Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пойдёмте, она как раз недавно проснулась. Бедное дитя, ей столько испытаний выпало. Ливет попала в ужасные руки. Не все хозяева обращаются дурно со своими людьми, некоторые очень добры. Но другие, поступают ужасно.
Подойдя к одной из лежанок, Аулет потеряла дар речи. Скомканная ткань непонятного цвета частично свисала на пол, а поверх этого безобразия лежала девушка. Синяки и порезы, на видимых частях, щёки впали так что возникал вопрос, как в этом измождённом теле всё ещё теплится жизнь. Кожа не просто бледная, а с зеленоватым оттенком. Ливет закашлялась и приоткрыв глаза посмотрела на тех кто подошёл. В этом взгляде была такая радость и надежда, что сердце девушки дрогнуло. Стараясь не расплакаться, она опустилась на колени. Ей было всё равно на грязь и сырость, осторожно взяв девушку за руку Аулет сглотнула. Тонкие пальчики несчастной были подобны фарфору, каждая косточка выступала под прозрачной кожей. Со всей осторожностью она погладила руку, чувствуя грубость кожи под пальцами. Нужно было что-то сказать, но ничего не приходило на ум. Осознание того, что это в какой-то мере её вина, подстёгивало стыд.
«Если бы я настояла, может быть удалось бы ей помочь ещё тогда.»
Но тягостное молчание было ещё хуже. Стараясь держать себя в руках, Аулет произнесла:
– Прости меня, я правда очень хотела помочь. Как ты себя чувствуешь? Могу ли я что-то сделать для тебя.
Глава 21 «Цена надежды»
– Молчи Ливет, тебе нужно беречь силы что бы выздороветь, – произнёс Малькольм, одним движением руки прервав её попытки заговорить.
И только сейчас Аулет обратила внимание на слишком большой живот девушки. Он выпирал под одеялом слишком неестественно для хрупкого телосложения. Вопросительный взгляд в сторону Малькольма, как бы ожидая объяснений, не заставил себя ждать. Девушка уже догадывалась о причине, но в глубине души надеялась что это ошибка. Тяжело вздохнув, он заговорил:
– Её купили в совсем юном возрасте, изначально для черновой работы по хозяйству. От рождения у девочки одна нога короче другой и поэтому больших денег за неё никто бы не дал. Она родилась в городе рабов. Поначалу к ней относились терпимо, просто загружая работой. Но в какой-то момент хозяин решил что вправе пользоваться её телом. На протяжении года это было тайной, но потом жена этого господина начала замечать связь. Подозрения переросли в манию, а потом и в ненависть. Когда она узнала, что Ливет затяжелела, избила бедняжку до полусмерти. Её нашли Марси и Дугран, принесли сюда.
– Как я понимаю всё вскрылось, когда живот начал расти. – процедила Аулет, ощущая как ярость поднимается в глубине души. Хотелось вернуться к хозяевам Ливет и расправиться с извергами самым жестоким образом.
– Всё верно. Ребёнка она скинула, возможно это к лучшему, но сейчас и её жизнь под вопросом. У нас недостаточно ресурсов, что бы поставить её на ноги, но даже после этого…
– А если обратится к лекарю? – воскликнула Аулет, перебив своей репликой речь мужчины.
– Никто не будет лечить того, кто носит ошейник. – полным скорби голосом, ответила Тоя. – Никто не пойдёт на такой риск, да и плата будет слишком высока.
– Но я видела, что у многих тут нет ошейников, – возразила девушка. Подобная жестокость не вписывалась в её восприятие нормальности и казалась абсурдной. – Значит можно снять ошейник и отвести к лекарю. В сыром подвале она просто умрёт!
– Ошейник можно снять, но большой ценой. Платой будет либо жизнь, либо метка. Эти шрамы свидетельство отречения от поверхности, – жёстко ответил Малькольм.
– Я не понимаю.
– Мы можем передвигаться только под покровом ночи и только по самым тёмным улицам и грязным трущобам. Ведь если кого-то поймают то будут пытать, что бы найти наше убежище. Нам нет пути назад.
– А что если покинуть крепость? – внесла своё предложение Аулет. – Ведь мир не заканчивается на Атал-Мекхе, пусть в Истаре есть рабство, но можно уйти туда, где жизнь лучше.
– А как же те кто живут под гнётом своих хозяев? Да и куда ехать? Везде нас ждёт такая участь, у нас нет возможности вывезти даже тех, кого вы можете видеть тут. Пожертвования наших благодетелей позволяют сохранить свою жизнь, но не начать новую.
– Но должен же быть выход! – Аулет бросила мимолётный взгляд на Ливет.
«Я никогда не смогу забыть её лицо.» – подумала она. То что сделали с этой девочкой, вся её жизнь была кошмарным сном. Вот только это был не сон, это реальность, в которой изо дня в день жили эти люди.
– Он есть! Мы можем всё изменить, заставить их считаться с нами. Стать свободными, – воодушевлённо произнёс Малькольм, не отрывая взгляда от Аулет. Взяв девушку за руку, он посмотрел прямо в глаза, надеясь найти в них хотя бы искру понимания.
– Так вы и есть, то самое сопротивление, – изумлённо прошептала она. Воспоминания пронеслись перед глазами подобно киноленте. Слова Ариана сразу впились в её сознание острыми иглами: «Если не хочешь проблем, никогда себя так не веди прилюдно и никогда, запомни НИКОГДА не говори о своих мыслях на эту тему. Радуйся что у тебя самой нет рабского клейма и ошейника!»
– Да, нас так называют свободные, и вы нам нужны!
– Чем я могу быть полезна? У меня нет средств для того что бы вам как-то помочь, нет влияния. Я не умею сражаться, да я даже ничего не знаю о вашей жизни. Что я могу вам дать? – воскликнула Аулет отшатнувшись. В её душе билась ярость и негодование и в особенности страх. Памятны были слова Ариана. Но больше всего её уничтожало собственное бессилие.
– Вы можете дать нам надежду. Вы умеете сочувствовать, вы понимаете как нам тяжело, вы не боитесь говорить. Пусть вы и недавно в Атал-Мекхе, но вы сделали больше чем кто-либо для нас. Пусть вам и кажется иначе.
– Я даже не смогла защитить бедную девочку. Я вижу в каком она состоянии. Чем я помогла? О какой надежде вы говорите? – неосознанно, Аулет срывалась на крик. Слёзы подступали к горлу, превращаясь в комок сплошной злости и боли.
– Вы смогли воодушевить всех кто носит это проклятый ошейник. Те кто стал свидетелем происшествия пронесли весть об огненной деве. У нас появилась надежда на лучшую жизнь. Пока все делают вид что насилие это нормально, наш мир не поменяется!
– И поэтому насилием вы
