По отбойным решеткам ударили снопы пламени. Дрожали стреноженные самолеты, выводя двигатели на взлетный режим, и точно в назначенную секунду скользнули в палубу тормозные колодки. Истребители-бомбардировщики «J-15», некогда носившие обозначение «Су-33», рванулись на трамплин, стремясь поскорее оторваться от палубы и стать теми, кем им и положено быть. Повелителями неба, безжалостными судиями и палачами неуклюжих и медлительных летающих динозавров той еще эпохи, когда Председатель Мао изрек эту знаменитую фразу о мудрой обезьяне, с дерева наблюдающей за схваткой двух тигров. Теперь, когда один из тигров казался почти поверженным, у обезьяны нашлось время помешать второму добить соперника. Командир авианосца просто не знал, что кажущийся поверженным тигр с некоторых пор уже достаточно прочно встал на лапы. И вскоре станет еще сильнее, во сто крат сильнее – настолько, что и мудрой обезьяне придется изменять свои былые привычки, приноравливаясь к нраву полосатого таежного властелина. Впрочем, в данной ситуации это не имело ни малейшего значения…

Тяжелые бомбардировщики медленно подползали к известной лишь штурману линии на карте, когда оператор РЭБ радостно воскликнул:

– Ну, вот и наши, наконец-то.

– Какие еще наши? – Макэйр все больше и больше раздражался.

– «Орлы», идут со стороны берега. Пакистанцы, надо полагать, больше некому.

– А что китайцы?

– Странно, прут за нами как привязанные. – В голосе майора звучало только удивление. – И их стало больше.

– Свяжись с «Орлами». Сколько нам до границы?

– Пять минут. Есть связь! Странно, частота 120…

– Большая птица, Большая птица? Орлы на связи!

– Слушаю вас.

– С вами говорит майор Ашфак Касим. Большие птицы, немедленно возвращайтесь. Вам запрещено пересечение границы.

– Что?!

– Повторяю! Вашим самолетам отказано в пересечении границы Исламской Республики Пакистан. Ложитесь на обратный курс. Ваш курс ведет к опасности! Ваш курс ведет к опасности! При неповиновении вы будете атакованы! Повторяю, при неповиновении…

А парой секунд спустя в наушниках зазвучал и другой голос, говорящий по-английски с четко различимым китайским акцентом:

– Внимание, говорит подполковник Чан Цянь, военно-воздушные силы Китайской Народной Республики. Вы находитесь в зоне проведения учебно-боевых стрельб. Немедленно покиньте опасную зону! Ваш курс ведет к опасности! При попытке запуска ракет вы будете атакованы, повторяю, при попытке запуска ракет вы будете атакованы!

И в следующий миг по курсу протянулась отчетливо видимая даже в дневном свете трассирующая очередь. Несколько вязких, тягостных секунд – и вторая, уже с правого борта.

Очень доходчиво, между прочим.

Китайский истребитель приветливо качнул крыльями – Макэйр даже разглядел повернутую к ним голову пилота в гермошлеме с опущенным щитком – и отвалил в сторону. Зашедший с другого борта пакистанский «Игл» в точности повторил маневр неожиданного союзника.

Командир бомбардировщика выругался, грязно и совершенно неполиткорректно. И отдал приказ…

…Гигантские самолеты плавно разворачивались, ложась на обратный курс, и в бессильной ярости американские пилоты наблюдали за совместным полетом истребителей с полумесяцем и красными звездами на килях. Китайскими (а по сути – советскими) «Джей-15» и пакистанскими – но американского производства – «F-15» «Eagle». Ирония судьбы…

В револьверной пусковой установке бомболюка мирно спали на точках подвески вытянутые хищные туши восьми крылатых ракет «Томагавк», так и не запущенных по неведомым экипажу целям, расположенным в неведомой же «крепости», где должна была активироваться заложенная в бортовые компьютеры программа с боевой задачей, стране. Наверняка, узнай пилоты, что удар предназначался России, они бы не были столь спокойны…

… – Пакистан вновь кинулся в объятия к китайцам. А ну их! – в сердцах выругался Макэйр, ударив затянутым в перчатку высотного костюма кулаком по подлокотнику кресла. – Ну и хрен с ними со всеми, пускай теперь политики разбираются. Насрать! Вот сесть и насрать! Надоело… Все, побрели, ребятки, к родной соске. Пока нас еще пинками не подгоняют. Да, и связь давай, Крис, нужно сообщить командованию, как нас обломали…

…Судьба взлетевших с базы «Элмендорф-Ричардсон» бомбардировщиков оказалась иной, не в пример более трагичной. Поскольку запуск крылатых ракет планировался со стороны Северного полюса без захода в зону действия русских ПВО, до выхода на точку старта экипажи «крепостей» успели получить переданное штабом ВВС сообщение о неудаче коллег. Поэтому идущие над Северным Ледовитым океаном на высоте тридцати тысяч футов черные туши «В-52», оставляющие за собой прекрасно видимые с земли пушистые инверсионные следы, не стали добираться до заданного квадрата. И, повинуясь новому приказу, раскрыли бомболюки и вывалили смертоносный груз – шестнадцать КР «Томагавк» и восемь «AGM-86С» – на пределе дальности их полета, после чего поспешно легли на обратный курс.

Однако в двух сотнях миль от Чукотского полуострова их неожиданно встретили перехватчики одиннадцатой армии ВВС и ПВО. Давным-давно, еще в советское время, Генштаб прекрасно представлял себе наиболее короткий путь пролета стратегических бомбардировщиков потенциального противника, разместив на Чукотке целую армию ПВО, благополучно пережившую и перестройку, и развальные девяностые годы. И поднятые не без помощи искина дальние перехватчики «МиГ-31» встретили возвращавшиеся на базу бомберы.

Один «Боинг» удалось посадить на анадырском аэродроме «Угольный», некогда созданном как аэродром подскока для советских дальних «Ту-95МС», так что длины полосы хватило – командир воздушного судна внял убедительным доводам преследователей, пока еще мирно покоящимся на пилонах внешней подвески. Два других намек проигнорировали, попытавшись уйти, по старой памяти полагая, что русские ни за что не решатся на сколько-нибудь решительные меры, в результате чего получили по паре Р-33 в двигатели и канули в вечность в районе Берингова пролива.

Но крылатые ракеты уже неслись к целям, координаты которых были заложены в блоки наведения.

И в этот миг Алекс, наблюдавший за разворачивающим свое действие трагическим спектаклем из персональной ложи наполовину погруженного в береговой ил рудовоза (наблюдавший «глазами» перехваченных под свое управление спутников, по большей мере, американских), приступил ко второй фазе «высокотехнологичной войны».

«Если бы я был человеком, – отстраненно подумал он, ни на пикосекунду не отвлекаясь от контроля за происходящим, – определенно устроил бы истерику. А раз нет, истерику придется обеспечивать другим. Сами напросились. Вы многое позабыли, господа, очень многое! Ничего, сейчас напомню. Не стоит недооценивать противника, даже если этот противник – бывший бортовой компьютер заштатного рудовоза. Я – не киношный «скайнет», с которым вы наверняка меня уже сравнивали. Но сейчас буду действовать жестко».