но потом поднимает взгляд на меня, прислонившуюся к дверному косяку. — Не хочешь начать собираться?

— Я не знаю, куда еду. Там будет жарко или холодно? Мы отправимся на машине или самолете?

— На машине, — твердо заявляет он, поворачиваясь, чтобы достать еще футболок. — Ты не можешь лететь.

— Что значит, я не могу лететь? — выпаливаю я ему в спину.

— Давление в салоне. — Он пожимает обнаженными плечами. — Оно может раздавить младенцев.

Я смеюсь, потому что если я этого не сделаю, то вместо этого могу ударить его по голове.

— Скажи, что шутишь.

Джесси медленно поворачивается ко мне. Он не впечатлен моим весельем. Это написано на этом чертовом идеальном лице.

— Я не шучу, когда дело касается тебя, Ава. Ты уже должна это уяснить.

Он ведет себя нелепо.

— Давление в салоне не раздавит детей, Джесси. Если ты увозишь меня, то только на самолете. — Я почти топаю ногой, чтобы утвердить свой приказ.

Он выглядит немного шокированным моим требованием и погружается в раздумья, закусывая губу, шестеренки начинают медленно вращаться.

— Беременным летать небезопасно, — тихо говорит он. — Я читал об этом.

— Где ты об этом читал? — спрашиваю я со смехом, опасаясь, что он собирается процитировать какое-нибудь «Руководство для беременных». Но мой смех стихает, когда он протягивает руку между костюмами и достает «Руководство для беременных».

— Здесь. — Он застенчиво поднимает книгу. — Тебе также следует принимать фолиевую кислоту.

Я таращусь на книгу и со смесью удивления и веселья наблюдаю, как он начинает листать страницы. Некоторые уголки загнуты, и мне кажется, я даже вижу проблеск отрывка, выделенного неоновым маркером. Он знает, что ищет, и я ничего не могу поделать, кроме как стоять и смотреть, как мой прекрасный, невротический, помешанный на контроле мужчина находит это.

— Вот, смотри. — Он сует книгу мне под нос и указывает на центр страницы, где раздел выделен неоново-розовым. — Министерство здравоохранения рекомендует женщинам ежедневно принимать четыреста микрограммов фолиевой кислоты, пока они пытаются забеременеть, и продолжать принимать эту дозу в течение первых двенадцати недель беременности, когда у ребенка развивается скелет. — Он хмурится. — Но у нас двое детей, так что, может, тебе стоит принимать восемьсот микрограммов.

Мое сердце до предела переполнено эмоциями.

— Я люблю тебя, — говорю я с улыбкой.

— Знаю. — Он пролистывает еще несколько страниц. — Отрывок про перелеты где-то здесь. Просто…

Я выбиваю книгу из его рук, и мы оба следим за ее падением на пол. Он смотрит на меня, сузив глаза, губы сжаты в прямую линию. На это я просто ухмыляюсь, отчего Джесси хмурится еще сильнее. Я отпинываю книгу. Он охает.

— Подними книгу, — рычит он.

— Дурацкая книга. — Я снова ее пинаю. И все еще ухмыляюсь.

— Подними книгу, Ава.

— Нет, — раздраженно огрызаюсь я.

Я точно знаю, что делаю. Мои глаза восхищаются яростью, исходящей от его изящного телосложения.

Джесси поднимает брови. Очень напряженно думает. Он раскусил мою игру. Затем перед моим лицом появляются три пальца.

— Три, — шепчет он.

Моя ухмылка становится шире, когда я отбрасываю его руку.

— Два, — продолжаю я.

Он изо всех сил пытается скрыть собственную ухмылку.

— Один.

— Ноль, детка, — заканчиваю за него и визжу от восторга, когда меня осторожно перекидывают через плечо и несут в спальню. Громко смеюсь, когда Джесси бросает меня на кровать, слишком аккуратно, а затем окутывает своим телом и убирает с моего лица волосы.

— Леди, вы когда-нибудь научитесь? — спрашивает он, обхватывая мой затылок и направляя мою голову, чтобы наши носы встретились.

— Никогда, — признаюсь я.

Он одаривает меня улыбкой, предназначенной лишь мне.

— Надеюсь, что нет. Поцелуй меня.

— А что, если не поцелую? — Конечно, поцелую. И он это знает.

Наклонившись, Джесси касается кончиком пальца местечка над тазовой костью. Я задерживаю дыхание.

— Мы оба знаем, что ты меня поцелуешь, Ава. — Его губы щекочут мои. — Давай не будем тратить драгоценное время, когда я мог бы потеряться в тебе. Поцелуй меня сейчас же.

Мой язычок выскальзывает наружу, встречаясь с его нижней губой, и я сама немного поддразниваю его, слегка скользя по ней, пока Джесси не подчиняется и не дает своему языку волю. Мы встречаемся посередине и сладко кружим, пока он не стонет и не нападает на мой рот с грубой силой. Я мысленно записываю очко в свою пользу. Ему так же невозможно мне сопротивляться, как и мне ему.

— Мммм, — выдыхаю я, повторяя целеустремленные движения его языка. Это то, что нам нужно. Нужно провести вместе несколько дней, любить друг друга и привыкать к нашему неминуемому совместному будущему. Будущему, в котором теперь есть двое детей. Мне нужен Джесси на некоторое время для себя, без отвлекающих факторов, кроме него, и без проблем, — только мы.

— На самом деле там не было написано, что мне нельзя летать, не так ли? — спрашиваю, глупо это или нет. Я знаю, что это так, потому что уже видела беременных в самолетах. Это просто еще одно из дурацких правил беременности Джесси.

Он прикусывает мою губу и посасывает.

— Это логично, — говорит он.

— Нет, это невротично, — возражаю я. — Беременные все время летают, так что ты везешь меня на самолете в какое-нибудь жаркое место и все время будешь позволять мне наслаждаться тобой. Непрерывный контакт. Я хочу непрерывного контакта.

Я знаю, что это доставит ему удовольствие, и когда он поднимает голову, чуть потягивая мою губу зубами, как он это умеет, чудесная улыбка на его лице подтверждает это.

— Я, черт возьми, не могу дождаться. — Он целует меня в нос и встает. — Тогда, вперед. Мы тратим драгоценное время нашего пиршества.

Он подмигивает, поворачивается и оставляет меня валяться среди белых простыней. Это действительно седьмое небо под названием Джесси.

***

Я тащу свой чемодан вниз по лестнице, и он подпрыгивает на ходу.

— Эй!

От оглушительного крика я подскакиваю, спотыкаясь на полушаге, и хватаюсь за перила, чтобы не упасть. Раздается громкое «ох!», за которым следуют грохочущие шаги вверх по лестнице. Меня хватают и держат неподвижно.

— Женщина, какого хрена ты творишь?

Мой испуг превращается в гнев.

— Твою мать, Джесси. Охренеть! Это твоя, бл*ть, вина!

Сразу же осознаю свою оплошность, рычание, исходящее от Джесси, подтверждает, что я, совершенно определенно, только что выругалась, как матрос. Три раза… и все в одной напыщенной речи. Я готовлюсь к неминуемому, прищуриваю один глаз и съеживаюсь.

— Следи уже за своим гребаным ЯЗЫКОМ!

Джесси выхватывает у меня чемодан.

— Жди здесь! — рявкает он, и я слушаюсь, но в основном потому, что я потрясена до неподвижности этим разъяренным криком.

Бормоча и ругаясь себе под нос, он