Клейтон съехал в Виндзоре с шоссе около половины первого, двинулся на юг в сторону Итон-Виллиджа и в скором времени увидел слева от себя указатель поворота на Датчет. Свернув в этом направлении, он согласно наставлениям, данным ему клерком в мотеле, миновал подъездную дорожку, ведшую к местной школе, и покатил дальше, стараясь успокоиться и внушая себе мысль, что еще несколько минут — и он найдет Кэролайн. При этом Том молил Бога, чтобы она оказалась живой и невредимой.

Именно в этот момент он увидел в зеркале заднего вида неизвестную машину, которая следовала за ним как привязанная, что возбудило у него беспокойство. Она шла от Клейтона достаточно далеко, и он не мог идентифицировать ее как полицейскую. Пока Том следил за ней, всматриваясь в зеркало заднего вида, вторая машина, следовавшая в противоположном от Клейтона направлении, неожиданно резко развернулась, пересекла разделительную полосу и преградила ему дорогу.

Том ударил по тормозам и остановил «бентли» — высматривая мотель, он последние двести-триста метров двигался на небольшой скорости. Его первой реакцией было выскочить из машины и проделать оставшийся путь бегом, так как, по его расчетам, нужный мотель находился совсем близко. Но после того как он распахнул дверцу, события стали развиваться очень быстро и неожиданно. Из перегородившего ему дорогу автомобиля выскочили вооруженные люди, которые навели на него винтовки, готовясь открыть огонь. Одновременно у Тома в тылу послышался громкий голос, скомандовавший ему оставаться на месте и поднять руки. Потом из остановившейся сзади машины выпрыгнул офицер и сделал два шага в его сторону, пригибаясь и держа перед собой двумя руками пистолет.

Том попытался объяснить всем этим людям, что они по идее должны помогать ему. Но пока он произносил маловразумительные слова плохо повиновавшимися ему, словно онемевшими языком и губами, силуэты в бронежилетах обступили его со всех сторон и в конце концов повалили на землю. После этого они грубо обшарили Клейтона и завели руки ему за спину, вызвав острую боль. Краем глаза Том видел, как люди в бронежилетах обыскивали «бентли», распахнув дверцы и подняв крышку багажника. Затем у него закружилась голова, и Клейтон почувствовал, что силы оставляют его. Последнее, что он запомнил, был доносившийся до него как сквозь вату низкий мужской голос, грозно спросивший у Тома, что он сделал с миссис Клейтон.

А потом свет для Тома померк.

Для завершения всех дел в распоряжении Моралеса оставалось не более двадцати четырех часов. Для начала он поговорил с членами семьи, объяснил, что всем им необходимо на некоторое время уехать из родных мест. Старший сын спросил, не идет ли речь о запланированном туре в Сингапур, но отец семейства ответил, что предстоящая поездка совсем другого рода. Это сюрприз, сказал Моралес, и, коль скоро им предстоит пробыть за границей довольно долго, все члены семьи должны взять с собой любимые вещи. Но поскольку путешествие начнется на небольшом самолете, каждому позволительно взять с собой ровно столько, сколько может поместиться в одной дорожной сумке. Оставшись наедине с женой, Моралес поставил задачу более конкретно: только ювелирные изделия и несколько лучших платьев.

Потом он дал задание аравакам: обойти дом, собрать все самое ценное — картины, скульптуры, столовое серебро и другие вещи — и упаковать в три больших ящика. Эти ящики араваки должны отнести к себе в деревню и там спрятать. В той же деревне индейцы будут ждать, когда Моралес пришлет за ними или даст о себе знать. Кроме того, он вручил им пятьдесят тысяч долларов в местной валюте, чтобы они могли в его отсутствие позаботиться о своих семьях. Подобными доверием и льготами из всех наемников хозяина пользовались только Тупак и Амайа. Затем Моралес взял с собой Тупака и отправился с ним на прогулку по саду, чтобы никто не мог подслушать их разговор. Здесь он приказал своему телохранителю через месяц-два после отъезда Моралеса найти и убить мэра Ромуальдеса. Причем лично, без свидетелей и желательно в темное время суток. Для такого дела нож подойдет как нельзя лучше. Кроме того, если обстоятельства позволят, Тупак должен объяснить мэру, по какой причине Моралес приговорил его к смерти.

Индеец отлично понял хозяина и никаких вопросов не задал.

Вернувшись в дом, Моралес пришел к выводу, что ему самому нужно совсем немного, и решил взять с собой лишь несколько костюмов, золотые часы «Ролекс» и хранившуюся в шкафу наличность. После отъезда Шпеера, получившего оплату авансом, у Моралеса осталось около трехсот тысяч долларов, которые он и упаковал в рюкзак. В шкафу находилась также приличная сумма в песо, большую часть которой Моралес решил отослать де ла Крусу. Вместе с деньгами он передаст адвокату инструкции на предмет охраны виллы «Кармен», а также указание бороться за нее в суде, если у властей возникнет желание конфисковать эту недвижимость в пользу местной общины.

Размышляя о дальнейшей судьбе колумбийского наркобизнеса, Моралес посчитал, что дни Калийского картеля сочтены, поскольку у того есть страшный враг — сам этот картель. После его неизбежной ликвидации центр кокаиновой торговли переместится, возможно, из Колумбии в Перу или на северо-запад Бразилии. Мелкие дилеры уже активно там оперировали, и Моралес подумывал об аналогичном варианте для себя. Одну вещь он знал наверняка: пока гринго требуется продукт, последний будет им доставляться при любых условиях и вне зависимости от того, кем и откуда будут осуществляться поставки.

В начале вечера Моралес получил известие от Шпеера. Все легальные финансы кокаинового барона в размере около семидесяти миллионов долларов находились отныне под контролем костариканского адвоката. Оставшиеся шесть миллионов восемьсот тысяч, проходившие отмывание, представляли некоторую проблему, так как Салазар мог передать их только по прошествии месячного срока и при этом продолжал настаивать на десятипроцентных отчислениях в свою пользу. Шпеер считал, что лучше с ним согласиться, ибо в момент трансферта основной суммы вступать в какую-либо конфронтацию с банкиром крайне нежелательно. Моралесу, конечно, не улыбалось расставаться с почти семьюстами тысячами долларов в виде комиссионных Прачке, но он был согласен с адвокатом: следует закончить все дела с криминальным банкиром побыстрее и не считаясь с потерями.

Шпеер неоднократно предлагал перевести инвестиции из Соединенных Штатов в Европу, но Моралес, как и большинство южноамериканцев, в поисках финансовой стабильности и безопасности всегда смотрел на север. Наркобарон высоко ценил доллар и считал Соединенные Штаты страной больших возможностей, а также самой процветающей частью Американского континента, на котором он сам жил. Европа же пугала его, поскольку Моралес не имел никакого представления о европейских порядках. Но Шпеер, похоже, все-таки был прав: американцы уже наложили лапу на половину состояния Моралеса, и настала пора перевести другую половину в более безопасные места. Пока будет проходить организационный период, он останется в Латинской Америке, но в дальнейшем в качестве места обитания решил остановиться на Испании. Там тот же язык, сходные традиции, пища, а также, что немаловажно, коррупция во властных структурах, которая, как ему казалось, в Испании развита больше, чем в других европейских странах. Кроме того, Моралесу уже приходилось бывать в этой стране и путешествовать по ней, и он помнил, что тогда ему очень пришлась по сердцу Марбелья. Одно время он даже подумывал о приобретении там недвижимости.