стоило.

— Будь осторожен, он порой неадекватен, — предупредила Женя, обеспокоенно глядя на меня.

— Не переживай, — ободряюще посмотрел в ответ. — Со мной Ник и Алик. Втроём мы приведём его в чувство. Ты поезжай домой. Костя там один. Я останусь с Лесей.

— Да, ты прав. Попрощайся за меня с ней. И звони в любое время.

— Спасибо, Жень, — не сдержался и, ласково взяв её ладонь, коснулся губами тыльной стороны. — За всё спасибо…

Чувствовал, как тонкие пальцы слегка задрожали, и Женя поспешила высвободиться.

— Не за что, Лёв, — молвила она чуть сдавленно и, кивнув, быстро направилась прочь по коридору.

Смотрел ей вслед, неожиданно осознав, что наша любовь так и останется невостребованной и не восполненной. Наша любовь — болезненное недоразумение, которое мешает жить, но каждый раз напоминает о себе.

Оставался в больнице ещё пару часов, пока жена не уснула. Уже ночью подъехал к квартире, где меня ожидали Ник, Алик и уже пришедший в себя Булатов.

— Что проснулась, спящая красавица? — зло процедил я, войдя в спальню.

Слава помятый сидел на краю постели и массировал голову.

— Не ори, — прохрипел тот в ответ. — Альберт уже рассказал мне всё…

— И? Снова схватишься за бутылку? — с презрением рыкнул я.

— Нет… Даже если не подойду, как донор.

С сомнением посмотрел на шурина. Говорит пока что искренне и решительно, но надолго ли? Моя задача сохранить в нём этот настрой.

— Утром жду тебя в больнице. Будем говорить с лечащим врачом. А пока приводи себя в порядок.

С этими словами покинул квартиру, доверив его похмельную тушку друзьям. Ехать обратно в больницу не видел смысла. Жена будет спать под седативными, а дочь под присмотром медсестёр. Душа вдруг потянулась туда где моя потерянная, но тоже семья.

Дом спал, не встречая меня на пороге. Устало осел на диван, переваривая в голове всю страшную насыщенность сегодняшнего дня: рождение дочери, смертельное заболевание супруги, экзекуция шурина и… Женя. Её дрожащая ладонь в моей руке, чуть завистливый и печальный взор, когда обнимал жену и благодарил за дочь. Сердце сжалось с невероятной силой от осознания, что сегодня вынудил её наблюдать со стороны себя таким, каким должен был быть с ней, когда она рожала моего сына и так же безгранично любила. Но меня не было, я ненавидел её и пытался забыть. Обнял голову руками, в очередной раз проклиная себя и чёртову судьбу.

Почему всё так? Да, я ошибся в прошлом, но я признал вину, одумался и хотел всё исправить. Почему жизнь-злодейка продолжает действовать по-своему, ещё больше насилуя наши чувства?

Звук разбитого стекла, где-то со стороны кухни, вывел из потока мыслей. Прислуга должна уже спать. Ведомый беспокойством, поспешил на шум. Да, на кухне горел свет, а по полу ползала Женя, пытаясь прибрать осколки. Осмотрелся — на барной стойке стояла початая бутылка вина, а на пол похоже приземлился бокал с его содержимым.

— Женя, я думал ты спишь, — молвил удивлённо.

Девушка вздрогнула от неожиданности, а потом дернула рукой от боли.

— Твою мать, — сердито выругалась она, схватившись за палец.

Бросился ей на помощь. Поймал за травмированную руку и, подняв девушку на ноги, увёл к раковине.

— Я сам уберу. Промой рану, — велел ей. — Сейчас принесу аптечку…

— Не надо, — буркнула она, не поднимая головы. — Я не сильно порезалась. Сейчас остановится.

Услышал всхлип, и в грудь закралось ещё большее беспокойство. Она плачет?

— Женя, почему ты не спишь? Что с тобой?

В этот момент бывшая подняла на меня красные от слёз глаза.

— Женя… — только и смог выдохнуть я.

— Он умер, — тихо произнесла она, и я буквально растерялся, не понимая, о ком речь. — Мой отец сегодня скончался, а я… Я вздохнула с облегчением. Это неправильно, но по-другому не выходит… Что я за мразь такая?!

Голос девушки надорвался от хлынувшей, как цунами, волны слёз, и я прижал её к себе, позволяя излить всю накопившуюся боль, приправленную новой утратой.

Глава 32

ЕВГЕНИЯ

Свобода, но её вкус тошнотворен. Я так долго этого ждала, а теперь не могу сдвинуться с места. Что мне мешает забрать сына и наконец уйти из этого ада? Я больше никому и ничего не должна, кроме…

Лев виновато и жалобно смотрел на меня.

— Жень, я понимаю, что не имею право об этом просить, напротив я сам грезил о твоём освобождении от Булатова, но… Давай не сейчас. Прошу тебя! Я только что уговорил этого козла на трезвость, ради сестры. Завтра я с ним еду на проверку совместимости с реципиентом. Если он подойдёт для донорства, ему нужно пара недель на восстановление. Нельзя, чтобы он снова сорвался, но, если ты уйдёшь, он сорвётся. Как пить дать, сорвётся! Умоляю, подожди ещё немного. Не ради Олеси и меня… Ради маленькой Маши, что сейчас рискует остаться без матери.

Захотелось завыть волком. Зачем он меня об этом просит?! Зачем говорит такое?! Зачем давит на жалость?!

— Порой не могу понять, что во мне больше, — горько уронила я, уже не обращая внимание на слёзы, что, не переставая, текли по лицу. — Любовь к тебе или ненависть? Понимание или осуждение? Сочувствие или злорадство? Когда всё закончится, заклинаю, больше никогда не говори со мной, не смотри на меня, даже не думай обо мне. Ты стал моим благословением когда-то, но, отвергнув, переродился в сущее проклятие, от которого я всё никак не могу избавиться.

— Когда всё закончится, я уйду, — решительно произнёс он. — Обещаю. Ты никогда меня не увидишь. Уйду так же, как тогда. Даже мои встречи с Костей не станут для тебя дискомфортом. Клянусь.

Пообещал, но мне всё равно не стало легче. Скорее наоборот. Я никогда его не увижу, потому что это снова будет по его заслуге. Истинно женская нелогичность, желание быть и не быть. Мужчина нежно утёр мне слёзы.

— Не плачь, моя белая роза, — молвил он, чуть улыбнувшись, и посмотрел глазами, настолько переполненными любви и восхищения, что захотелось удавиться от тоски и жизненной несправедливости. — Твоя свобода уже на горизонте, а я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. У тебя всё обязательно будет. Ты этого заслуживаешь.

И легонько коснулся губами моего лба. Всхлипнула и, не сдержавшись, прижалась к нему, полной грудью вбирая в себя его запах и тепло такой родной и любимой ауры. Как я смогу без тебя дальше? Но с тобой погибаю ещё стремительнее.

Утро встречало с новыми проблемами и задачами. Мне, как единственной близкой родственнице Виктора Арских предстояло организовать похороны.