Маэр схватился за горло, словно ему стало нечем дышать.

– Как… давно? Мне нужно…

– Вам ничего не нужно,- оборвал его Такнар.- Вы слабы и больны, ваше величество. Вам следует вернуться в постель: это лучшее, что вы сейчас можете сделать для империи. Остальное же предоставьте нам.- Жрец надавил императору на плечи, заставляя откинуться на подушки.- Что же касается казни этого отвергнутого Аэлерой… Еще не факт, что он выживет в столкновении с демонами. А подобная смерть куда мучительней даже священного костра.

– Мечтать не вредно, светлый,- хмыкнул Хеан.- Первым в могилу ляжешь ты! – Он сжал пальцы, развертывая аркан перехода.- Надеюсь, демонам придется по вкусу твое мясо.

Взметнулся ввысь фонтан ледяных брызг, охватил ловца и Такнара широкой спиралью – и исчез, унося их с собой. Маэр бездумно уставился в пустоту.

– Легенды… Если бы я мог забыть… – тихо слетело с пересохших губ.

…Говорят, много лет назад далеко на юге жила дева, и была она так прекрасна, что само солнце меркло по сравнению с ней. Ее волосы сияли мириадами звезд, глаза были чисты, как родник, а кожа белизной своей спорила с нежнейшими из лилий.

Выплывая из моря к каменному утесу, пела она песни. Хрусталем рассыпался юный голос, и благоговейно замолкало все вокруг, боясь помешать его чистому звучанию.

В один из дней, когда рассветные лучи окрасили морские волны нежным румянцем, опустился у подножия скалы белоснежный аагир, очарованный волшебной песней.

«Ты поймала мое сердце, прекрасная дева,- прошептал он, любуясь отражением волн в ее глазах.- Позволишь ли быть мне рядом с тобой?»

«Кто ты?» – с опаской спросила певунья, недоверчиво глядя в серебристые глаза ящера.

«Я повелитель небесного мира. В знак своей любви я подарю тебе власть над ветром, а мои слуги вознесут тебя выше облаков!»

«Но разве является это доказательством твоей любви? Такой дар – ничто для того, кому подчиняется все под солнцем».

«Я разорву цепи, связавшие тебя с морем, и ты сможешь ходить по земле!»

«Но это не так уж и сложно для столь могучего властелина».

«Чего же ты хочешь?»

«Ты добр душой, но твой облик пугает меня. Так стань же ради меня человеком. Откажись от неба!»

Замер аагир, уставившись на деву. Но так заманчива была ее песня, что не выдержал он, взмахнул крыльями и обернулся юношей. Улыбнулась дева и спустилась к нему с каменного утеса. Весь день гуляли они рука об руку по песчаному берегу, и пела она своему спутнику нежные песни. А когда наступила ночь и дева заснула, в облаках запел ветер, подзывая своего повелителя. Не внял аагир его зову, стиснул зубы, остался на земле.

Но каждую ночь пел ветер, призывая вернуться в небо, насладиться свободой полета. И однажды аагир не выдержал. Отошел украдкой в сторону, перекинулся обратно в ящера, взмыл ввысь. До рассвета плескался он в воздушных струях, вкушая позабытые чувства. Но слишком упоительным оказался полет, не успел аагир вернуться до восхода солнца. Проснулась дева и увидела, что не сдержал он своего обещания.

Горько плакала она у моря, не желая внимать словам ящера.

«Я не верю тебе больше! Как только спустится ночь, ты снова умчишься, покинув меня!»

Лег у ее ног аагир, словно побитый пес.

«Прости, недостойный поступок я совершил. Так отрежь мои крылья, чтобы ничто больше не разлучило нас…»

Говорят, согласилась с ним дева, зажмурила крепко глаза и отрубила ему крылья. Но по-прежнему ночами смотрел аагир в небо, слушая зов ветра. Только улететь он больше уже не мог.

А спустя несколько дней северный ураган принес метель на морской берег. Засыпал пушистыми хлопьями светлый песок, сковал воду тонкой коркой прозрачного льда…

Маэр встряхнул головой, прогоняя дурноту. – Почему ты убил ее, Одиннадцатый? Неужели тебе приказали?

Широкие крылья аагира со свистом разрезали воздух, неся устроившегося на его спине седока все ближе и ближе к Барьеру. Но еще задолго до того, как ясное зимнее небо перечеркнули остатки разодранного черного кружева, Такнар разглядел устремлявшиеся вверх столбы густого дыма, а по лесу, под ними, заскользили багровые ленты пожаров.

Благодаря дару Сеоль жрецы узнали о прорыве чуть раньше самого события, но предвосхитить его уже не успели. Наспех призванные ловцы, к удивлению Храма, почти не торговались и без долгих уговоров согласились перебросить своими путями к Бездне не только младших служителей Аэлеры, но и значительную часть имперских войск. Высшие жрецы, удостоившиеся серебряной ветви, прибыли на поле боя с опозданием: в отличие от порождений Киренха аагиры не умели мгновенно преодолевать пространство, однако отказываться от использования летучих ящеров служители Аэлеры сочли неразумным.

Жителей сел, ближайших к Бездне, указом императора (фальсифицированным Такнаром) призвали в первую линию обороны. Согнанные к Барьеру крестьяне, вооруженные топорами и вилами, являлись никудышными противниками для демонов, но все-таки их присутствие существенно замедляло продвижение чудовищ: последние не могли отказать себе в удовольствии устроить дополнительную трапезу.

С высоты полета Такнар слишком хорошо видел, как расползаются по снежной целине алые пятна. Если бы имелся шанс избежать этих жертв! Но каждый выигранный миг сейчас был на вес серебра: чтобы залатать брешь, требовалось находиться рядом с ней.

Несмотря на свой страх причинить вред спящей богине, Такнар все же попытался разбудить ее. Прозрачный кристалл, в который сначала обратилось скрывавшее Аэлеру озеро, покрылся сеткой мутных трещин, и за ними уже нельзя было разглядеть совершенные черты божественного лица. Усилия всех высших жрецов оказались тщетными. От кристалла не удалось отколоть даже крошечного кусочка: глыба исцарапанного камня без труда противостояла и магическому воздействию, и ударам тяжелых молотов.

Быть может, если бы Такнар попытался что-то предпринять сразу, камень еще поддался бы… Тревога за Аэлеру и сожаления не давали ему покоя, мешая сосредоточиться на разворачивавшейся под ним битве. Жрец то и дело принимался перебирать в памяти известные ему арканы, прикидывая, какую комбинацию он еще не создавал. В том, что богиня жива, он не сомневался: сила по-прежнему подчинялась служителям Храма. Но не причинит ли ей вреда хрустальное заточение? Он готов был отдать ради Аэлеры свою жизнь, но оказался не в состоянии обеспечить ее безопасность…

Справа раздался шорох многочисленных крыльев. Раззявившее острозубую пасть чудовище рванулось наперерез аагиру, оставляя за собой в воздухе алый шлейф. В пустых глазницах, залитых тьмой, плавали кровавые огни.

– Пищ-щ-ща… – восторженно прошипело создание, вывалив наружу длинное черное жало.- Живая!

Ящер шарахнулся в сторону, едва не выбив жреца из седла. Тварь метнулась следом, заходя на второй виток. Такнар едва успел сформировать защитное заклинание, как крылатое чудовище уже врезалось с разгону в невидимую завесу.