Обе армии смотрели.

Мой друг отбросил щит, и мне припомнился далекий, очень далекий день, когда я сошелся в поединке со Стеапой. Это случилось прежде, чем мы сделались друзьями, и никто не ставил на меня в той схватке. К нему прилепилось прозвище Стеапа Снотор, то есть Умный. Это была жестокая насмешка, потому что умнейшим из людей Стеапу не назовешь, зато он был предан, рассудителен и неудержим в бою. Подобно детине, который вышел навстречу Финану, он был велик ростом и обладал жуткой силищей – настоящий сеятель гибели. Я сразился с ним, как полагалось, насмерть. И один из нас умер бы тогда, если бы в то самое утро даны не хлынули через границу. Так вот, когда я выходил против Стеапы, то первым делом отбросил щит и даже снял кольчугу. Снотор невозмутимо смотрел на меня. Он знал, почему я так поступаю, – я увеличивал подвижность: вес перестанет сковывать меня, я буду проворен и смогу танцевать вокруг великана, как вертлявая шавка, облаивающая быка.

Кольчугу Финан не снял, но щит откинул и стал ждать.

Верзила ринулся вперед, намереваясь щитом сбить Финана с ног. Дальнейшее произошло так быстро, что мы толком и не поняли, как именно. До места было далеко, слишком далеко, чтобы хорошо разглядеть. Две фигуры сблизились; я видел, как великан выдвинул щит, желая врезаться в Финана, и, видимо решив, что тот уже упал, начал поворачиваться, занося гигантский меч для последнего удара. А потом просто рухнул.

Все случилось за пару ударов сердца. Впрочем, мне и не доводилось встречать человека проворнее Финана. Он был невысок и выглядел тощим, но зато был быстр. Ему полюбился Похититель Душ, потому что ирландец не часто напрямую встречал клинок врага своим, обычно, как танцор, ускользал от удара. Я частенько упражнялся с ним и очень редко заставал его врасплох. Здоровяк – как я понял, это был высланный Коналлом поединщик – упал на колени, а Финан рубанул ему Похитителем Душ по шее. На этом схватка окончилась. Длилась она буквально пару мгновений, и победа Финан выглядела удивительно простой. Далекий грохот щитов смолк.

Финан снова обратился к соотечественникам. Я так и не узнал содержания его речи, но видел, как он подошел к «стене щитов» на расстояние удара мечом и копьем, а потом что-то сказал брату. Я понял, что это Коналл, потому как его шлем блестел ярче прочих и стоял мужчина прямо под кроваво-красным знаменем. Братья сошлись лицом к лицу. Помню, какая ненависть обнаружилась между ними под Сестером. Не могла она остыть за это время, но Коналл не шевелился. Он видел, как погиб его поединщик, и не желал следовать за ним в преисподнюю.

Мой друг сделал шаг назад.

Обе армии наблюдали.

Финан повернулся к брату спиной и зашагал к коню.

И тут Коналл атаковал.

Мы ахнули. Думаю, все до единого на этом поле боя ахнули. Коналл устремился вперед, его меч нацелился в спину противника.

Финан развернулся. Сверкнул Похититель Душ. Звона клинков я не слышал, но видел, как меч Коналла отлетел, словно ударился о стену, видел, как Похититель Душ полоснул ирландца по лицу, видел, как Финан снова повернулся и направился прочь. Все молчали, затаив дыхание. Наблюдали, как Коналл с окровавленным лицом ждет, а Финан удаляется от него. И снова Коналл бросился в атаку. На этот раз он наметил выпад в основание шеи брата, но Финан пригнулся, вновь совершил разворот и впечатал рукоять Похитителя Душ в физиономию противника. Коналл пошатнулся, закачался на пятках, потом тяжело осел.

