Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да.
— Если все пройдет так, как я думаю, через пару дней уедете с Татьяной из Москвы. Денег обустроиться на новом месте на первое время, я так думаю, у тебя хватит. Документы мы тебе сделаем.
Вернувшись на квартиру, Григорий пересчитал оставшуюся наличность. Оказалось около восьми тысяч долларов и пара штук в рублях. Немного подумав, он набрал номер Тани.
— Да, — услышал он родной голос.
— Я сейчас зайду, — сообщил он и, взяв деньги и немногочисленные вещи, покинул квартиру.
Татьяна встретила его довольно прохладно.
— Держи, — отдавая ей доллары, он заметил, как зеленые глаза зажглись изумлением.
— Ты куда? — выдохнула женщина, когда Парфен направился обратно к двери. В глазах ее появился страх.
— Через пару дней уезжаем из Москвы. Это пока все! — улыбнулся ей Григорий. Немного помявшись, он вернулся и крепко поцеловал жену.
— Подожди! — услышал он вслед, но останавливаться не стал. Объяснять жене сейчас ничего Парфен не собирался.
* * *
Григорию долго пришлось звонить, прежде чем Моченый открыл ему дверь.
— Проходи, — просипел он, — будь как дома.
— Простыл? — поинтересовался Гришка, заходя в квартиру.
— Да-а, — односложно ответил хозяин.
В отличие от большинства подобной публики, Моченый жил в своей квартире. Это был крупный мужчина сорока с небольшим лет. Единственный в бригаде с большим уголовным стажем. Впрочем, к авторитетным зэкам никакого отношения он не имел. Оба срока тянул по мокрой статье. Первый раз в горячке завалил любовника жены. Второй получил через год после освобождения, в пьяной драке прикончив приятеля. В жизни его интересовали только две вещи: деньги и водка. Женщин Моченый, насколько знал Парфен, игнорировал совершенно. Квартира была полностью под стать своему хозяину — такая же угрюмая и неряшливая.
— С тебя за новоселье пузырь! — безапелляционно заявил он, едва Парфен бросил свою спортивную сумку в отведенной ему комнате. Парфен предвидел такой поворот дела и позаботился заранее, прихватив по дороге литр «смирновки».
— Однако дорогую пьешь, — разглядывая врученную ему бутылку, заметил Моченый.
Гришка ничего на это не ответил, следуя за хозяином на кухню.
— Пельмени будешь?
— Давай. — Гришка действительно здорово проголодался.
Хозяин поставил на плиту воду под пельмени.
— Давай мы с тобой пока пропустим по маленькой. — Он достал из холодильника тарелку, на которой осталась еще с прошлого раза пара кругляшей колбасы и один ломтик сыра. Засомневавшись насчет количества закуски, Моченый полез в агрегат вновь и достал половину батона «Столовой». Нарезал еще с пяток кругляшей и добавил к уже имеющимся.
«По маленькой» в понятии Моченого было почти по полному граненому стакану. Парфен одолел за раз только половину.
— Как же это у вас так неаккуратно с Захаркиными пацанами получилось? — зажевывая оставшимся кусочком сыра водку, поинтересовался хозяин квартиры.
— С кем? — переспросил Гришка, хотя отлично понял, о чем тот спрашивает.
— Да с луневскими!
Вопрос был задан вроде бы безразличным тоном, но глаза смотрели внимательно.
— Они сами нарвались, — ответил Гришка и, подумав, пересказал Моченому весь ход событий.
— Э-эх, из-за бабы пацана замочили! — сделал свой вывод Моченый. — Из-за этих курв все зло, бля буду! Наливай, что ли.
— Да не из-за бабы, а из-за их выпендрежа!
— А выпендреж пошел из-за чего? Из-за бабы! — гнул свое хозяин квартиры. Парфен решил не спорить с ним, зная, что у Моченого это больная тема.
Пока варились пельмени, они уговорили почти всю бутыль.
Гришка сильно захмелел, но контроль над ситуацией не терял.
Несколько раз Моченый подкидывал ему вопросы, казалось, со стороны совершенно безобидные. Но тем не менее Гришка ясно читал их подоплеку и обходил как мог подводные камни. Сам штатный киллер бригады, казалось, совсем не захмелел.
— Как думаешь завтра работать? — наконец Моченый перешел к основному вопросу.
Гришка изложил все свои соображения. Вернее, не столько свои, сколько капитана Тарасова.
Моченый долго чесал в загривке, затем выдал:
— Ну, давай.
Причем сказал он это совершенно равнодушно. Безо всяких эмоций в голосе, словно не ему идти было завтра с ними.
— Из пацанов кто с тобой будет?
Гришка назвал.
— Кривого не бери, — посоветовал Моченый, отлавливая ложкой сварившиеся пельмени.
— Почему это? — поинтересовался Гришка.
— Он дебильный. Херню какую-нибудь отмочить может! — доходчиво пояснил хозяин квартиры. — Разливай, что ли, — старый киллер, похоже, совсем не мог спокойно переносить вид водки на своем кухонном столе.
Гришка наполнил стакан Моченого. Себе он лишь слегка долил, предполагая, что купленная литровка не последняя на ближайшее время.
Некоторое время они ели молча. Затем Моченый вновь пустился в разглагольствования насчет того, что во всех бедах на земле виноваты бабы.
— Чтобы ты знал, Волдырь, — горячился он, — если бы не моя курва жена, я бы сейчас кадровым офицером был! А вместо этого полжизни пришлось по помойкам скитаться!
Гришка ничего не отвечал. Он только слушал, предполагая, что пьяному хозяину нужно просто выговориться.
Но того, видно, не вполне устраивала роль оратора. Свой монолог он часто перебивал вопросами, заставляя тем самым Парфена включаться в беседу.
К большому удивлению, когда пельмени были съедены, а водка выпита до дна, предложения продолжить не последовало.
— Хочешь — в ящик таращься, а я спать пойду! — объявил Моченый и отправился в комнату. Вскоре оттуда раздался его храп.
Гришке делать было совершенно нечего, и он действительно включил телевизор. Ему не спалось. Некоторое время он таращился в ящик совершенно безо всякого интереса. Когда надоело, он выключил ящик и улегся на спину.
«Законник, Квадрат, — думал Парфен, нервно грызя подвернувшийся невесть как под руку карандаш. — Когда этому будет конец?»
«Может, завтра и будет, если вас охрана пришьет!» — зловеще предрек внутренний голос.
«А вот это черта с два! Я жить хочу!»
«А он что же, думаешь, не хочет? И у него охраны побольше, чем у Васьки Смирнова, и таких лопухов, как Самосвал, наверняка нет!»
«Но ведь у нас все до мелочей продумано, должно как по часикам сработать!»
«Часы иногда, знаешь ли, тоже ломаются! Да и…»
«Что «да и…»?
«Завалишь ты завтра Квадрата, послезавтра будет следующий! Когда-нибудь твое везенье закончится, Гринечка!»
«Тарасов сказал…»
«Тарасов сказал! — насмешливо перебил его внутренний голос. — Он тебе в прошлый раз тоже много чего говорил да обещал! А получил ты вместо этого семерик!»
Карандаш сломался в пальцах.
* * *
К вечеру следующего дня они сидели в офисе и ждали сообщения. Мирон с Моченым закрылись в кабинете и о
