— Не кипятись. Мне для Маши ничего не жаль, — просто сказал Артём.

Оля прищурилась. От обиды на него жгучие слезы навернулись на глаза. Она закусила губу, ненавидя себя за слабость. И злые неосторожные слова лавиной сорвались с губ:

— Хочешь купить меня, да? В свои вечные должники записать? Или грехи братца замаливаешь? Не ты ли надоумил Добровольского повиниться перед нами?!

На лице Артём на миг отразилось неподдельное изумление, но затем он яростно заиграл желваками.

— Ты… твоя привычка решать всё за всех как обычно деньгами — отвратительна, Лавров! — Оля подскочила к нему совсем близко и сжала кулаки. Вдохнула его знакомый головокружительный аромат, жадно вдохнула их на весь объем своих легких. Стоило увидеть Артёма и сказать захотелось совсем другое. Всплеск неуправляемых эмоций закружил ее в водовороте. Почему не позвонил? Почему в их взаимоотношениях не проявил себя как наглый напористый мажор, которому все нипочем? Господи! Отказаться от Лаврова все же выше ее сил. Остро хотелось прижаться к его груди, рассказать ему о своих чувствах, признать, как была не права, не выслушав его. Не поверив ему.

Когда он прожег ее своим серо-голубым взглядом, Оля пожалела о своих словах и поздно прикусила язык. Она втянула голову в плечи, словно ожидала удара за оскорбление.

— Какая же ты дура, Медведева! — разозлился он. — Ничего дальше собственного носа не видишь.

Неожиданно справа послышались голоса и в фойе вошли четверо мужчин. Они что-то увлеченно обсуждали и смолки, заметив парочку. Один из мужчин подошел прямо к ним, и тем самым разрядил напряженную обстановку, потому что лицо Артёма на миг просветлело. А затем он отстранённо обратился к Ольге, старательно отводя глаза.

— Знакомься, Оля, это мой отец Виталий Лавров. Папа, это — Оля Медведева.

Оля встретилась с глазами Лавра, то есть его отца. То был взгляд опытного человека, умудренного жизнью; в уголках серо-голубых глаз собрались морщинки. Артём очень походил на отца: и фигурой, и взглядом, и лицом. Виталий Лавров дружелюбно посмотрел на нее и заулыбался:

— А-а, добрый день, Оленька. Так вот ради кого мой сын так кардинально изменился. Не узнать просто! Работает не только на себя, но и во благо другим. Самостоятельно разработал проект и теперь готовится открыть офис центра юридической и психологической помощи жертвам домашнего насилия и аварий. Кто бы мог предугадать такой поворот событий?! Благодарю вас, — и он энергично затряс руку Оли.

Потом хлопнул сына по спине, кивнул ожидающим его мужчинам и они юркнули в лифт. А Оля стояла и хватала ртом воздух. Такой шквал информации ей не выдержать! Лавр открыл консультацию жертвам аварий?! Не может быть! И его отец. Ей определенно был знаком этот человек. Почетную доску в ее городке украшала его фотография, имя и фамилия. Лавров Виталий Андреевич. Спонсор строительства в их больнице отделения для онкобольных и их реабилитации. Весь городок был благодарен этому человеку за такое нужное дело. И этого не может быть! Одинокая слезинка выкатилась из уголка глаза Оли.

Оля вздрогнула, стоило горячей широкой ладони Артёма ухватить ее руку. Лавр молча потащил ее во второй лифт.

— Куда?! — шарахнулась Оля в сторону, все еще пребывая в легком шоке. И только когда Лавров принялся запихивать ее в огромный черный, и явно новый, внедорожник, она начала сопротивляться и вновь сорить необдуманными словами: — Артём! Хоть раз в жизни, скажи мне правду. Зачем тебе я, ответь?

— Только рыпнись в сторону! — зло гаркнул он, пригвождая ее колючим взглядом к сидению, и перетягивая ремнем безопасности. От силы, с которой он захлопнул дверцу, покачнулась машина. Артём был на взводе. Обрадовался звонку Ольги и ее приезду, но ее ядовитый язык сделал свое дело и привел его бешенство. И очень скоро он продемонстрирует ей, зачем она ему нужна, глупая девчонка!

Нечто в его голосе, в потемневших глазах и в подавляющей энергетике заставило ее осознать — Лавр пребывал в опасном пограничном состоянии, когда мог сделать что-то нехорошее. Ей оставалось наблюдать, как он в два прыжка оказался около противоположной двери, с пластикой хищного зверя сел в машину и заблокировал двери. Артём вцепился в руль, и костяшки на руках побелели. Оля порывалась что-то сказать, но он резко посмотрел в ее сторону и предупредил:

— Ни слова или я за себя ни ручаюсь!

Оля вжалась в дверцу. Страх вперемешку со странным томлением растекся по ее венам. Ехали в угрюмом молчании, и даже мелодичная музыка, лившаяся из приемника, не сумела разогнать густое напряжение в салоне. Внедорожник въехал на подземную парковку, и Оля узнала место — они приехали туда, где жил Лавров. Отрицание поднялось в ней с новой силой, и она замотала головой. Чувствовала, что могла сорваться и кинуться на Артёма с кулаками… поцелуями!

Артём заглушил двигатель.

— Выходи, — скомандовал он.

— Я никуда не пойду, — упрямо буркнула она.

Он медленно повернул к ней голову и сощурился. И будто смакуя каждое произносимое слово, сказал:

— Не пойдешь? Не надо.

Выскочил из машины как ошпаренный. С силой грохнул дверцей, быстро обошел автомобиль и открыл дверь со стороны ошеломленной девушки. Едва не вырвал с креплений ремень безопасности. Крепко вцепился в ее запястье и дернул на себя. Оля вскрикнула не столько от боли, сколько от возмущения и неожиданности, очутившись лицом к лицу с мажором. Не церемонясь, он взгромоздил девушку к себе на плечо.

— Что ты творишь?! Артём, отпусти! — заверещала она, ударяя кулачками в его спину.

Не обращая внимания на ее крики, он поставил машину на сигнализацию и потащил ее к лифту.

— Люди, помогите! Спасите! Пожар! — завопила Оля, брыкаясь, словно дикая лошадь. — Тёма-а!

Он стиснул зубы и терпел до самой квартиры. Ее вопли разве что глухой бы не услышал. Благо, здесь спецы отлично потрудились над звукоизоляцией и шумоподавлением. Артём поставил девушку на ноги только тогда, когда закрыл дверь квартиры на замок и спрятал ключи.

Развернулся и встал, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Так что ты там хотела мне сказать, милая? — тихий вкрадчивый голос показался Ольге гораздо опаснее, чем, если бы Лавров говорил ей гадости и отпускал свои шуточки.

Возмущенная его поведением, Оля не отступала. Выпятила вперед подбородок, чтобы слезы отчаяния не прорвали плотину ее истинных чувств к Артёму. Похоже, ему как обычно на всё наплевать.

— Знаю я вашу породу. Даже догадываюсь, зачем весь этот цирк. Ты хочешь привязать мне к себе и сломать. Поставить еще один плюсик в список своих достижений, — заключила она.

Лавров криво усмехнулся. Это еще большой вопрос, кто кого и к кому себя привязал!

— Как ты, бля, не поймешь, что я люблю тебя дуру! — горячо заявил он.

— Что-о?! Ты что?! — выдохнула она, захлебнувшись воздухом и всё еще не до конца сознавая слова Лаврова; щеки ее вспыхнули немилосердно.