Сколько ни думал, не могу понять, с чем Ты и Твои советники борются, чего добиваются. Я имел два продолжительных разговора с Протопоповым, он все время говорил о крепкой власти, о недопустимости уступок общественному мнению, о том, что Земский и Городской союзы, а также военно-промышленные комитеты суть организации революционные, если бы его слова отвечали истине, то спасения нет, но, к счастью, это не так, конечно, нельзя отрицать, что в этих организациях существуют левые, но ведь масса не революционна, и вот мерами запрещений, разных стеснений и подозрений искусственно толкают нетвердых в своих убеждениях людей в лагерь левых.

Можно подумать, что какая-то невидимая рука направляет всю политику так, чтобы победа стала немыслима, тот же Протопопов мне говорил, что можно опереться на промышленные круги, на капитал; какая ошибка. Во-первых, он забывает, что капитал находится в руках иностранцев и евреев, для которых крушение монархии желательно, тогда не будет препятствий для их хищнических аппетитов, а затем, наше купечество ведь не то, что было прежде, достаточно вспомнить 1905 г.

Когда подумаешь, что Ты несколькими словами и росчерком пера мог бы все успокоить, дать стране то, чего она жаждет, т. е. правительство доверия и широкую свободу общественным силам, при строгом контроле, конечно, что Дума, как один человек, пошла бы за таким правительством, что произошел бы громадный подъем всех сил народных, а следовательно, и несомненная победа, то становится невыносимо больно, что нет людей, которым бы Ты доверял, но людям, понимающим положение, а не таким, которые только подлаживаются подо что-то непонятное.

25 января. – Как видишь, прошел месяц, а письмо мое я еще не послал, все надеялся, что Ты пойдешь по пути, который Тебе указывают люди, верные Тебе и любящие Россию не за страх, а за совесть. Но события показывают, что Твои советники продолжают вести Россию и Тебя к верной гибели, при таких условиях молчать является преступным перед Богом, Тобой и Россией.

Недовольствие растет с большой быстротой, и чем дальше, тем шире становится пропасть между Тобой и Твоим народом. (Когда я говорю народом, я понимаю в смысле тех, которые понимают нужды народные, а не тех, которые представляют из себя стадо, которое пойдет за человеком, умеющим увлечь толпу). Между тем народ Тебя любит и глубоко верит в достижимость полной победы и внутреннего устроения без всяких потрясений, но при условии существования правительства, состоящего из лиц чистых и пользующихся доверием страны, без этого нет надежды на спасение Престола и, следовательно, Родины.

Посмотри, что делается в союзных нам странах, править государствами призваны самые способные люди, без различия их убеждений; ведь все сознают, что в минуту, когда решается судьба мира, когда от победоносного окончания войны той или другой стороны зависит самое свободное существование целых государств, что в такую минуту нет места ни личным симпатиям, ни интересам тех или других партий, есть одно – призыв всех наиболее способных людей к делу спасения родины, именно к спасению родины, вопрос ведь в самом бытии России, как великой могущественной державы. Ведь никогда в истории Российского государства не было более благоприятных политических условий, с нами наш бывший исконный враг Англия, недавний Япония и все другие государства, которые видят и чувствуют всю силу нашу и в то же время присутствуют при совершенно необъяснимом явлении, нашем полном внутреннем нестроении, которое с каждым днем ухудшается, и видят, что не лучшие, а худшие силы правят Россией в такой момент, когда ошибки, сделанные сегодня, отразятся на всей истории нашей, и они невольно начинают в нас сомневаться и видят, что Россия собственных своих интересов и задач не сознает, т. е. скорей не Россия, а те, которые ею правят.

Такое положение продолжаться не может, Ты, вероятно, читал обращение к Тебе новгородского дворянства, ведь так можно говорить только тогда, когда глубоко сознаешь ту пропасть, на краю которой мы стоим, и уверяю Тебя, что все Тебе истинно верные люди именно так и думают.

Приходишь в полное отчаяние, что Ты не хочешь внять головам тех, которые знают, в каком положении находится Россия, и советуют принять меры, которые должны вывести нас из хаоса, в котором мы все сегодня находимся.

Ты, вероятно, думаешь, что те меры, которые принимает правительство, выведут Россию на светлый путь, на путь победы и полного возрождения, и считаешь, что мы все, которые держимся обратного мнения, заблуждаемся, но ведь для проверки оглянись назад и сравни положение России в начале войны и сегодня, неужели это сравнение не может убедить Тебя, на чьей стороне правда. В заключение скажу, что как это ни странно, но правительство есть сегодня тот орган, который подготовляет революцию, народ не хочет, но правительство употребляет все возможные меры, чтобы сделать как можно больше недовольных, и вполне в этом успевает. Мы присутствуем при небывалом зрелище революции сверху, а не снизу.

Твой верный Сандро.

11 января 1917 г. – Грушевка.

Получив Ваше письмо на Новый год, я в тот же день подчинился Вашему повелению и вечером 1 января отправился в путь. Ввиду того, что мне неизвестны причины моей высылки из столицы, а совесть моя чиста, как хрусталь, то позволю себе обратить Ваше внимание на создавшуюся обстановку. Утратив Ваше доверие, потому в Вашей записке Вы не удостоили меня ответом на этот вопрос, затрудняюсь определить, каким образом в будущем я могу оставаться докладчиком по делам Имп. Исторического общества, а также по делам юбилейной Комиссии чествования памяти Императора Александра II.

Потому прошу Вас уволить меня от председательствования в этих обществах и комиссии. Мое увольнение от этих обязанностей не может иметь значения для успешного окончания войны.

Может быть, одновременно Вы изволите меня также уволить в отставку, а так как я еще чувствую себя здоровым и бодрым, то Вы разрешите мне сражаться против врага в рядах союзных войск.

Вот те соображения, которые мне пришли на ум, живя одиноко в Грушовке.

Да хранит Вас Господь!

Весь Ваш Николай М[ихайлович].

29 января 1918 г.

СЛУШАЛИ: 21. О передаче Николая Романова в Петроград для предания его суду.

([Доклад] Н. Алексеева).

ПОСТАНОВИЛИ: 21. Поручить Н. Алексееву представить в Сов[ет] Нар[одных] Комис[саров] к среде все резолюции Крест[ьянского] съезда по этому вопросу.