Хант выглянул в заднее окно. Хорхе и Джоэл распластались на дне кузова.

– Как вы там? Ребята, у вас все нормально? – крикнул он.

Ответа не было – они его не слышали; но на крутом повороте Хорхе схватился за бортик, а Джоэл уперся в пол ногой.

Значит, все в порядке.

– Так какая у вас идея? – спросил он у Мануэля.

– Ведьма. Ведьма может знать.

Хант и Бет переглянулись.

– Что еще за ведьма? – спросила Бет.

Мануэль загадочно улыбнулся.

– Увидите.

Мануэль заглушил мотор, и Бет с невыразимым облегчением выпрыгнула из машины.

Больше часа тряслись они по каким-то невероятным проселкам! Ноги затекли, ягодицы ныли, а если б она сидела в другой позе, как пить дать испытала бы оргазм – так тряслось и вибрировало под ней сиденье. Голова гудела, словно Бет целый день слушала музыку на полной громкости.

Она раскинула руки, с наслаждением потянулась, потопала ногами, чтобы вернуть им чувствительность.

Солнце клонилось к горизонту – день стремительно переходил в вечер. Если «ведьма» и расскажет что-то полезное, продолжить поиски они смогут только завтра. В гостиницу вернутся уже в темноте. Бет смертельно устала, даже сон почти до полудня ее не освежил. Судя по лицам Ханта, Джоэла и Хорхе, и они чувствуют себя не лучше. Может, завтра, хорошенько выспавшись, они наконец акклиматизируются в чужой стране?

Будем надеяться.

Если Бет ожидала увидеть современную ведьму – какую-нибудь викканку, из тех, что живут в больших городах и на вид ничем не отличаются от обычных женщин, – то жестоко ошиблась. Перед ними предстала самая настоящая сказочная ведьма, сморщенная старая карга, словно вышедшая из истории про Гензеля и Гретель.

Обитала ведьма в хижине, построенной на фундаменте из черного вулканического камня. Сам дом был деревянным, точнее, сплетенным из прутьев и ветвей, плотно пригнанных друг к другу и образующих вполне прочные стены и крышу.

В иных обстоятельствах Бет непременно отпустила бы шутку про домики трех поросят, однако от жалкой на вид лачуги исходило тягостное, почти физическое ощущение Силы и Зла.

Сама ведьма оказалась древней скрюченной старухой, с задубелым от солнца и ветра морщинистым лицом. Одного глаза у нее недоставало, и над пустой глазницей нависала кожаная складка – старуха будто подмигивала. Воняло от нее неописуемо; в первую секунду Бет едва не вырвало, Хант с ней рядом тоже с трудом сдерживал тошноту.

Мануэля старуха, похоже, не знала и поначалу встретила его подозрительно. Но он держался с подчеркнутым уважением, говорил спокойно и прямо, и она его выслушала. В отличие от Родриго, не отмахивалась, не раздражалась. Похоже, верила каждому слову.

– Что он говорит? – тихо спросил Хант у Хорхе.

– Пересказывает твои слова. Сейчас говорит о страховке, которая сделала тебя бессмертным.

Мануэль указал на Ханта – и ведьма вперилась в него своим единственным глазом.

Гид извлек из кармана несколько монет и почтительно протянул старухе. Ведьма кивнула, принимая приношение, и произнесла первое за вечер слово:

– Si.

– Она знает, где искать страховую компанию, – сообщил Мануэль.

Бет крепко сжала руку Ханта и с радостью ощутила его ответное пожатие.

Гид взглянул на Бет и нервно улыбнулся, продемонстрировав дырку на месте передних зубов.

– Но она кое-что хочет… Прядь ваших волос.

Старуха плотоядно улыбнулась ей; Бет поспешно отвела взгляд и тут же об этом пожалела: у западной стены хижины стояла самодельная проволочная клетка, а в ней – детский череп с вмятиной на виске. С магией и колдовством Бет была знакома по романам да фильмам ужасов. И там неизменно подчеркивалось: чтобы заколдовать человека, нужна частица его тела – капля крови, обрезки ногтей… или прядь волос. Что, если старуха обретет над ней власть? Превратит в зомби, заставит на себя работать? Еще полгода назад Бет посмеялась бы над такими страхами, но многое изменилось с тех пор, и теперь такие опасения казались вполне разумными.

– Как насчет моих волос? – предложил Хант.

Мануэль перевел. Ведьма сердито замотала головой и, сплюнув на пол, бросила что-то короткое и едкое.

Бет понимала, почему Хант предложил в жертву себя. Страховка жизни. Он надежно защищен. А вот она – нет. Вдруг все это – многоходовой заговор страховой компании, чтобы заманить ее в ловушку и погубить?

С другой стороны, что ей остается?

– Хорошо, – ответила Бет.

– Не надо! – тут же воскликнул Хант.

Они смотрели друг на друга.

– Найдем другой путь, – сказал он ей.

– Верно, – поддержал Джоэл; в его голосе звучал страх. – Не соглашайся!

– А если другого пути нет? Мы уже два дня топчемся на месте!.. Я согласна.

Бет шагнула вперед, показав пальцем на свою голову. В тот же миг в руках у ведьмы возникли ржавые ножницы, она с лязгом щелкнула ими у Бет над правым ухом, приплясывая, унесла прядь ее волос в глубину хижины и спрятала в мятый бумажный пакет. Затем вернулась к ним и заговорила – так быстро, что переводить ни Мануэль, ни Хорхе не успевали; оставалось лишь ждать, пока она закончит.

Первым заговорил Хорхе.

– Это в горах. По ее словам, на дне каньона. Опознавательные знаки – звезда, высеченная на склоне горы, и скала в форме человека.

– Да, – подтвердил Мануэль.

Ведьма сказала еще что-то, и проводник просиял.

– Si! – воскликнул он, улыбаясь и кивая. – Si! Я знаю, где это.

– Далеко от города? – спросил Хант.

– В нескольких часах езды. Поедем завтра утром. Плохая дорога, очень плохая.

Радуясь возможности покинуть вонючую хижину, Бет вышла вслед за Мануэлем на свежий воздух и солнечный свет. Однако старуха на пороге вновь выпалила с пулеметной скоростью длинную тираду. Мануэль слушал ее внимательно, кивал, вставлял какие-то междометия, но переводить не стал.

– Что она сказала? – спросила Бет.

Он поморщился.

– Предупредила. Опасность.

– Что-то о страховой компании?

– О детях, – нахмурившись, ответил Хорхе.

– О детях? – переспросил Хант, избегая взгляда Хорхе. Как видно, он боялся напоминать другу о его изу-веченном ребенке.

Ребенке, которого Хорхе и Инес хотели назвать Мартином. А пришлось назвать Мартиной.

Мануэль зашагал по грязи к пикапу.

– В этих местах… – Он запнулся, подыскивая нужные слова. – В этих местах происходит не только ваша страховая компания. Это старая земля. Очень старая. Много духов.