думая об Айвене, говорю я дракону, — то очень сильно пожалеешь.

Протяжно свистнув, крылатый малыш замирает.

— Он тебя не убьёт, — взволнованно сообщает Эффри, — но он… хочет узнать правду. Он хочет сам поговорить с тобой, обменяться мыслями.

Приходит моя очередь изумляться.

— Как? Разве это возможно?

Эффри касается двумя пальцами лба.

— Лоб ко лбу, — отвечает он.

А ведь и правда… когда-то я боялась Нагу, спасённую дракониху, а потом мы подружились.

— Хорошо, — решительно киваю я. — Давай попробуем. Отпусти его.

Не дожидаясь, пока Эффри разожмёт пальцы, Раззор вырывается и стремительно летит ко мне. Короткий удар в грудь — и вот я снова на полу.

— Раззор! — угрожающе восклицает Тьеррен, поднимая волшебную палочку.

Я застываю на месте, хотя сердце стучит как бешеное, а дракон, вцепившись когтями мне в плечо, буравит меня пристальным взглядом. Его глаза, будто пылающие угли, от маленького белого тела исходит жар. Не обращая внимания на окрик Тьеррена, дракон прижимается своим лбом к моему. Магическая линия огня вспыхивает в ответ на прикосновение, а я вдруг вспоминаю, какие острые у этого чудовища зубы.

Невидимые язычки драконьего пламени устремляются в меня, и я с шумом втягиваю воздух от неожиданно резкой огненной волны, опалившей меня изнутри. Пусть Раззор совсем малыш, не больше новорождённого ягнёнка, однако в глубине его тела прячется сильная магия. Невероятно мощная. И глубокая, будто связанная невидимыми узами с вулканом, или самым центром Эртии.

Неужели в этом малыше больше магической силы, чем в большой Наге?

Дракон шипит.

— Раззор говорит, — с удивлением поясняет Эффри, — что ты спасла несломленную Нагу.

Белая голова отстраняется, в рубиновых глазах больше нет ненависти, лишь изумление и восхищение.

Пытаясь вернуть самообладание, я делаю глубокий вдох.

— Да, Раззор, — подтверждаю я, — так и было. Я помогла освободить Нагу.

«Вместе с Айвеном. Братьями и друзьями», — мелькают обращённые в слова воспоминания, а боль пронзает сердце. Получается, белый малыш способен прочесть лишь некоторые из моих воспоминаний и не может заглянуть слишком глубоко?

Раззор снова прижимается головой к моему лбу, его магический огонь обжигает мои линии силы, и вдруг он отшатывается, отчаянно колотя крыльями, а потом медленно опускается передо мной на пол.

Смерив меня испепеляющим взглядом, дракон шипит, испуская всё более недовольные трели.

— Раззор говорит… — Эффри явно сбит с толку и пытается подобрать слова. — Он хочет сказать, что ты супруга дракона… однако намерена скрепить союз с другим.

Дракон возмущённо сверкает глазами, его магическое пламя разрастается. Не отвечая, я встаю с пола, а белый малыш скалит острые зубы и грозно рычит.

Эффри угрюмо хмурит брови.

— Он говорит, что потомок драконов разделил с тобой свой огонь и тебе нельзя сочетаться браком с другим. Он очень расстроен.

У меня перед глазами всё плывёт от горя и тоски по Айвену и от яростного возмущения.

— Я не принимаю твоего порицания, дракон, — не давая пролиться слезам, заявляю я. — Потомок драконов мёртв.

Склонив голову набок, Раззор неподвижно всматривается в меня, будто задавая неслышный вопрос.

— Эллорен, ты была с икаритом? С Айвеном Гуриевым? — ошарашенно уточняет Тьеррен, с сочувствием глядя на меня.

Как больно слышать любимое имя… Не в силах ответить, я молча киваю.

Раззор испускает один за другим несколько свистящих звуков, заставив всех замолчать.

— Раззор говорит, — горестно переводит Эффри, — что он сочувствует твоему горю.

