Потом вдруг Сирена поняла, что рано радоваться. Пусть даже она встретит завтра кого-нибудь из знакомых — ну и что? Почему они должны поверить ей? Почему не расхохочутся при виде какой-то сумасшедшей, выдающей себя за леди Лэнгдом? Да, положение безнадежно…

Сирена закрыла глаза, почувствовав, что сокамерницы только и ждут, как бы снова наброситься на нее и отобрать одежду. Может быть, даже раздеть донага… Какая, впрочем, теперь разница?! Пусть раздевают, пусть даже станут убивать — она не шелохнется! Уж лучше смерть, чем провести остаток своих дней в Бедламе!

Когда в замке вдруг загремел ключ, Сирена этого даже не услышала. Чьи-то сильные руки вытащили ее из камеры, и до тошноты знакомый голос произнес:

— Ну что, с тебя достаточно, дорогая? Обещаешь мне быть хорошей девочкой? Если да, тогда мы поедем домой; если нет, то погостишь здесь еще немного. Ну, чего же ты молчишь?

— Обещаю, — пробормотала Сирена, опустив голову и понимая, что отныне и навсегда она сделалась рабыней.

— Вот и чудесно! — захохотал Стефан. — Идем… Фу-у, — поморщился он, делая шаг в сторону. — Не обижайся, конечно, но мне кажется, что тебе надо срочно принять ванну. Нельзя же так вонять, моя милая… Если ты и впредь не будешь о себе заботиться, то мне придется делить ложе с другой, более душистой женщиной. Просто ума не приложу, как я поеду с тобой в одном экипаже?!

По возвращении домой фрау Хольц первым делом выкупала Сирену и потом уложила ее в постель. В глазах у старушки стояли слезы, но она не сказала ни слова, чтобы лишний раз не причинять боль своей госпоже.

* * *

Однажды ночью Стефан — это было еще до поездки в Бедлам, как раз тогда старика назвали шулером и выпроводили из казино — так вот, однажды ночью Стефан разбудил Сирену и, пригласив ее в громадный зал, где обычно устраивались балы, заставил взять в руки рапиру. Испанка как могла отнекивалась, делая вид, что совершенно не умеет обращаться с этим оружием, однако Лэнгдом настоял. С тех пор подобные занятия, к вящему огорчению испанки, проходили чуть ли не каждую ночь. Появилась бессонница. Стефан, похоже, хотел до конца раздавить свою супругу и поэтому выказывал особое рвение, вновь и вновь вызывая ее на поединок. Сирена не возражала. Она слишком хорошо запомнила Бедлам. Просто утвердить свое превосходство было для Лэнгдома явно недостаточно: это превосходство — в данном случае мужчины над женщиной — и без того оговаривалось английскими законами. Ему хотелось большего.

«Дух моря» был уже почти готов к отплытию, но когда фрау Хольц рассказывала об этом хозяйке, то взгляд дивных изумрудно-зеленых глаз Сирены становился странно рассеянным. Вообще, стоило лишь домоправительнице завести речь о бегстве из Англии вместе с Рэн и командой, испанка начинала заламывать руки и плакать навзрыд. Она боялась, что Стефан найдет ее и снова упрячет в Бедлам, теперь уже навечно. В конце концов фрау Хольц отказалась от всяких попыток внушить госпоже какое-либо решение, понимая, что в этом больше вреда, чем пользы.

Однажды ночью Стефан явился к Сирене с бриджами и мужской рубашкой, которая, впрочем, пришлась бы впору только подростку. Испанка покорилась желанию супруга, и с тех пор эти плотно облегающие бриджи и невероятно тесная рубашка, три верхние пуговицы которой пышногрудая Сирена никак не могла застегнуть, стали ее постоянным костюмом для занятий фехтованием. Мягкие ажурные чулки и мужские туфли на низком каблуке довершали наряд.

