К Департаменту специальных исследований велаправительственная трасса, пустая в это время дня, обсаженная кудрявымидеревьями, похожими на искусственные. Шофер гнал без остановок у светофоров,время от времени включая гулкую басовитую сирену. К высоким железным воротамдепартамента подъехали без трех минут одиннадцать. Гвардеец в парадном мундиреподошел, нагнулся, вглядываясь, узнал и отдал честь. Тотчас же воротараспахнулись, открылся густой сад, белые и желтые корпуса жилых домов, а заними – гигантский стеклянный параллелепипед института. Медленно проехали поавтомобильной дорожке с грозными предупреждениями насчет скорости, миновалидетскую площадку, приземистое здание бассейна, пестрое веселое зданиеклуба-ресторана, – и все это в зелени, в облаках зелени, в тучах зелени, и прекрасныйчистейший воздух, и, массаракш! – какой-то запах стоит здесь удивительный,нигде такого не бывает, ни в каком поле, ни в каком лесу… Ох уже этот Странник,все это его затеи, чертовы деньги ухлопаны на это, но зато как его здесь любят.Вот как надо жить, вот как надо устраиваться. Ухлопаны чертовы деньги, Деверьбыл страшно недоволен, он и сейчас еще недоволен… Риск? Да, риск, конечно, был,рискнул Странник, но зато теперь его департамент – это ЕГО департамент, здесьего не предадут, не подсидят… Пятьсот человек у него тут, в основном –молодежь, газет они не читают, радио не слушают: времени, видите ли, нет,важные научные исследования… так что излучение здесь бьет мимо цели, вернее,совсем в другую цель. Да, Странник, я бы на твоем месте долго еще тянул сзащитными шлемами. Может быть, ты и тянешь? Наверняка тянешь. Но, черт возьми,как тебя ухватить? Вот если бы нашелся второй Странник… Да, второй такойголовищи нет во всем мире. И он это знает. И он очень внимательно следит закаждым более или менее талантливым человеком. Прибирает к рукам с юных лет,обласкивает, отдаляет от родителей – а родители-то до смерти, дураки, рады! – ивот, глядишь, еще один солдатик становится в твой строй… Ох, как это здорово,что Странника сейчас нет, какая это удача!

Машина остановилась, референт распахнул дверцу. Прокурорвылез, поднялся по ступенькам в застекленный вестибюль. Головастик со своимихолуями уже ждал его. Прокурор с надлежащей скукой на лице вяло пожалГоловастику руку, посмотрел на холуев и позволил препроводить себя в лифт. Вкабину вошли по регламенту: господин государственный прокурор, за ним господинзаместитель начальника департамента, следом – холуй господина государственногопрокурора и старший из холуев господина заместителя начальника. Прочих оставилив вестибюле. В кабинет Головастика вошли опять по регламенту: господинпрокурор, за ним Головастик, холуя господина прокурора и старшего холуяГоловастика оставили за дверью в приемной. Прокурор сейчас же утомленнопогрузился в кресло, а Головастик немедленно засуетился, забил пальцами покнопкам на краю стола и, когда в кабинет сбежалась целая орава секретарей,приказал подать чай.

Первые несколько минут прокурор для развлечения разглядывалГоловастика. У Головастика был на редкость виноватый вид. Он избегал смотреть вглаза, то и дело приглаживал волосы, бессмысленно потирал руки, неестественнопокашливал и совершал множество бессмысленных суетливых движений. У него всегдабыл такой вид. Внешность и поведение были его основным капиталом. Он вызывал непрерывныеподозрения в нечистой совести и навлекал на себя непрерывные тщательнейшиепроверки. Департамент общественного здоровья изучил его жизнь по часам. Ипоскольку жизнь его была безукоризненна, а каждая новая проверка лишьподтверждала этот неожиданный факт, продвижение Головастика по служебнойлестнице происходило с редкостной быстротой.