Финан приблизился к нему. Не обращая внимания на клинок Коналла, он приставил Похитителя Душ к его шее. Я ожидал укола и фонтана крови, но вместо этого Финан продолжал держать лезвие у горла брата и заговорил с его людьми. Поверженный враг попытался поднять меч, но мой друг презрительным пинком оттолкнул оружие, потом склонился и ухватился левой рукой за шлем брата.

И сдернул его с головы.

Он по-прежнему возвышался над Коналлом. С подчеркнутым презрением Финан вложил Похитителя Душ в ножны. Снял мой шлем и одел вместо него отобранный у брата, с конским хвостом и королевской короной.

Король Финан.

Затем мой друг повернулся и, подобрав брошенный в траву щит, снова забрался в седло. Унизив брата, он прогнал скакуна вдоль всей линии Рагналла. Причем не спешил. Он побуждал противника выйти и сразиться лицом к лицу, но никто не вышел. Угадывалось какое-то пренебрежение в этой скачке. Когда Финан наконец повернул и, ударив коня по бокам, легким галопом направился к нам, конский хвост на украшенном золотой короной шлеме развевался у него за плечами.

Финан подъехал к преграде из колючек и кинул мне мой шлем.

– Теперь воины Коналла не станут с нами сражаться, – объявил он.

А значит, оставалось всего около тысячи таких, которые сражаться будут.

* * *

Финан явно осложнил жизнь Рагналлу. Морской конунг пребывал в уверенности, что побьет нас, хотя и понимал: за победу придется дорого заплатить. Римский форт был старым, но валы его оставались крутыми, и карабкающиеся по невысоким склонам воины окажутся уязвимы. В конечном итоге он одолеет нас – у него слишком много бойцов, а у нас слишком мало, но многие парни Рагналла умрут, убивая нас. Вот почему схватки «стен щитов» начинаются так медленно. Людям необходимо укрепить себя перед грядущим ужасом. Крепостной ров не представлял серьезного препятствия, однако за ночь мы, помимо того что углубили его, еще и набили в дно короткие колья. Наступающие плохо видят из-за щитов, и при условии, что задние ряды станут напирать, очень легко споткнуться. А человек, упавший в «стене щитов», все равно что покойник. Много-много лет назад, при холме Эска, я видел, как необоримую армию данов победил ров, сооруженный Альфредом. Задние ряды напирали на «стену щитов», передние ряды скатывались в ров, где западносаксонские воины резали их, пока ров не наполнился кровью.

Опытные воины Рагналла и так не рвались в атаку на форт, а дурное предзнаменование в виде унижения Коналла еще поубавило желание. Ярлу предстояло заново распалить их, наполнить яростью, а заодно и элем. В «стене щитов» ты ощущаешь исходящий от врага запах эля. У нас, к сожалению, напитка не было, нам предстояло драться трезвыми.

Солнце проделало половину пути до зенита, когда наконец Рагналл выехал оскорблять нас. Очередная часть ритуала битвы. Сначала зеленые дураки бросают врагу вызов на одиночные поединки, потом произносятся речи, призванные разжечь в воинах жажду крови, и наконец противника осыпают оскорблениями.

– Червяки! – кричал нам Рагналл. – Навоз свиной! Хотите сдохнуть тут?

Мои люди ритмично ударяли клинками саксов по щитам, заглушая этой музыкой смерти его слова.

– Выдайте моего братишку – и останетесь жить! – надрывался Рагналл.

Для боя он облачился в кольчугу и шлем, оседлал своего вороного жеребца, а в качестве оружия избрал могучую секиру. Его сопровождало около дюжины соратников – угрюмые воины на здоровенных конях, с лицами, которым закрытые нащечники придавали таинственность. Они разглядывали ров и стену, чтобы предупредить своих людей о предстоящих трудностях. Двое подъехали к завалу из терновника и отвернули, только когда брошенное копье вонзилось в землю между их лошадьми. Один из норманнов ухватился за колыхающееся древко и увез оружие с собой.