Она занимает место рядом с Марком, когда третий придурок в толстовке с капюшоном поднимается на сцену, становясь коленями на твёрдый камень в своём смокинге.

— Я поймал для тебя лису, маленькую лисичку, которая грабила виноградники, — говорит парень, и, хотя я знаю, что слышала этот голос раньше, мне трудно его вспомнить. Но это должен быть Гарет, верно? Наша детективная работа была безупречной.

— А как зовут лису?

Я знаю ещё до того, как он заговорит, что это я. Я маленькая лисичка. Мои глаза крепко закрываются, и я всем сердцем желаю, чтобы я не лежала здесь, беспомощная, одурманенная наркотиками, надеясь и молясь о чуде. Но на самом деле, выберусь ли я из этого? Здесь десятки людей, десятки. Совершенно очевидно, что мы находимся где-то под землёй. Где именно, я не уверена, потому что парни отважились проникнуть в эти туннели и ничего не нашли.

Джек, однако… он сказал, что видел её, эту подземную церковь, так что, может быть…

— Спенсер Харгроув, — говорит парень, и моё сердце разбивается вдребезги. Спенсер?! Моя голова крутится по сторонам, но я нигде не могу его найти. То есть до тех пор, пока я не заставляю себя приподняться как можно выше, держась за верёвки, и не обнаруживаю, что напротив моего есть ещё один алтарь. Всё, что я могу видеть отсюда, — это пара ботинок, но мои худшие опасения подтверждаются, когда парень снимает маску, и я вижу глупое, уродливое лицо Гарета МакКоннелла. Да, я опустилась до мелких оскорблений, так что подайте на меня в суд. Я здесь испытываю чёртов стресс.

— Сделай это правильно, — произносит лидер, когда другой участник подходит с ножом и протягивает его ему. На рукояти я вижу тот символ, тот самый, что был на камне, который я нашла у себя на подоконнике. Кто это был, кто положил его туда, я, возможно, никогда не узнаю. Но очевидно, что это находилось на стадии планирования в течение довольно долгого времени.

Гарет обходит алтарь, где лежит Спенсер, без сознания и неподвижно. Он замирает, держа руки на ноже, острие которого направлено в грудь моего парня.

— Спенсер! — я кричу, мой голос разносится по пещере, прорываясь сквозь унылое пение других участников. Никто не обращает на меня никакого внимания, даже когда я сопротивляюсь и продолжаю кричать. — Зачем он тебе нужен, когда у тебя есть я? — спрашиваю я, но по центру комнаты уже движется другой человек в золотистом платье.

Она занимает своё место перед возвышением, светлые волосы собраны в пучок на затылке.

— Я поймала для тебя лису, маленькую лисичку, которая грабила виноградники.

— А как зовут лису? — снова спрашивает вожак.

— Шарлотта Карсон, — отвечает Селена МакКоннелл, поднимаясь на ноги и снимая маску. Она оглядывается на меня, но на её лице нет никаких эмоций.

— Сделай всё правильно, — повторяет ответственный, и Селене вручают нож, идентичный тому, что был в руках её брата. — МакКоннеллы разочаровали Братство в этом году. Твоя сестра не совершала подобных ошибок.

— Да, сэр, — соглашается Селена, её голос холоден и далеко не так покорен, как у Астер.

Она обходит алтарь и занимает место рядом со мной. На этот раз нож направлен прямо мне в грудь.

Пение набирает скорость и громкость, но у меня вроде как закончились идеи. Связанная, накачанная наркотиками, напуганная…

— Подожди, — шепчу я, но Селена меня не слушает. Она наблюдает за мужчинами на помосте, ожидая своей реплики. — Ты никого не убивала. Тебе ещё не поздно отказаться от этого. Ты не сделала ничего такого, чего нельзя было бы исправить.

— В течение двух столетий наши семьи охраняли это священное место, — начинает мужчина на сцене, протягивая руки, чтобы указать на большую комнату. — И мы были вознаграждены невообразимым богатством, успехом в наших различных предприятиях и нерушимыми узами Братства. Короче говоря, наши виноградники были и всегда будут в цвету. Но мир жаден, и мы должны усердно работать, чтобы не подпускать к себе тех, кто хотел бы воспользоваться нашей щедростью.

Мужчина машет рукой в общем направлении Спенсера и меня.

— В этом году, — продолжает он, — мы с распростёртыми объятиями принимаем в свои ряды четырёх новых посвященных. Но чтобы быть истинным членом божественного, необходимо приносить жертвы. Договор крови нерушим.

— Поймайте для нас лис, — шепчет толпа вокруг нас, и я чувствую это в воздухе, треск насилия.

Селена и Гарет высоко поднимают ножи, а я беспомощно наблюдаю, как моё сердце выходит из-под контроля. Никакие приёмы ниндзя не помогут мне выпутаться из этого. Никакие тренировки с близнецами не помогут мне выпутаться из этого.

Звук распахивающейся двери привлекает внимание почти всех в комнате, включая Селену, занёсшую надо мной нож. Всех, кроме Гарета МакКоннелла. Его нож сверкает серебром, и из моего горла вырывается крик. Я вот-вот увижу, как Спенсера убьют прямо у меня на глазах.

Один из придурков в мантиях делает шаг вперёд, нарушая непрерывную линию, и в мгновение ока выхватывает оружие из его пальцев, разворачивая его и направляя на него.

— Что за чертовщина? — Марк рычит, когда спаситель Спенсера протягивает руку и приподнимает маску, сбрасывая капюшон и открывая копну медовых волос.

Это грёбаный Черч.

— Положи нож, Селена, или я убью твоего брата, — говорит он, и его голос похож на зазубренный осколок льда. Никакая часть меня не должна задаваться вопросом, серьёзно ли он. Селена просто ошеломлённо смотрит на него в ответ, а затем отодвигается от меня. Но она не роняет нож. Черч разрезает путы на руках и ногах Спенсера, прежде чем подойти ко мне.

— Как ты вообще сюда спустился? — спрашиваю я, но Черч слишком занят осмотром комнаты, чтобы ответить. А Спенсер, ну, он всё ещё не очнулся. Я, спотыкаясь, подхожу к нему, полностью осознавая, что мы ещё не спасены. Это в лучшем случае отсрочка.

— Монтегю, — произносит лидер у нас за спиной, и определённая нотка в его голосе говорит о том, что связываться с одним из детей Элизабет и Дэвида — не такая уж хорошая идея. — Усмирите его, но не убивайте.

Марк первым делает шаг вперёд, как будто всё это время ждал своего шанса напасть на Черча. Дело в том, что я почти уверена, что Черч тоже ждал этого момента.

— Вот. — Он передаёт нож мне, а Марк направляется в его сторону. Я колеблюсь, но только секунду. Я знаю, что Черч может выстоять против короля фанатиков? Почти уверена, что я всё ещё упускаю смысл этого