Два раза в неделю Марджери официально принимала гостей, чьи имена брала из огромного списка желающих. Эти люди не были ни друзьями Крэндонов, ни учеными. К Марджери приходили священнослужители разных конфессий, юристы, инженеры, бизнесмены, механики и школьные учителя. В отличие от ученых, эти люди искали духовного просветления. Каждый гость хотел не только посмотреть на физические проявления дара Марджери, но и «приносил с собой целый список своих вопросов о жизни земной и загробной».

«Но их надежда на ответы сразу же развеивалась», – писал Ричардсон. Многие участники верили, что Уолтер – действительно какая-то потусторонняя сущность, но этот призрак не любил описывать загробный мир. Он объяснял это тем, что человеческий язык не способен передать понятия из его измерения. Ни одно существо из астрала не могло описать свой мир так, чтобы это поняли живые. «Уолтер мало что рассказал нам об особенностях мира иного», – признавал Ричардсон.

Уолтер лишь сказал, что после смерти пребывал в некоем похожем на сон состоянии, вспоминая, что происходило с ним при жизни. Он пришел в себя после смерти и обнаружил, что обрел новые чувства и способности, а также выяснил, что ощущает связь со своими близкими, которые все еще были живы. Он постарался объяснить участникам сеансов, что в загробном мире нет ни ангелов, ни арф, ни золотых городов, зато пребывание там невыразимо приятно.

– Ваше физическое восприятие столь же ограничено и примитивно, как зрение лягушки, упавшей в колодец, – говорил он.

Даже мистики не подозревают, каково это, когда «рвется серебряная нить». Но главное, смерти не нужно бояться. Медиумы, заглядывавшие за грань в трансе, не хотели возвращаться. Да и самому Уолтеру было очень трудно приходить в земной мир, но он не мог бросить свою сестренку одну, пока она полностью не разовьет свой дар. Уолтер был сигналом, Марджери – передатчиком, но «нужны правильные условия, чтобы сигнал можно было уловить. А если вы не можете поймать волну, не станете же вы выбрасывать радио, верно?»

Иногда Марджери передавала сообщения от какого-то постороннего духа, который блокировал сигнал Уолтера. На одном сеансе в октябре доктор Крэндон даже испугался – над полом рядом с кабинкой медиума раздалось какое-то ужасное рычание. Через пару минут Уолтер слабо просвистел. Он сказал, что слаб сегодня и мало что сможет сделать. Он провернул трюк со звонком, но тот вышел не очень удачным, и, учитывая, что шансы на какие-то еще проявления силы Марджери были невысоки, доктор Уорчестер вступил в дискуссию с призраком. Священник хотел узнать, как происходит переход в мир иной.

Уолтер ответил, что описаний загробной жизни столько же, сколько призраков.

– Но как это ощущали вы? – настаивал Уорчестер.

По словам Уолтера, покинув тело, он вначале не ощутил отличий от земного плана. Он словно проснулся в какой-то странной гостинице после сна о том, что он лежит в гробу, а рядом плачут мать и сестры. Он знал, что мертв, но не был готов покинуть близких.

– Вы были рады понять, что после смерти остались живы? – спросил священник.

– Нет, – ответил Уолтер. – Я был первым из моей семьи, кто перешел на эту сторону.

Марджери вздрогнула, словно просыпаясь от транса. Тем временем Уолтер рассказывал, что вначале «тосковал по дому» и ему было «одиноко». Он хотел прожить свою жизнь на земле, как другие люди. Переход в мир иной нелегко дается тем, кто умирает внезапно, объяснил он. Люди со смертельными заболеваниями, сами того не осознавая, колеблются между нашим миром и потусторонним, оказываясь то тут, то там. Но Уолтер не был готов покидать физический план и потому не ушел. Доктор Уорчестер поинтересовался, как он видит участников сеанса? Так, как видел родных, хоронивших его? По словам Уолтера, он скорее чувствовал их присутствие, чем видел их, и в любом случае мир вещный казался ему нереальным, как образы на экране в кино. В потустороннем мире все земные желания представляются абсурдными, поэтому его сестренка так часто смеется на сеансах.

– На что же стоит обращать внимание в нашем плане? – спросил Уорчестер.

– На ваши мысли, – ответил призрак. Мысли «вещны», как он выразился. – Ищите мысли, ведь мысль есть вещь, и эта вещь пребудет навечно.

Рой, согнувшись в свете красной лампы, усердно записывал слова Уолтера, и вдруг призрак его шурина рассмеялся, видя, с какой скоростью доктор Крэндон стенографирует сеанс:

– Мы специально привезли в астрал шариковых ручек на десять тысяч долларов, чтобы Рой не скучал, когда попадет сюда.

Участники рассмеялись, а затем Уолтер пожелал им спокойной ночи – его проповедь завершилась. Он ушел, и его сестра вернулась к ним.

«ВОЗВРАЩАЮТСЯ ЛИ ДУХИ?» Как оказалось, комиссия ни на шаг не приблизилась к ответу на этот вопрос, когда в октябре в журнале «В мире науки» вышел предварительный отчет о бостонском медиуме. Удостоится ли Марджери обещанной Мунном награды? Комиссия так и не пришла к единому решению. Пока что со своим мнением определились только два члена комиссии, но и они не были согласны друг с другом в том, были ли проявления способностей Марджери сверхъестественными. В итоге и Крэндоны, и Гудини, и все остальные были разочарованы столь неоднозначными результатами исследования, продолжавшегося целых семь месяцев. И пусть исследование ставило перед собой благородные цели, многие рассматривали эту ситуацию как состязание Марджери и Гудини, состязание, из которого один непременно выйдет победителем, а другой – проигравшим. Едва ли кто-то рассчитывал на ничью. После боя в Шелби, штат Монтана, длившегося пятнадцать раундов, судья ведь не поднял руки и Джека Демпси, и Томми Гиббонса и не стал объявлять ничью просто потому, что на этот раз Демпси не отправил противника в нокаут, как обычно. Судьи на конкурсе красоты не говорили, что не могут выбрать мисс Америка из множества красавиц, проходивших по улицам района Гарден-пирс в Атлантик-Сити, поскольку некоторые предпочитают девушек, похожих на Мэри Пикфорд, а другие – на красоток, нарисованных Чарльзом Гибсоном. Если еще хотя бы две пары стояли на ногах после сорока восьми часов непрерывного танца, ни один танцевальный марафон не завершался раньше срока и деньги не прикарманивал владелец танц-клуба, спонсировавший мероприятие, а также никто не говорил, что танцевать так долго слишком опасно.

Что ж, по крайней мере, Хиуорд Каррингтон был готов голосовать. «После более сорока сеансов с Марджери я пришел к окончательному выводу о том, что на ее сеансах проявляются подлинные сверхъестественные (физические) феномены», – писал он. Уолтер Принс высказал предварительное несогласие с такими выводами. Комсток также сказал, что «неопровержимые доказательства пока что не были получены». И Принс, и Комсток призывали к дальнейшему изучению способностей Марджери, но уже при ярком освещении. Выяснить мнение Макдугалла так и не удалось. А вот Гудини не видел причин для дальнейших экспериментов. «Все, что происходило на сеансах, которые я посещал, было результатом намеренного и изощренного мошенничества», – заявил он.