на мгновение. Остановиться. Застыть, выпуская облачка теплого пара изо рта. Вдохнуть стылый воздух. Чтоб тот сквозняком пролетел по легким. Чтоб холодом пробрало до поджилок. Эхом прошлось по всему тело. Как раньше. Теперь-то позволить подобную вольность она себе не могла. Есть вещи, о которых лучше всего не помнить. Забыть навсегда.

– Куда дальше?

Анарин вздрагивает от неожиданности. Лиса стоит, и она, задумавшись о своем, едва не наскакивает на него. Вовремя останавливается. Поднимает голову и видит, как путник, не оборачиваясь, пристально оглядывает затуманенный горизонт.

– Следуй за мной, – говорит девушка.

Она огибает Лису, делает еще несколько шагов, замирает. Прислушивается.

Напряженная, она едва заметно раскачивается на носках своей обуви, точно пытаясь уловить, откуда дует невидимый ветер, но ни этого самого дуновения, ни единого движения воздушных масс невозможно заметить. Их попросту нет. Вокруг зыбко и сыро, точно воздух вокруг окончательно закостенел, скованный близким дыханием зимы.

Время текло незаметно, а они все так и стояли, две едва различимые в тумане фигуры, скованные незримыми оковами древних лесов опустевшего Краемирья. Застыли чуть поодаль друг от друга, разделяемые едва уловимой чертой.

Ни один из путников не придал значения тому, сколько они так стояли. Каждый из них готов был остаться здесь, если потребуется, хоть целую вечность, хотя, если разобраться, то каждый понимал – оно того не стоило.

– Пойдем, – охрипнув от долгого молчания, говорит Анарин.

Она идет впереди, спиной ощущая пристальный взгляд своего попутчика. Он немного сбивает ее с толку, но девушка и не думает оборачиваться. Прекрасно знает, что если поступит так – потеряет нечто более важное, нежели древнюю нить тропы.

Пока двое путников следуют по этой вновь обретенной тропе, лес, раскинувшийся на многие мили вокруг, постепенно начинает обступать их. Темные остовы пропитанных влагой деревьев понемногу сменяются более раскидистыми, могучими и болезненно выкрученными собратьями. Теперь и Анарин, и Лисе приходится с трудом пробираться сквозь вздыбившиеся дюжие корни, торчащие черными барьерами то тут то там. Даже крона постепенно сгущается, голые ветви едва ли не застилают сумеречное осеннее небо, а их колкие тонкие собратья постоянно цепляются за одежду, и двоим людям приходится довольно туго пробираться сквозь дебри заслонивших горизонт древних исконных растений.

Руки девушки покрыты влажными темными разводами от грязи и трухлявой коры, обувь запачкана грязью, а подошва то и дело скользит от налипших на нее комьев земли вперемешку с полуразложившимися листьями. Одежда кое-где тоже приобрела буровато-земельный оттенок и, кажется, даже в некоторых местах порвана о жуткие колючки. Лиса тоже хорош. Анарин услышала сдавленную ругань за собой. Ее товарищ с непривычки влетел в прикрытый жухлым прелым ковром буерак. Удержался ли парень на своих ногах или нет – путнице приходилось только гадать.

Уже довольно далеко зайдя в глубину одичалого леса, девушка останавливается. Она устало проводит тыльной стороны ладони по лбу, пытаясь поправить безнадежно выбившиеся прядки. Прислонившись всем телом к стволу древнего гиганта, уже не боясь испачкаться, девушка, тяжело дыша, оглядывается. Позади нее Лиса. Такой же, выбившийся из сил, как и она сама. Он присел на торчавшем из-под земли корне и пытался привести в норму участившееся сердцебиение. Видимо, путник не ожидал, что ему доведется действительно попотеть. Анарин искренне сочувствовала парню, ведь ему предстоял еще долгий путь сквозь эти непролазные дебри, а ей что – только дождаться, пока он не вернется обратно. Потом вывести его к крылатику на прогалине, одиноко замершем где-то очень и очень далеко отсюда.

– Дальше сам, – устало говорит девушка. – Здесь как раз и проходит разрыв, не ошибешься.

– Да, – в тон ей отвечает Лиса, – это я уже понял.

– Хорошо. Знаешь, как переправляться через Живую реку? – спрашивает она и, видя, как ее спутник утвердительно кивает, продолжает: – Объяснить, как добраться до самого места я тебе не смогу. Там для каждого из нас все по-разному становится. Единственное, что я точно знаю – нужно повернуть к какой-то глубокой расщелине у подземных водопадов. Это место одинаково для всех. Так что думаю, тебе посчастливится их увидеть, если, конечно, не промахнешься. Говорят, такое зрелище невозможно забыть. Дальше действуй сам. Тебя спасет лишь твоя интуиция да собственная голова. Ну как, смогла я тебя напугать?

– Как-нибудь справлюсь, – сказал Лиса своим привычным, слегка высокомерным тоном.

– Вот еще что, – не обращая внимания на его слова, сообщает девушка: – Не заблудись в каменном лесу. Тебя эти столбы сбивать будут. Запоминать деревья, да холмики корней – бесполезное занятие, как и глыбы отполированных дождем камней. Всего этого тут с лихвой, но тебе нужно держаться лозы.