– Я не обижаюсь, – сказал Мак. – И вы не далеки отистины: выходка с этой башней была ребяческая… Во всяком случае, я благодаренпрокуратуре за то, что нас тогда не расстреляли.

– Это было все, что я мог сделать, – сказал прокурор. –Помнится, я был очень огорчен, узнав о вашей гибели… – он засмеялся и дружескистиснул локоть Мака. – Чертовски рад, что все кончилось так благополучно.Чертовски рад сделать знакомство… – Он поглядел на часы. – Слушайте, Мак, апочему вы здесь? Нет-нет, я не собираюсь вас арестовывать, это не мое дело,пусть теперь вами занимается военная комендатура. Но что вы делаете в этоминституте? Разве вы химик? Да еще… – Он показал пальцем на шеврон.

– Я – все понемножку, – сказал Мак. – Немножко химик,немножко физик…

– Немножко подпольщик, – сказал прокурор, благодушносмеясь.

– Очень немножко, – решительно сказал Мак.

– Немножко фокусник… – сказал прокурор.

Мак внимательно посмотрел на него.

– Немножко фантазер, – продолжил прокурор, – немножкоавантюрист…

– Это уже не специальности, – возразил Мак. – Это, еслиугодно, просто свойства всякого порядочного ученого.

– И порядочного политика, – сказал прокурор.

– Редкостное сочетание слов, – заметил Мак.

Прокурор вопросительно посмотрел на него, потом сообразил иснова засмеялся.

– Да, – сказал он. – Политическая деятельность имеетсвою специфику. Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой.Никогда не опускайтесь до политики, Мак, оставайтесь со своей химией… – Онпосмотрел на часы и с досадой сказал: – Ах, проклятье, совершенно нет времени,а так хотелось бы с вами поболтать… Я смотрел ваше досье, вы – любопытнаяличность… Но вы, вероятно, тоже сильно заняты…

– Да, – сказал умница Мак. – Хотя, конечно, не таксильно, как государственный прокурор.

– Ну вот, – произнес прокурор, снова засмеявшись. – Аваше начальство уверяет нас, будто вы работаете днем и ночью… Я, например, немогу сказать этого о себе. У государственного прокурора случаются свободныевечера… Вы удивитесь, но у меня есть к вам масса вопросов, Мак. Признаться, яхотел побеседовать с вами еще тогда, после процесса. Но – дела, бесконечныедела…

– Я к вашим услугам, – сказал Мак. – Тем более, что уменя тоже есть к вам вопросы.

Ну-ну! – мысленно одернул его прокурор, – не надо такоткровенно, мы здесь не одни. Вслух он сказал, просияв:

– Прекрасно! Все, что в моих силах… А теперь – прошуменя простить, бегу…

Он пожал огромную ладонь своего Мака, уже пойманного Мака,окончательно попавшегося на удочку Мака, он прекрасно мне подыгрывал, оннесомненно хочет встретиться, и сейчас я его подсеку… Прокурор остановился вдверях, щелкнул пальцами и сказал, повернувшись:

– Позвольте, Мак, а что вы делаете сегодня вечером? Ятолько что сообразил, что у меня сегодня свободный вечер…

– Сегодня? – сказал Мак. – Ну, что же… Правда, сегодняу меня…

– Приходите вдвоем! – воскликнул прокурор. – Еще лучше– я познакомлю вас с женой, получится прекрасный вечер… Восемь часов – васустроит? Я пришлю за вами машину. Договорились?

Договорились.

Договорились! – ликуя, думал прокурор, обходя последниелаборатории отдела, улыбаясь, похлопывая и пожимая. Договорились! – думал он,подписывая акт в кабинете у Головастика. Договорились, массаракш, договорились!– кричал он про себя торжествующе по дороге домой.

Он отдал распоряжение шоферу. Он приказал референту сообщитьв Департамент, что господин прокурор занят… никого не принимать, отключитьтелефоны и вообще убираться к дьяволу с глаз долой, но так, впрочем, чтобы всевремя оставаться под рукой. Он вызвал жену, поцеловал ее в шею, вскользьприпомнив, что не виделись они уже дней десять, и попросил ее распорядитьсянасчет ужина, хорошего, легкого, вкусного ужина на четверых, быть за столомпаинькой и приготовиться встретить очень интересного человека. И побольше вин,самых лучших и разных.

Потом он заперся в кабинете, опять выложил на стол дело взеленой папке и принялся продумывать заново, с самого начала. Его обеспокоилитолько один раз: курьер из Военного департамента принес последнюю фронтовуюсводку. Фронт развалился. Кто-то надоумил хонтийцев обратить внимание назаградотряды, и вчера ночью они расстреляли и уничтожили атомными снарядами додевяноста пяти процентов танков-излучателей. О судьбе прорвавшейся армиисведений больше не поступало… Это был конец. Это был конец войне. Это был конецгенералу Шекагу и генералу Оду. Это был конец Очкарику, Чайнику, Туче и другим,помельче. Очень возможно, что это был конец Свекору и Шурину. И уж конечно этобыл бы конец Умнику, если бы Умник не был умником…

Он растворил сводку в стакане с водой и пошел ходить кругамипо кабинету. Он испытывал огромное облегчение. Теперь он по крайней мере точнознал, когда его вызовут наверх. Сначала они покончат со Свекром и будут неменьше суток выбирать между Дергунчиком и Зубом. Затем им придется повозиться сОчкариком и Тучей. Это еще сутки. Ну, Чайника они прихлопнут мимоходом, а вотгенерал Шекагу один отнимет у них не меньше двух суток. А потом и только потом…Потом у них уже больше не будет никакого «потом»…

Он не выходил из кабинета до самого приезда гостя.

Гость произвел исключительно приятное впечатление. Он былвеликолепен. Он был настолько великолепен, что прокурорша, баба холодная,светская в самом страшном смысле слова, давным-давно в глазах прокурора уже неженщина, а старый боевой товарищ, при первом взгляде на Мака сбросила летдвадцать и вела себя чертовски естественно – она не могла бы вести себяестественнее, даже если бы знала, какую роль должен сыграть Мак в ее судьбе.

– А почему вы один? – удивилась она. – Муж заказал ужинна четверых…

– Да, действительно, – подхватил прокурор, – я понялтак, что вы придете со своей дамой, я помню эту девушку, она из-за вас чуть непопала в беду…

– Она попала в беду, – сказал Мак спокойно. – Но обэтом мы поговорим потом, с вашего разрешения. Куда прикажете идти?…

Ужинали долго, весело, много смеялись, немножко пили.Прокурор рассказывал последние сплетни – разрешенные и рекомендуемые краспусканию Департаментом общественного здоровья. Прокурорша очень милозагибала нескромные анекдотцы, а Мак в юмористических тонах описал свой полетна бомбовозе. Хохоча над его рассказом, прокурор с ужасом думал, что бы сейчасс ним было, если бы хоть одна ракета попала в цель…

Когда все было съедено и выпито, прокурорша извинилась ипредложила мужчинам доказать, что они способны просуществовать без дамы хотя бычас. Прокурор воинственно принял этот вызов, схватил Мака под руку и повлек егов кабинет угощать вином, которое имели возможность дегустировать всего три иличетыре десятка человек в стране.