— Спасибо, — хрипло выдыхаю я в ответ. По щеке всё же стекает одинокая слезинка, и я поспешно её смахиваю.

Дракон смотрит на меня как-то иначе, не обвиняя, а мрачно сочувствуя.

— Раззор просит сказать вот что, — снова слышится голосок Эффри. — «Будь отважна, подруга драконов. Несломленная Нага рассылает во все концы крылатых гонцов. Она соберёт драконов Западных и Восточных земель. Нага придёт и спасёт нас».

— Ты знаешь, где сейчас Нага? — с неожиданной надеждой спрашиваю я, склоняясь к маленькому дракону, который совсем недавно едва не вгрызся мне в горло.

«Нага жива! Какое счастье. О Древнейший, она жива!»

Слёзы снова покалывают веки, грозя пролиться, но я неотрывно смотрю в рубиновые глаза дракона, а он, коротко прорычав что-то, умолкает.

— Раззор говорит, что больше не будет плевать в тебя огнём, — сообщает Эффри. — И не станет слушать, что говорит лес, и не убьёт тебя, хоть ты и Чёрная Ведьма.

Какое неожиданное признание!

— Премного благодарна, Раззор! — с улыбкой отвечаю я.

Белый дракон снова щурится и, поразмыслив, опять шипит, настойчиво и слегка угрожающе.

— Но приносить тебе клятву верности Раззор не станет, — осторожно добавляет Эффри.

Что бы это значило? Не понимаю. Меня будто занесло в драконий суд, законов которого я не знаю.

Судя по всему, клятва верности — дело важное и нужное.

А вообще драконы вырастают порой огромными. Что, если Раззор станет таким же большим, как Нага? Помнится, освобождённая дракониха даже после плена, ослабленная долгим сидением в клетке, в одиночку уничтожила огнём почти всю стражу валгардской тюрьмы.

— Знаешь что, Раззор, — устало говорю я, — поступай как знаешь. Посиди пока, подумай, кому клясться в верности. А гарднерийцы тем временем станут куда сильнее. Но ты уж, пожалуйста, не торопись, — ехидно усмехаюсь я, — подумай. Пусть гарднерийцы сожгут твой любимый лес, возьмут в плен всех драконов и виверн, а потом и захватят всю Эртию.

Дёрнувшись, как от удара, дракон откидывает голову.

Кипя от возмущения, я поворачиваюсь к Спэрроу и Тьеррену.

— Где вы взяли настоящего несломленного дракона?

— Он был приманкой, — пищит Эффри.

— Его использовали, чтобы тренировать больших военных драконов, — поясняет Спэрроу.

— А я его освободил! — неожиданно хвастается Эффри.

Ничего себе малыш!

— Он… очень сильный дракон, Эффри. Я чувствую его магию. Маленький, но сильный.

— Он не маленький, — мотает головой мальчик. — На самом деле он большой. А маленьким его сделал рунический ошейник. Когда мы доберёмся до земель Ной, то обязательно найдём способ освободить Раззора.

Не скрывая изумления, я оглядываю блестящий ошейник на драконе, исчерченный тёмно-зелёными рунами.

— Чего ради превращать такого сильного дракона в наживку для других рептилий? — спрашиваю я всех вместе.

Раззор выплёвывает алый язычок пламени, вытягивая по-змеиному длинную шею.

Эффри явно мнётся, не хочет отвечать и бросает встревоженные взгляды на Раззора.

— Потому что он белый, лунный дракон. Белые драконы приносят несчастье.

Ну да. Как же я забыла старинное поверье Западных земель! Белые драконы похожи на богиню-дракониху, которую почитают в Восточных землях. Получается, там белый дракон станет счастливым талисманом!

С долгим вздохом я опускаю голову и прикладываю руку к ноющему лбу.

— Так, значит, ты на самом деле мальчик и геомант, — говорю я Эффри. — А вы — друзья и союзники, — киваю Спэрроу и