– Приятного вечера.

Лейла натянуто улыбнулась, и администратор удалился. Сальваторе взялся за ручку двери, оглянулся на Лейлу:

– Подождите здесь.

Джинна кивнула, и лысый скрылся в VIP-зале.

«Он тот, кто вечно открывает дверь», – подумалось ей.

Он может работать на нее, на «Тетраграмматон», на президента Российской Федерации или на китайца, держащего фургончик на Черкизоне. Он может занимать самые разные должности. Но он всегда, при любом хозяине, будет тем, кто открывает дверь. Не больше. Потому что у него всегда будет хозяин. Есть такие существа и меж людей, и среди уроженцев других сфер, у которых рабство в крови. Им всегда нужен хозяин, нужен старший. Нужен кто-то, чьи поручения выполнять, о ком заботиться. И все это лишь для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Чтобы знать: когда и если вдруг случится что-то неприятное в глобальных масштабах, за ним всегда будет мощная сила, которая спасет, защитит и вытрет сопли. И за это он готов всю жизнь открывать двери.

Словно в подтверждение дверь открылась. Сальваторе отступил в сторону.

– Проходите.

Лейла вошла внутрь, окунаясь в полумрак VIP-зала. Остановилась, озираясь. Большую часть пространства занимал огромный стол и окружавшие его кожаные диваны невероятных размеров, странным образом сливавшиеся в единое целое.

Во главе стола сидел дейвона в дорогом костюме классического покроя, в одной руке он держал сигару, в другой грел рюмку с коньяком.

– Здравствуй, неистовая джинна, – кивнул он. – Прекрасно выглядишь для своих лет.

– Хотела бы ответить комплиментом, но не знаю ни вашего возраста, ни даже имени, – сдержанно отозвалась Лейла и прошла к столу.

Дейвона наблюдал за ней с интересом. Так человек наблюдает за домашним хомячком. Позволяет ему бегать по себе, кусать пальцы, забавляясь и зная при этом, что хомяк абсолютно безобиден. И что хозяину он ничего не сделает. А хозяин запросто может сжать его в кулаке и превратить в мертвый мешочек с поломанными костями.

– Зови меня магистром. Это звание соответствует действительности и не выходит за пределы того, что тебе можно знать.

– Магистром?

– Что тебя удивляет? – приподнял бровь дейвона.

– Мне казалось, что это звание давно не в ходу. Разве что у «бесцветных»...

– Я не Наблюдатель, – отрезал магистр. – Я с тобой говорю, как магистр ордена. И хочу, чтоб ты сразу поняла это. Орден дает очень большие возможности, но и требует немало. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Вы меня вербуете.

– Не так, – он пыхнул дымом сигары. – Вербовка – это к шпионам. Я же предлагаю тебе стать одной из нас.

– Ваш орден... «Тетраграмматон» – союз межрасовый, – сказала Лейла. – И когда-то в нем были джинна.

– Верно, – подтвердил дейвона. – И они могут появиться там опять. А ты – добиться определенных высот.

– Я глава землячества, – фыркнула джинна.

– В землячестве ты выше и не поднимешься. Некуда. Орден в этом плане дает больше возможностей. Хочешь всю жизнь оставаться главой одного из московских землячеств? И только?

– Многие всю жизнь остаются тем же, чем и были, – джинна посмотрела на дверь, за которой остался вечно придерживающий двери Сальваторе. – И довольны, и ни о чем не мечтают.

– Да, – согласился магистр. – Но это не наш случай.

– Да, это не наш случай, – повторила Лейла, делая акцент на «наш».

Магистр усмехнулся и пригубил коньяк.

– Строптива и горяча. Вся ваша раса такая, сколько я вас перевидал. Сначала делаете или говорите, потом думаете.

– Не вся, – покачала головой Лейла и снова покосилась на дверь.

– Он в меньшей степени, но тоже горяч. Впрочем, оставим пустую болтовню. Я не для того пригласил тебя, чтобы пикироваться. Выпьешь чего-нибудь?

Лейла покачала головой, хотя коньяк источал тонкий соблазнительный аромат, а сигара делала воздух в зале настолько пряным и вкусным, что его хотелось пить. И хотя сама джинна не курила ничего и никогда, разницу между сигаретами и листьями дорогого хорошего табака чувствовала прекрасно.

– Ладно, тогда к делу. Орден посвятил тебя в секрет своего существования не потому, что мы решили снова выйти из тени. Слишком рано для этого. Нам нужна ты и нужна от тебя услуга. Она...

– Вам нужен мой сын.

– Я всегда думал, что ты не глупа, – дейвона выпыхнул несколько колечек и запустил сквозь них струйку дыма. – И мы его получим. Вопрос только в том, с твоей помощью или без. Действовать через Сальваторе было неверно. Надо было сразу поговорить с тобой, но что сделано – то сделано. А из того, что получилось, делаем выводы: ты не поняла, с кем имеешь дело и что нам надо. Мы...

– Прекрасно поняла, – перебила Лейла.

Дейвона покачал головой, ноздри его раздулись.

– Твое своенравие перестает быть забавным, – с тихой угрозой произнес он. – Еще раз перебьешь меня и пойдешь вон. Ясно? И прежде чем ответить очередной дерзостью, подумай головой. Хоть вы и горячие, но рассудок иногда хорошо держать в прохладном состоянии.

Джинна ощутила опаляющий гнев – да кто он такой, что так с ней разговаривает? Но тут же подумала – ее наверняка испытывают. Зачем ордену не способная контролировать себя истеричка?

Несколько глубоких вздохов, и она успокоилась.

– Хорошо, – кивнул магистр. – Все же ты очень неглупа, когда хочешь. Так вот, у нас к тебе предложение. Мы принимаем тебя в орден, ты служишь ордену и помогаешь привлечь к его делам своего сына.

Дейвона допил коньяк и подался вперед.

– Только больше ты никогда не думаешь, что можешь нас перехитрить. И никогда больше не ставишь свои мелкие интересы выше интересов ордена. Потому что если бы кто-то не хитрил, мальчишка сегодня был бы здесь. А где он теперь?

Лейла пожала плечами.

– Что говорит твой шакал? – просто спросил магистр, проявляя осведомленность в вещах, о которых он вроде бы знать не мог.

– Шакал пропал, – ответила джинна. – На звонки не отвечает. Может, сбежал. Мальчишки дома нет и не появлялся. Мать его тоже пропала, девчонка пропала. Друзей у него вроде бы не было. Домашний мальчик. Родители девчонки...

– Были не в курсе, – закончил магистр. – Зачем же ты их-то по стенам размазала? Это способ шантажа? Они были дороги мальчишке?

– Это вряд ли.

– Тогда зачем?

– Не сдержалась, – призналась джинна.

– Я знаю, – магистр снова пыхнул сигарой, откидываясь на спинку дивана, – что у вашей братии в жилах живой огонь. Но если ты не научишься сдерживаться, подарю огнетушитель.

– А если научусь?