Andrey Malgin - Довольно точный анализ путинского интервью... | Facebook,"Довольно точный анализ путинского интервью Карлсону дал Владимир Пастухов на Ходорковский-Лайв. Фейсбук пессимизирует ссылки на Ютьюб, поэтому предлагаю текст: В.ПАСТУХОВ: Я должен сказать, что я не разделяю той точки зрения, что это такая штука, которая не имеет никакого значения. Все ждали, что он что-то такое скажет, а он ничего не сказал, поэтому вообще непонятно, зачем всё это было. Но, во-первых, я ничего  не ждал. И я должен сказать наперед, что Путин уже, пока он не умрет, ничего нового не скажет. Всё новое о нем будет написано в некрологе.  Путин находится в колее, в которой он будет повторять одно и то же с разными словами, с разными оценками, и к этому надо просто привыкнуть, смириться  и ничего  не ожидать. Поэтому странно было бы вообще это  интервью оценивать по  параметру: а  сказал ли  он чего-то новое? Это первое  замечание.  Второе  замечание: С моей точки зрения, это все равно довольно  серьезная политическая удача  Кремля вне зависимости  от того, что там вообще говорилось. И они вообще могли просто молча посидеть  перед микрофоном, и это выпустить в Твиттер, и это все равно было бы удачей.   Потому что  на самом деле дело вовсе  не в фигуре Путина,  а в фигуре Карлсона и даже не в фигуре Карлсона, а в той ситуации, которая сегодня происходит  в мире.  А в мире, прежде всего, западном сегодня происходит очень сложный процесс   борьбы  начального  нарратива восприятия этой войны,  назовем его «нарратив Черчилля», с неким как бы вторым нарративом, который существовал все  время, но вначале казался довольно несущественным, условно назовем нарративом Чемберлена. Эта борьба, она сейчас подошла  к какой-то очень важной стадии,  когда этот второй,  несущественный, казалось бы, всеми  битый нарратив, он готовится выскочить и да, вполне возможно, стать даже доминирующим. Потому что меняется  отношение к этой войне. Глупо было бы  делать вид, что мы этого  не замечаем. И первоначальная позиция, когда русская агрессия воспринималась как вызов Западу, постепенно  уступает другой точке зрения, смысл которой, что это «спор славян между собою». И вообще, в принципе, Россия — это такой медведь, который живет своей жизнью, медведь шатун. Его можно водить на поводке и при желании показывать на ярмарке, если его  вовремя кормить. А Украина — это такой кусок мяса, который никого не интересует. Поэтому, а  почему бы не скормить  медведю  Украину? Он этим удовлетворится, а  дальше будет сидеть на своем поводке, и все будет нормально.  То есть это приятно или неприятно, но эта точка зрения набирает обороты. И она набирает обороты  в Америке. И Трампа  можно считать как бы ее глашатаем, а можно считать, что он просто выражает эту  точку зрения, что он улавливает этот тренд, и он его разгоняет. И в этом смысле сейчас это интервью, оно важно не содержательно — оно  функционально важно. То есть идет попытка  вмешаться в эту борьбу идеологическую, где на самом деле идет такое  же напряженное сражение, как под Авдеевкой — за каждый идеологический  дюйм. И в этих условиях Кремль прорывает блокаду, потому что он заполучает себе знакового журналиста, который является потенциально мощным триггером и неким инструментом, который может топить за этот второй нарратив.  То есть  это интервью бессмысленно  оценивать  с точки зрения содержания, хотя мы  о нем поговорим, оно интересно. Надо понимать его  функциональное  значение,  это все-таки в  определенном смысле для Путина прорыв блокады,  прорыв нерукопожатности. И, конечно, если  бы это не был Такер Карлсон, который является все-таки знаковой фигурой,  то  тогда бы, конечно, это не было явлением. Но это явление,  это надо  понимать, к этому надо относиться серьезно, от этого не надо отмахиваться, от этого нельзя отшутиться.  Выстрелит это или нет, я этого не знаю. Я очень надеюсь, что не выстрелит, но  гарантировать,  что это не выстрелит, я не могу. Это попытка вмешаться, в том числе — второй заход — в избирательный процесс в США на стороне Трампа. Это не значит, что Кремль  испытывает абсолютные иллюзии  (он уже один раз обжегся на Трампе), но  он хочет  раскачать эту ситуацию. Ему, безусловно, хочется поиграть в эту игру. Это попытка вмешаться  туда,  и это попытка поддержать этот рост иллюзий о том, что к черту  принципы! Давайте договариваться. А Украина… А что такое  Украина? Кто знает, средний американец об Украине,  зачем она ему нужна? Вот эта попытка  вмешаться в эту  борьбу на Западе.  Я не могу повторить  за всеми остальными, что там нечего  слушать. Или, с другой стороны: «А это что, был престарелый диктатор? — как Кац написал. —  Или бред гаражного  деда»?  Но проблема в том, что гаражный дед-то пока является доминирующим  типом в русском  обществе, и этот гаражный дед  берет в руки  автомат и  идет умирать в окопах. И Путин является  представителем и выразителем мнения этого коллективного  гаражного деда. И пока  это так,  то нам придется прислушиваться и к бормотанию гаражного  деда,  еще серьезно прислушиваться.  Д.ЕЛОВСКИЙ: Давайте тогда поподробней  о самом  интервью. Что именно внутри вам  показалось  интересным? Меня,  честно говоря,  удивил  «небольшой» экскурс в историю российского и украинского народа от  Рюриковичей  до современных дней на 20 минут. Зачем это надо было, кого вообще это в Америке волнует? Как будто тут немного ошиблись с целеполаганием. Ну, не знаю. Не говоря  о том, что там были какие-то неимоверные фейки исторические про Польшу, которая сама спровоцировала виктинблейминг, как сейчас говорит молодежь. Ну, и про  отца Зеленского  — это, наверное, уже все обмусолили. Не будем долго на этом останавливаться.  В.ПАСТУХОВ: Я тут должен сказать, что мне про  отца Зеленского очень понравилось. Но  странным образом… Вы помните замечательный эпизод в фильме  «День  выборов», где выступает группа «Стоматологи», и актер говорит: «А теперь я хочу сказать про отца нашего  Володьки». Я когда слушал этот  эпизод… Я просто, к сожалению, не умею эти клипы делать, я бы просто совместил этот кусочек  фильма с этим кусочком интервью. Действительно, смешно. Если  говорить серьезно, но начать с несерьезного, — у Максима  Галкина во время поздравления Макаревича  с юбилеем, там был эпизод очень смешной, остроумный. Он сказал,  что если поверить Валерию Соловью о том,  что у Путина есть двойники, то надо понимать, что их тогда много, потому что они для разных  случаев — один для академии наук, другой — для поездки в Дагестан, третий еще