Бережно поддерживая ее ветхое тело, я дождался, пока договорит последнее слово, и почти нежно уложил обратно на ложе.

Рамона и Сабра зашевелились, уже снова молодые, а я сказал ведьме тихо:

— Спасибо, Квилла… Ты совершила… ну не подвиг, хотя, кто знает, может, и подвиг… Даже не знаю, смог бы я вот так, обличая тебя, сам отказаться от возвращения в молодость, если бы мне было лет семьдесят…

Она тяжело и хрипло дышит, глаза закрыты, я едва услышал ее шепот:

— Мне осталось жить считаные минуты… Давай поскорее твою ящерицу…

Сердце мое трепыхнулось, но я посмотрел на нее и сказал трезво:

— Ты даже руки не сможешь поднять.

— Да, — прошептала она, — не смогу, но… сделай мне твой странный напиток…

Я торопливо сотворил чашку кофе, точно такого же, как и в прошлый раз, крепкого, сладкого и горячего, по себе знаю, что кровь сразу же бежит по жилам жарче, проясняется мозг, а все тело требует немедленной работы.

Она пила жадными глотками, на щеки возвращался лихорадочный старческий румянец, тусклые глаза заблестели, а мутный взгляд стал ясным.

— Все, — произнесла она окрепшим голосом. — Давай… поспешим…

Я по ее знаку помог ей приподняться, она положила обе ладони на мою грудь, потом одну сдвинула на живот. От них сразу пошел жар, в голове помутилось, я инстинктивно напрягся, внутри сразу же больно царапнуло, и я заставил все мышцы и внутренности расслабиться…

Ее заклятие сработало, как наркоз, хотя я никогда под ним еще не был, но вроде бы вот так в отупении чувствуешь, что с тобой что-то делают, но сам только со стороны…

Эта мерзость, что уже слишком быстро подросла, начала карабкаться по моей глотке. Там судорожно сокращается, как при рвоте, но ничего не происходит, наконец это выползло ко мне в рот, задержалось там, я хотел ухватить и придушить, но рука не поднялась, ведьма тоже не шевелится, бессильно опустив обе руки, а мерзкая тварь протиснулась между моих зубов и шлепнулась мне на колени, а оттуда на пол.

Я с трудом сумел пошевелиться, на всякий случай наступил на эту ящерицу, покрытую слизью. Под каблуком чавкнуло, оттуда потекла зеленая лужица.

Ведьма все еще не шевелится, я осторожно взял ее за руку, та уже совершенно холодная, словно труп успел остыть.

Рамона поднялась, бледная и вздрагивающая, глаза громадные, подошла ближе, а к ней прижалась сбоку насмерть перепуганная Сабра.

— Она… как?

— Ушла, как говорится, в мир иной, — ответил я, — и сейчас летит, в звезды врезываясь… Теперь можете продолжать ее дело… Да что значит можете? Вы обязаны!

Рамона торопливо кивнула.

— Да, но…

— Если чему-то научились, — уточнил я. — А можете не продолжать.

Рамона спросила тихо:

— А что… это было? С нами?

Я поерзал мысленно, а в реале ответил с нужной долей грусти и торжественности:

— Заклятие сработало не так, как ожидалось. Это ж магия, а она непредсказуемей женщины! Не дает молодость, как ожидалось, а передает… отнимая у других. Когда ваша мать и бабушка это поняла, она сразу же произнесла возвращающее заклятие, и все вернулось взад на свои места.

Глаза Рамоны наполнились слезами.

— Я даже не представляю, как мы будем без нее!

— Многие не представляют себя без родителей, — ответил я, — однако жизнь как-то идет. Прощайте, леди! Спасибо за гостеприимство.

Уже не таясь, я повернул браслет Иедумэля, образ Ричэль на этот раз вспыхнул под опущенными веками моментально.

Клемент, конечно, заподозрил, что у меня что-то не совсем так хорошо, как говорю, если второй раз уже к нему и без всякой цели. Прибыл, бросил пару слов и сразу сказал, что весь в делах, потому отбываю.

К счастью, на этот раз я застал не на привале, а на марше, и сам мог убедиться, что армия идет уже несколько часов, усталая и покрытая дорожной пылью, а вконец измученных везут в обозе вместе с необходимым скарбом.

На этот раз я облетел крепость Флитвуда, заглянув в окно выделенных для меня хозяином покоев, убедился, что там пусто, и внесся головой вперед, стараясь превратиться в человека раньше, чем коснусь пола.

Не получилось, хрупкое пустотелое крыло с тонкими костями хрустнуло, боль обожгла, как кипятком. Я пошипел чуть, но поднялся уже принцем Ричардом, красивым и собранным, хоть малость и побаивающимся, мало ли что тут стряслось за мое отсутствие.

Дверь распахнулась, вбежал Зигфрид и его двое людей.

— Ваше высочество! — вскрикнул он таким тонким от волнения голосом, что дал петуха. — Да как вы…

— Потом, — оборвал я. — Разыщи Норберта, пусть забирает всех из замка и возвращается в наш лагерь.

— Будет сделано, — воскликнул он обрадованно.

— Ты тоже с ними, — добавил я.

— Ваше высочество!

— Буду ждать в лагере, — оборвал я. — Действуй!

Он выбежал, остальных двух я мановением длани отправил следом, а сам подошел к окну, чувствуя боль в мышцах и слабость. Частые перевоплощения даром не проходят, даже регенерация не спасает, она лечит только тело, а страх снова стать птеродактилем и остаться в нем становится все сильнее…

Я сцепил зубы и, взобравшись на окно, вывалился в темноту.

В лагере я застал, к великому изумлению, Хродульфа и Хенгеста, а еще прибыли гонцы от Меревальда и Леофрига. Разведка Норберта по моему приказу сообщала им все-все, что удавалось узнать, теперь я уже не уверен, что так стоило делать, и как только верховным лордам стало известно, что основной удар Мунтвиг нацелил именно в этом направлении, они все, жаждая подвигов, поспешили сюда, оставив по трети дружин к Корнушире, Вайткабе и Поллоке.

— А где принцесса Лиутгарда? — спросил я.

Они переглянулись, Хродульф ответил мрачно:

— Мы решили, что ей безопаснее будет в Бедивере с отрядом барона Адриана. Там могут и отступить, если что пойдет не так, а здесь мы как в мышеловке.

Я буркнул:

— Так сами же восхотели!

— Сами, — ответил Хродульф за всех. — Но, если выстоим и не сдадим город, наши имена будут покрыты славой уже в начале войны!

— Да, — согласился я, — игра стоит свеч. Но не наплачусь ли с вами…

Со звоном стальным подков примчался из замка Флитвуда Норберт и сказал, что совсем близко по направлению к югу расположен город Баббенбург, огромный и с хорошими стенами. Если поторопимся, то успеем войти в него раньше, чем Мунтвиг начнет осаду.

— Тогда поторопимся, — сказал я зло. — Король Ричмонд говорил мне о Баббенбурге… Лорды… Эх, ладно. Надеюсь, ваша отвага столь же велика, как и безрассудство.