Ночь выдалась теплой, и Лэнгдом распахнул окна в просторном зале, выходившие прямо на обсаженную липами улицу. Послышался цокот копыт по булыжной мостовой и нетерпеливые выкрики извозчика, понукавшего свою клячу двигаться быстрее. Сирена подошла к окну, глянула вниз, и на лице ее появилось умильное выражение.

— Ну, чего ты там высмотрела? — гаркнул на нее Стефан. — Держи! Вот твоя рапира! Мы начинаем…

Сирена сжала эфес в руке и почувствовала непреодолимое желание пронзить клинком сердце Лэнгдома. Господи, какое удовольствие доставил бы ей вид истекающего кровью супруга!

— Вот умница! Именно эти искорки я и мечтал увидеть в твоих глазах! — обрадовался Стефан. — Надеюсь, мы сегодня с пользой проведем время. Мне кажется, ты хорошо усвоила все те уроки, что я тебе преподал!

Сирена мотнула головой, чтобы отбросить с лица распущенные волосы, мешавшие ей видеть противника, и сделала первый выпад.

— Ты забыла сказать «ан гарде», моя дорогая, — с неудовольствием покачал головой Стефан, без всяких усилий отбив удар. — Это не по правилам. И не будь мы мужем и женой, я бы подумал, что ты хотела убить меня!

Лэнгдом перешел в наступление, однако Сирена защищалась мастерски и отбила все предпринятые учителем атаки.

— Похоже, мои уроки не прошли для тебя даром. Твое проворство впечатляет!

Испанка сделала решительный выпад и коснулась груди Стефана острием своей рапиры, снабженным, впрочем, защитным наконечником.

Лэнгдом не на шутку перепугался и вновь ринулся в атаку, желая выяснить, что это было: простая случайность или Сирена на самом деле достигла некоторых высот в искусстве фехтования. Испанка угадала мысли своего супруга и сочла наиболее разумным в данной ситуации уступить ему. Одержав верх, Стефан расплылся в улыбке: дескать, и у величайших мастеров бывают ошибки, однако же это ничуть не умаляет их достоинства.

Супруги снова скрестили шпаги, и снова Сирена поддалась. Впрочем, сердце ее бешено колотилось от радости и по жилам растекалось ощущение восторга! Да, это был настоящий триумф, ради которого стоило потерпеть несколько недель, когда тебя вытаскивают из постели и заставляют по два-три часа размахивать рапирой. Стефан теперь окончательно уверился в своих силах, в своей победе. И пускай! Сирена уже успела до мелочей изучить, как ведет себя муж во время поединка. Если он закоснеет в своих приемах и ухватках, то рано или поздно — если, конечно, подвернется удобный случай — это будет стоить ему жизни… В первый раз за последнее время для Сирены забрезжила надежда!

Когда занятия окончились, испанке страшно захотелось пить. Она спустилась на кухню и, к своему изумлению, обнаружила там Рэн. Девочка сидела за столом и с чавканьем поедала громадный кусок торта.

— Ты что здесь делаешь в такое время? — спросила Сирена. — Тебе уже давно пора спать!

— Я никак не могла уснуть, мисси-мэм, — пробормотала девочка, потупив глазки. — Я проголодалась.

Господи, могла ли она признаться своей благодетельнице, что по всему дому прячется от хозяина, только бы тот не застал ее в постели и не начал бы лезть со своими гадкими поцелуями?!

Внезапно Сирена увидела зловещую тень у двери. Стефан! Испанка осторожно налила себе в кружку молока и села подле ребенка.

Едва Лэнгдом вошел, ухмыляясь, в кухню, Рэн сразу вся съежилась, уронила на пол недоеденный кусок торта и начала как-то странно всхлипывать.

— Боже мой, что за мерзкая тварь! — пророкотал старик, вплотную приблизившись к девочке. — Тебе бы в свинарнике жить! Ну-ка, быстро все подбери с пола и съешь!