— Так что, Горюнов отказался использовать незаконные методы следствия? — спросил Глеб и сам подумал: наконец-то Пригорюныч сошел с узкой, ухабистой противоправной дорожки и встал на широкую, гладкую стезю закона!

— Как тебе сказать? — затруднился с прямым ответом Викентьев. — Шеф объяснил мне, что если с коммерчески выгодным, но несколько ущербным с точки зрения УК предложением к нему обратится очень значительный человек, он скорее всего даст ему положительный ответ.

— Тогда у меня сразу два вопроса, — одновременно удивился и не удивился Глеб. Не удивился тому, что убедился: черного кобеля (то есть Горюныча) не отмоешь добела. А удивился его оценке статуса Никандрова. — Значит, то словам твоего шефа, Никандров — не очень значительный человек?

— Именно так! Значительный, но не очень. Иначе преступники не выбрали бы своей мишенью его детей. А какой у тебя второй вопрос?

— Очень простой! У просто значительного человека денег не намного меньше, чем у очень значительного. Тогда какая разница, чей заказ выполнять?

— Не придуривайся! — возмутился Викентьев. — Все ты прекрасно понимаешь, потому что прозы жизни начитался досыта! Вот убили злодеи у уважаемого, но незначительного человека его единственную кровиночку, так уважаемый человек может до собственной кончины бухтеть об отмене моратория на смертную казнь для убийц! Отменяльщики даже не почешутся! Ну, это известная публика. Так что душегубы отбудут свой срок, выйдут и станут себе гулять на свободе, а уважаемому человеку только и останется, что бухтеть. А случись такое несчастье в семье значительного человека, он про отмену моратория бухтеть не будет, потому что знает: и бесполезно, и самому такая отмена хуже горькой редьки. Не дадут шенгенскую визу попирателям прав человеков, в смысле нечеловеков, то есть убийц, а у него и всех прочих значительных людей там и недвижимость, и бизнес, и детки, и деньги. Так что остается ему уповать на защиту закона, уж каков он ни на есть. Ну а когда обидчиков поймают и посадят, есть надежда, что они в камере со стыда повесятся.

— Так обидчики очень значительных людей тем более в камере повесятся! Они что, из другого теста сделаны? Если их не пристрелят еще раньше, при задержании. Примут зубочистку в зубах у задержанта за гранатомет — и выстрелят в порядке самообороны. Любая прокурорская проверка потом подтвердит правомерность применения оружия: да, преступник держал в зубах… то есть в руках гранатомет и целился в служителей закона.

— Ну, это что в лоб, что по лбу! Только преступников нужно сначала найти. А если их не нашли и где искать — неизвестно?! Представь себе, дочурка очень значительного лица пошла полюбоваться родной природой без охраны. По молодости, по глупости. Пошла и пропала… Нет, если потом потребуют выкуп в миллион долларов, тогда все понятно. Это по понятиям! Денег, конечно, жалко, но деньги — дело наживное. Зато дочку вернут в целости и сохранности. Потом, глядишь, похитителей и вычислят. Не сегодня, так лет через несколько закон восторжествует. Вот она, неотвратимость наказания! Если, конечно, срок давности не пройдет… А если никакого выкупа не потребовали и потом нашли распотрошенный труп юной путешественницы? Всякое, конечно, можно предполагать, но скорее всего с ней позабавились какие-нибудь отмороженные выродки. Как этих мерзавцев найдешь? Может, они вообще не в системе? А если отец растерзанной девочки — человек очень значительный, он найдет! Обратится к серьезным авторитетам, заплатит, сколько положено, но поставит условие: найти и содрать с них кожу живьем! Если просто значительный человек такое попросит, авторитет, пожалуй, задумается. Перспектива сесть за организацию убийства наводит на грустные размышления. А выполняя заказ очень значительного человека, печальных последствий опасаться не приходится. Криминалистическая экспертиза подтвердит суицидальные намерения потерпевших: самоубийцы сами сдирали друг с друга кожу! Впрочем, злодеи, как только до придурков дойдет слух, какой заказ на них поступил, сами прибегут к полицейским с чистосердечным признанием. Уж лучше в зоне рамки для картинок вытачивать да УДО дожидаться, чем такая страшная смерть!

— Ну ладно, это все теория! — прервал рассуждения Викентьева Глеб. — Мы-то что будем делать? Я лично считаю так: раз Никандров не дал своей службе безопасности команду решить вопрос с похитителями пасынка быстро и эффективно, не заморачиваясь на формальности, нам остается только строго придерживаться буквы закона. То есть будем следить за фигурантами, авось они выведут нас на похищенного. Если он, конечно, еще жив.

Тем временем Додик с Серым тоже совещались, но о чем шла речь на том совещании, узнать не удалось. У Серого была большая трехкомнатная квартира, и о чем оба деловых человека беседовали в гостиной, столовой или в спальне, жучок в прихожей не улавливал. Часа через два подельники о чем-то договорились, вышли из подъезда, расселись по своим машинам (Додик добирался до своей, кряхтя и хромая на обе ноги) и поехали в пока еще не известном для сыщиков направлении. Викентьев с Глебом — за ними следом. К удивлению сыщиков, фигуранты привели их не в загородный особняк, где в подвале должен был томиться похищенный узник, а к частной психонаркологической лечебнице, той самой, куда несколько дней назад из ресторана «У гуся» отправился женственно-нежный юноша, знакомый Додика. Оба фигуранта беспрепятственно въехали на территорию лечебницы, а Глеба с Викентьевым даже пешими не пропустил туда охранник. Предъявлять свое удостоверение Глеб не стал. Объяснил охраннику, что хотел бы устроить младшего брата лечиться от пагубной наркозависимости, но не уверен, что потянет плату за лечение. Поэтому хотел бы проконсультироваться с менеджером лечебницы или кто там у них занимается финансовыми вопросами. Охранник скептически оглядел Глебов прикид, с сомнением покачал головой, но все-таки стал звонить своему начальству: мол, так и так, мужик хочет устроить братана лечиться, но его платежеспособность вызывает большие сомнения. Во-первых, одет как какой-нибудь научный сотрудник дышащего на ладан НИИ. Но главное — приперся сюда пешедралом. Представляете, даже задрипанной иномарки не имеет! Менеджер оказался не таким снобом, как охранник, и возразил, что отсутствие машины и дорогого прикида — это еще не показатель нежелательности клиента. Возможно, брат-наркоман уже спустил все, что было ценного в доме, включая приличный прикид и машину. Но квартира-то еще осталась! И любящий старший брат может под залог этой самой квартиры взять в банке кредит и оплатить лечение больного наркоманией родственника. Короче — пропустить!

Глеб направился ко входу в лечебное заведение, возле которого стояли «БМВ» Додика и «мерседес» Серого. Но тут из дверей вышли оба фигуранта, а с ними подросток. Гостей провожал уже знакомый Глебу дружок Додика — женственно-нежный юноша, теперь в белом халате медбрата. Глеб, который видел похищенного Дэна только на фотографии, в подростке его с полной уверенностью не опознал, но и исключить, что это именно тот, кого они ищут, тоже не мог. Предполагаемый Дэн сел в машину Дональда Табунова, и обе машины поехали к выходу с территории лечебницы. Глеб вышел из ворот вслед за ними, коротко объяснив охраннику, что, если у них лечатся господа на таких дорогих машинах, его брату следует подыскать лечебницу подешевле.