Всем нужна я!

Религиозный фанатик бежит по речному льду. Слева появляется бык, он опрокидывает похитителя, тот разжимает хватку. Я свободна. Узнаю быка: это участник корриды, с которым я познакомилась у свиней.

Над быком носится Шампольон – не иначе, это он указал ему, где я.

К попугаю и быку спешит подкрепление – сотня свиней с фабрики «Сосисина» во главе с нашим адвокатом Бадинтером. Здесь же собачья свора под предводительством бордер-колли.

– Шампольон! Я знала, что у тебя получится!

Мысленно же я добавляю:

Можно было и побыстрее!

Дальнейшее трудно описать. Начинается великая схватка. Крысы решительно нападают на бородачей, и тем приходится туго. Некоторые ударяются в панику и швыряют гранаты куда попало, от взрывов ломается лед, крысы съезжают в полыньи и тонут в ледяной воде.

Собаки, свиньи и бык, пользуясь неразберихой, атакуют крысиные орды и местами рассеивают их.

Все ищут меня, как мяч на футбольном поле (или мышь в матче по кош-болу). Разница в том, что игровое поле сейчас – это гладкое белое полотно замерзшей реки, а команды противников – несколько десятков тысяч игроков, представителей разных биологических видов, а мяч – ваша покорная слуга.

Расстреляв все свои боеприпасы и метнув все гранаты, бородачи кромсают крыс клинками, прорубая в густой массе бурой шерсти кровавые бреши.

В какой-то момент Анжело, Пифагора и меня окружает сотня крыс. Спасение принимает обличье Натали, примчавшейся по льду на коньках. Она умудряется схватить меня и утащить с поля битвы.

Служанка у меня что надо!

За мной гонятся другие бородачи. У них нет коньков, они неуклюже ковыляют по льду, то и дело поскальзываясь и падая.

В конце концов у меня возникает подозрение, что напрасно я не отдала ЭОАЗР Пифагору.

А вот и он, легок на помине!

– Хочешь забрать ЭОАЗР? – мяукаю я.

– В данный момент ты отлично справляешься сама, мне с тобой не сравниться.

Вот трус!

Натали бежит, держа меня, как раньше бородач, на вытянутой руке, но нас преследуют по пятам сотни крыс. Их затаптывают появившиеся откуда-то свиньи.

Я узнаю Бадинтера и понимаю по выражению его рыла, что мне надо пересесть на него. Вонзаю когти в его шкуру для лучшего сцепления, и он переходит в галоп, развивая толстыми ножками приличную скорость, потому что почти не скользит по льду. Выбравшись на заснеженный берег, он припускает еще шустрее.

Но бурая нечисть тут как тут.

Бадинтера уже покидают силы, крысы вот-вот вцепятся ему в окорока.

– Осторожно, нас настигают! – предупреждаю я.

Но он не понимает моего мяуканья.

Остальные свиньи инстинктивно собираются вокруг нас, к ним присоединяются кошки и собаки, сбиваясь в плотную защитную группу.

Не думала, что смогу собрать вокруг себя столько сторонников!

Я решаю слезть со своей загнанной, потной свиньи. Дальше я сама.

Вокруг крики, вопли, звуки ударов, предсмертный хрип. Стоны раненых смешиваются с боевыми кличами тех, кто только бросается в бой.

Я тоже даю себе волю: прыгаю, кусаю, рву на части, уворачиваюсь от разинутых пастей и от разящих хвостов.

Но и я не двужильная, мной овладевает усталость, а враг так и не утратил численное превосходство.

К счастью, спасение не заставляет себя ждать. Теперь в роли спасителя выступает бык, приглашающий меня к себе на спину. Я вцепляюсь ему в загривок, как раньше в загривок Бадинтера, он опускает голову и врезается в крысиное месиво, чтобы топтать его, поддевая крысу за крысой на острые кончики рогов. Бык – впечатляющая боевая машина, мало уступающая льву Ганнибалу.

В самый разгар боя я вдруг вижу Тамерлана, по-прежнему возвышающегося на своей живой пирамиде. Мы обмениваемся взглядами, его красные глаза смотрят в мои зеленые, мои зеленые – в его красные.

Я бы приказала быку затоптать Тамерлана, но, увы, не владею бычьим наречием, а все попытки установления с ним телепатической связи обречены на неудачу: он слишком взбудоражен, чтобы отреагировать.

Ситуация тем временем усложняется: снегопад усиливается, видимость ухудшается. Время играет на руку крысам: их полку неуклонно прибывает, они могут постоянно бросать в бой свежие силы.

Крысы гроздьями виснут на ногах моего быка, сковывая его движения. Не дожидаясь, пока меня сцапают, я спрыгиваю с быка и мчусь по заснеженному берегу реки.

Разок оглянувшись, успеваю увидеть, как моего рогатого друга захлестывают бурые волны зубастых врагов. Бедняга падает на колени, валится на бок.

Прощай, бык, ты был героем и бился до конца.

Крысы грозно наступают.

Мне холодно и страшно. Но я все равно намерена дорого продать свою шкуру и до последнего вздоха защищать ЭОАЗР, висящую у меня на шее.

Шампольон пикирует на меня и хочет поднять, но он переоценил свои силы. Крысу, вроде Тамерлана, он еще способен оторвать от земли, но с большой кошкой ему не справиться. Он делает несколько попыток, а крысы тем временем наступают, обнажив резцы.

– Ты сделал все, что мог, Шампольон, но это превыше твоих сил.

Попугай упорствует, что-то крича при этом на незнакомом мне языке. Оказывается, это был призыв, обращенный к соколихе. Та, только что кружившая над полем боя, снижается и цепляет меня когтями.

Я стремительно взмываю ввысь.

На свое счастье, я не очень тяжелая. Хорошо, что в последнее время я не переедала, следя за фигурой, иначе мне бы несдобровать.

Надо мной хлопают крылья хищной птицы. Взгляды тех, кто внизу, устремлены на нас. Я пытаюсь принять приличную позу, чтобы не уронить свое царственное достоинство.

Снова я несусь по воздуху, но теперь не на монгольфьере и не на дирижабле – меня подняла вверх птица. Впору задаться вопросом, не в небе ли находится дверь идеального выхода из любой ситуации.

Конечно, когда тебя несут в когтях, это причиняет боль, но сейчас не до капризов. Я хочу одного: чтобы соколиха не разжимала когтей. Мы летим навстречу снежной вьюге.

С высоты я хорошо вижу диспозицию на поле боя. Свиньи перегруппировались и оказывают упорное сопротивление. Собакам удалось объединиться с кошками и с людьми с острова Сите и тоже выстроить надежную оборону.

Бородачи отступают к своим машинам. Наверное, у них кончились боеприпасы.

Соколиха несет меня на крышу высокого здания в восточной части Руана.

Вот я и на крыше. Рядом опускается Шампольон. Он клохчет на соколином языке, моя спасительница отвечает. Попугай поворачивается ко мне:

– Она знает от меня о ценности ЭОАЗР. Теперь она просит, чтобы ты не забыла поделиться этим наследием человеческих знаний с соколами. Я ответил, что ты обещала передать знания, которые носишь на шее, многим видам, так почему бы не добавить к списку соколов.