Прокурор все это прекрасно знал, он лично три разадоскональнейшим образом проверял Головастика и тем не менее сейчас,рассматривая его, забавляясь им, он вдруг поймал себя на мысли, что Головастикей-богу знает, пройдоха, где находится Странник и ужасно боится, что это изнего сейчас вытянут. И прокурор не удержался.

– Привет от Странника, – сказал он небрежно, постукиваяпальцами по подлокотнику.

Головастик быстро посмотрел на прокурора и тут же отвелглаза.

– М-м… да… – сказал он, покусывая губу. – Кхе… Сейчасвот… гм… чай принесут…

– Он просил тебя позвонить, – сказал прокурор ещенебрежнее.

– Что?… А-а… Ладно… Чай у меня сегодня будетисключительный. Новая секретарша прямо-таки знаток в чаях… То-есть… кхе… а кудаему позвонить?

– Не понимаю, – сказал прокурор.

– Нет, я к тому, что… гм… если ему позвонить, то надоже знать… кхе… телефон… он же никогда телефона не оставляет… – Головастик вдругзасуетился, мучительно покраснел, захлопал по столу ладонями, нашел карандаш. –Куда он велел позвонить?

Прокурор отступился.

– Это я пошутил, – сказал он.

– А?… Что?… – на лице Головастика мгновенно, сменяядруг друга, промелькнуло множество подозрительнейших выражений. – А! Пошутил? –он загоготал фальшивым смехом. – Это ты ловко меня… Вот потеха! А я уж думал…Га-га-га!… А вот и чаек!

Прокурор принял из холеных рук холеной секретарши стаканкрепкого горячего чая и сказал:

– Ладно, пошутили и хватит. Времени мало. Где твоябумага?

Головастик, совершив массу ненужных движений, извлек изстола и протянул прокурору проект инспекционного акта. Судя по тому, как он приэтом сокращался и ежился, проект был набит фальшивой информацией, имел цельюввести инспектора в заблуждение и вообще был составлен с подрывныминамерениями.

– Н-нуте-с… – проговорил прокурор, причмокивая кусочкомсахара. – Что тут у тебя?… «Акт проверочного обследования»… Н-ну… Лабораторияинтерференции… лаборатория спектральных исследований… лаборатория интегральногоизлучения… Ничего не понимаю, черт ногу сломит. Как ты во всем этомразбираешься?

– А я… гм… Я, знаешь, тоже не разбираюсь, я ведь поспециальности… гм… администратор, я в эти дела не вмешиваюсь.

Головастик прятал глаза, покусывал губы, с размаху ерошил насебе волосы, и уже было совершенно ясно, что никакой он не администратор, ахонтийский шпион с высшим специальным образованием. Ну и фигура!…

Прокурор снова обратился к акту. Он сделал глубокомысленноезамечание о перерасходе средств, допущенном группой усиления мощности, спросил,кто таков Зой Баруту, не родственник ли он Мору Баруту, знаменитомуписателю-пропагандисту, отпустил упрек по поводу безлинзового рефрактометра,который стоил сумасшедших денег, а до сих пор не освоен, и подвел итог поработам сектора исследований и совершенствования излучения, сказавши, чтосущественных сдвигов ему не видится (и слава богу, мысленно добавил он) и чтоэто его мнение должно быть обязательно занесено в беловой вариант акта.

Часть акта, касающуюся работ сектора защиты от излучения, онпросмотрел еще более небрежно. Топчетесь на месте, объявил он. По физическойзащите вообще ничего не добились, по физиологической – и того меньше…Физиологическая защита – это вообще не то, что нам нужно: чего это ради я дамсебя кромсать, еще идиотом сделаете… А вот химики молодцы – еще минутувыиграли. В прошлом году минуту, да в позапрошлом году полторы… что же этополучается? Значит, теперь я могу принять пилюлю и вместо тридцати минут будумучиться двадцать две… Что ж, неплохо. Почти тридцать процентов… Запиши-ка моемнение: усилить темпы работы по физической защите, поощрить работников отделахимической защиты. Все.