– Купишь что-нибудь, меня вспомнишь, – улыбнулась Одарка.

– О! Слышали? – Мужчина поднял вверх палец. – Поезд идет! Быстрее давай!

Одарка разостлала на снегу рядно, положила туда пеленки, завернула ребенка в два одеяла.

– Будь счастлив, сынок! – Она поцеловала спящего малыша. – Не поминай лихом. Да сохранит тебя Бог!

Она завязала крест-накрест рядно, надела мужчине на плечи.

– Так не выпадет, – сказала она.

– Я пошел!

– Счастливо!

Послышалось пыхтение поезда, и мужчина побежал к насыпи, за ним – второй. Они прилегли на насыпь, ожидая, пока поезд приблизится. Паровоз с большой звездой на носу действительно заметно замедлил ход. Одарка, закусив губы, не сводила глаз с мужчины с ношей за спиной. Почти одновременно мужчины выскочили из засады, ухватились за поручни, подтянулись, чтобы закрепиться на подножке.

– Там… Там открытый вагон! – радостно вскрикнула Одарка, заметив, что мужчина с живым узлом на спине влезает в вагон без крыши. – Теперь все будет хорошо!

Мужчина вскоре исчез внутри вагона. Одарка смотрела вслед, пока поезд не исчез из поля зрения. Лишь тогда женщина села на снег, обхватила голову руками и безутешно расплакалась.

– Ну хватит, хватит. – Ольга обняла ее за плечи. – Ты же сама этого хотела.

– Да, – сказала сквозь слезы.

– Ты уже двух потеряла, пусть хоть малыш выживет.

– Я его никогда уже не увижу, – рыдала Одарка. – Я никогда не узнаю, каким он станет, когда вырастет!

– Лучше уж так, чем знать, что твоему ребенку никогда не стать взрослым, – вздохнула Ольга.

– Это да, – сказала Одарка.

– Нам надо идти, – напомнила Ольга. – Нужно пристроить и наших детей.

– Пошли, – сказала женщина, всхлипывая.

Добравшись до города, женщины расспросили людей, где находится детдом. Разговорчивая бабка в зеленой шляпке с цветком на боку охотно указала им дорогу и даже не поинтересовалась, зачем им детдом.

– Ты решила? – спросила Ольга сестру. – Сейчас уже придем.

– Я не знаю, – неуверенно ответила Варя.

– Ты думаешь, мне легко это сделать? Возможно, я тоже не решилась бы, – созналась Ольга, – так и надеялась бы, что все ужасы скоро закончатся и жизнь наладится, если бы не один случай. Когда умирала свекровь, я размочила сухарик, положила ей в рот, чтобы она пососала, и вышла. Захожу, свекровь уже мертвая лежит, не успела дососать тот сухарь, а Оксанка выковыривает из ее открытого рта хлебушек и ест, и трое моих мальчишек стоят и смотрят такими голодными глазами! И что, ты думаешь, я сделала? Дождалась, пока ребенок доест хлеб, взятый из мертвого рта бабки. Ты хочешь испытать подобное?

– Упаси боже! Но не знаю, как на такое решиться.

– Недавно нашли ребята воробья, – продолжила Ольга. – То ли замерзла птица, то ли от голода сдохла, – не знаю. Принесли мне: «Свари, – просят, – мясо будет». Положила картофелинку в горшок, ощипала того воробья, а он такой маленький и худющий, одни косточки. Варю долго, чтобы был навар. Налила в миски, все разварилось, а Оксанка в плач! «Где мясо? Ты украла наше мясо!» – мне говорит. Так пусть лучше живет на государственном обеспечении, чем ест хлеб из вонючего рта покойника.

Варя промолчала. Ольга была права. В детдоме детей кормят, там не умрет Сашко голодной смертью, а дома… Вспомнилась маленькая Сонечка.

– Вот он. – Одарка остановилась возле дома с табличкой на двери.

– Пора! – сказала Ольга. – Оксаночка, доченька, иди ко мне!

Ольга поставила девочку на ноги, поправила платок.

– Сейчас мы сыграем в интересную игру, – сказала ребенку.

– Я не хочу играть, хочу есть! – поморщилась готовая расхныкаться Оксанка.

– Дослушай меня, – попросила Ольга. – Вы будете с Сашком возле того домика, закроете глазки и не будете открывать, пока не услышите, как я вам крикну: «Можно!» Тогда мы прибежим к вам и принесем настоящую конфету! А чтобы мы услышали, где вы, ты должна очень-очень громко кричать! Чем дольше и громче ты будешь кричать, тем больше конфет заработаешь. Договорились?

– А ты не обманываешь?

– Нет, доченька, нет! Только ты не должна трогаться с места и куда-то идти. Хорошо?

– Ага!

– Запомнила? Кричать и никуда не идти, – повторила Ольга.

– Договорились.

– Бери Сашка, – приказала Ольга сестре.

Варя дрожащими руками взяла спящего ребенка на руки, поцеловала в носик. Одарка спряталась за углом, затащила туда сани. Женщины с детьми на руках быстро подбежали к дому. Ольга поставила ребенка на землю.

– Помни, доченька, кричать и никуда не идти, – повторила она быстро и прибавила: – Мама тебя очень любит.

– Иди за конфетами! – сказала Оксанка и плотно сомкнула веки.

Варя, как во сне, присела на корточки, чтобы положить ребенка. Ольга кивнула: «Идем». Варя вскочила и побежала за ней, неся в руках мальчика. Она крепко прижимала к себе ребенка, когда Ольга на ходу обозвала ее дурой, упрекнула, что она не мать. Плохо понимая, что делается вокруг, услышала, как Ольга издалека подала сигнал дочке, как та начала громко кричать. Она не видела, как из дома вышел сторож и забрал девочку, которая исступленно кричала и звала маму. Посадив Сашка на сани, женщины быстро пошли прочь, спеша покинуть город. Миновав последний дом, они остановились, чтобы отдышаться. Варя сгребла горсть снега, вбросила в рот.

– Ты – дура! – закричала на нее Ольга. – Другого такого случая не будет! Теперь будешь ждать, пока он умрет на твоих глазах?! Спроси вон у нее, – указала на Одарку, – каково оно, смотреть, как умирают от голода твои дети! Как они глядят на тебя и умоляют дать поесть, а ты им в рот можешь залить разве что воду!

– Лучше пусть меня зарежут и скормят детям! – не помня себя, расплакавшись, закричала Варя.

– Тьфу! – сплюнула Ольга. – Полная дура! У меня нет больше слов!

Шли молча. Остановились возле колодца отдохнуть, напились воды, немного успокоились, потому что слез больше не осталось. Когда нервное напряжение ослабело, Ольга сказала Варе:

– Не говори никому, где мы были.

– А что я должна сказать о детях?

– Скажешь, что у Одарки есть родственники в России и мы отправили к ним детей поездом со знакомым человеком. Не говори, что мальчика повез товарный вагон.

– И что ты скажешь, когда все закончится и Иван захочет поехать в Россию, чтобы забрать Оксанку?

– Еще не знаю, – вздохнула Ольга. – Тогда будет видно. – И прибавила: – Если выживем. Еще трех надо выкормить.

– У меня теперь тоже трое осталось, – сказала Одарка. – У тебя хотя бы муж есть, а мне одной надо крутиться. Ничего, буду и дальше ведьмачить.