Вейриэн, одарив меня внимательным взглядом, кивнул.

— Правильное опасение. Королева Белых гор всегда сделает выбор в пользу живущих истинно. К тому же не все духи желают вернуться, и не всегда возникает в них необходимость. Итак, королевский дар — это по сути тот же дар рода, но усиленный многократно, как эхо слабого голоса, раскатившееся по всем ущельям. Сила — вот что превращает девочку-хранительницу в королеву. О возможной королеве говорит нам особая структура дара хранительницы, ее сверхчувствительность. Сила проявится в будущей королеве лишь с ее взрослением. Но и здесь не все просто. Вам известно, как погасить лесной пожар?

За окном разливалось неугасимое сияние. Но я сказала:

— Да. Если направить на волну огня встречную.

— Так и тут. На самом деле раньше в горах рождалось много девочек с задатками королевы. Но они не развивались. Гасли, когда приходила настоящая, наиболее сильная, способная взять всё. Так вот, сила может быть приобретенной. Я сказал достаточно, чтобы вы поняли истинную причину, почему леди Хелина, помня о крови Лаэнриэль и зная, кто ваш настоящий отец, волей матери заперла ваш дар и выдала вас за мальчика. Бастардов у Азархарта много. Была надежда, что он забудет о вас. Теперь уже нет. Мы были против вашего усыновления Робертом — излишне было привлекать к вам внимание вашего настоящего отца. Хелина настояла. Надеялась, что «огненная кровь» очистит вас от темного наследия полностью. Мы в конце концов согласились. Это была единственная возможность сохранить ваш дар для гор. Но очищение не стало полным даже сейчас. Темное наследие не искоренено. Вообще-то в миг нисхождения силы огня вы должны были умереть.

— Жаль, что этого не случилось, — с горечью сказала я.

— Мне тоже. Если Азархарт узнает о дочери, да еще такой… одаренной… если он даст вам силу, это будет последней катастрофой для Белогорья. Пока ваша мать жива, ваш дар будет заперт. А после ее смерти… Буду откровенен, леди Лэйрин. Глупо надеяться на вечную истинную жизнь миледи Хелины. У вас чуть меньше года, пока вас хранит обряд айров. Если вы не сумеете очистить свою кровь за это время, то горным лордам лучше надолго остаться без королевы, если не навсегда.

— Разве вейриэны имеют право вмешиваться в дела лордов?

Таррэ усмехнулся.

— Только это и делаем. Право телохранителей — не дать вверенному их опеке телу разбить голову. Вы, леди, представляете сейчас для гор и великую надежду, и смертельную угрозу. Если мы поймем, что надеяться больше не на что, угроза будет устранена.

Через две недели стало ясно, что зимы в этом году не будет.

Во всем королевстве бушевала весна: цвели деревья и травы, бурно всходили озимые. Люди ждали внезапных морозов, но они так и не пришли — разгоралось противоестественное лето. По ночам от почвы поднималось тихое сияние, земля и воды были теплыми, как парное молоко, а «зимний» урожай обещал быть богатым. Если ничего не случится, голод тоже не придет.

Чудо Священного Пламени, да. С самых больших букв. Я не побоюсь написать и с величайших, когда Эльдер научит меня писать в небе сердцем.

В то утро высший мастер Таррэ, то досадливо морщась, то восхищенно улыбаясь, объяснил мне, в чем заключалось это чудо: большую часть своей силы умирающий огненный маг отдал не мне, иначе от меня ничего бы не осталось. И не Дигеро — еще не закаленному для того, чтобы взять такое.

Роберт, разделив силу, отдал ее также и своей земле. Равнинам. Королевству. Каков же был истинный масштаб его силы…

Король этими дарами навсегда закрепил союз гор и равнин.

И он связал меня с этой землей, с ее бесплотной душой и невидимым сердцем, потому что наш с ним обряд еще не разорван и не закончен. Белая гончая, сотканная из огня его волей и положившая мне голову на колени, пока я пишу эти строки, — тому зримое доказательство. Незримых же соприкосновений наших душ, связанных нитью Айшери, я никому не могу предъявить.

Мое тело стремительно менялось, расцветало, как и обещал Роберт, разбудивший мою женскую суть и окончательно разрушивший колдовство моей матери. Уже за одно это я была ему благодарна.

Скрывать изменения скоро станет невозможно. И моими первыми магическими опытами стали опыты по созданию фантомной внешности. Это, конечно, не панацея. Во сне или в ярости я не могла ее удержать: снежный дракон Эльдер, охранявший мои покои, докладывал. Приходилось уходить на ночь в убежища и учиться смирять бушевавший, плавивший мою душу и тело огонь.

Когда-нибудь я перестану быть фальшивым королем, чтобы стать настоящей королевой. Если выживу.

Теперь у меня есть цель, ради которой стоит жить.

В том утреннем разговоре вейриэн Таррэ сказал еще, что Роберт не вернется.

Белогорье готово было принять его душу и дать ей новое тело. В обмен на унесенное из гор сердце белого пламени — огненный дар, какой уж есть, пусть даже затемненный безумием и страстями. Король не захотел, чтобы его грязь кого-то коснулась. Очистить же «огненную кровь», прежде чем воссоединить ее с белым пламенем горной магии, можно было только бескорыстной жертвой.

Он отказался от бессмертия.

Когда закончится срок нашего обряда, его дух развеется в Небытии, как не было.

Странствующий белый рыцарь никогда не появится в моей жизни.

Роберт, Роберт… Ты говорил, что этап Ноиль, прядущих нить жизни, нам не понадобится. Но на него теперь вся надежда, мой король. Если кто-то и достоин второй жизни, то почему не ты?

Я научусь всему, чему не успели научить ты и мой погибший наставник. Если успею. Потому что боги как неразумные котята, любят играть клубками наших жизней, путать и рвать любые нити. Какая уж тут высшая справедливость.

Я попытаюсь вернуть тебя хотя бы ради справедливости. Если мне дадут этот год. Потому что вся беда в том, что родилась у Темного владыки дочь.

Конец первой книги

Айры — мифические божественные существа, гермафродиты, а то и вовсе изначально бесполые, как облака. Способны были превращаться не только в любое существо любого пола, как им повелит их собственная фантазия, но и в такие явления, как радуги, например, или туманы. Их мир, прежде существовавший на месте нынешнего, непредставим для людей и даже магов. Айры не умирали, но разом исчезли, изменив мир. Ныне почитаются во всех странах, особенно у магов.

Люди — простые смертные существа. В древности племя людей и пять племен-избранников были одинаковы. Но, в отличие от наделенных дарами и изменившихся родственников, ставших магами, люди с древнего времени почти не изменились и не способны к магии. Изначальное родство людей и магов сказывается в том, что у них еще могут появиться общие дети — полукровки с разной степенью магических способностей.