– Короче, будем проводить турнир, – скептически постановил я.

Потому что самому играть – вообще никакого удовольствия. А там, глядишь, обнаружится самородок в финале.

– Какой еще турнир? – Возмутилась та, что их привела.

Но уточнение, что время каждой будет оплачено до утра, заставило мгновенно сменить непонимание на неподдельный энтузиазм и добавило обещание тут же отыскать полтора десятка шахматных наборов (по итоговому количеству участниц), а так же принести дополнительные столы со стульями.

– Играть будем по итальянской системе – все со всеми, и четверо лучших – в финале, – постановил я, оглядывая длинноногий и пестрый коллектив.

– Италия – это клево, – согласились мне в ответ.

Но как-то без энтузиазма, без огонька.

– Победитель получит сто тысяч, – добавил я.

Тут же всякая рассеянность улетучилась, а взгляды обрели остроту, ум и сосредоточенность.

– А…

– Никаких наград за второе место. – Жестко добавил, уловив неуверенность в несостоявшемся вопросе.

– А кто не умеет? – Жалобно спросила Анжела.

– Тот смотрит и учится, – пожал я плечами. – Не одновременно же начнете.

В общем, через краткое время заруба началась. Не без конфуза, правда – фигуры неверно расставили, но уже знали, как ходить и пытались планировать на шаг вперед.

Шутка ли – стоимость неплохой машины на кону.

В середине ночи в номер пытались вломиться трое мужиков, яростно негодовавших на тотальную занятость женского коллектива гостиницы. Чувство справедливости и изрядная доза алкоголя требовали от них найти виновника, воззвать к совести и уговорить поделиться. На крайний случай, мужики были готовы откупаться тяжелыми и трудовыми северными деньгами, кои и прибыли прокутить в эту ночь со всем размахом.

В общем, шли они за одним, а как я посторонился и дал взглянуть внутрь комнаты – так, кажется, немножко даже протрезвели. А узнав размер призового, попросились поучаствовать.

Я был не против, а вот дамы зашипели на них, как выводок кобр на теленка. Пришлось выводить их в штат консультантов, позволив подсказывать. Тут еще шампанское отчего-то принесли, хотя я и не заказывал. В общем – дамы, кавалеры, шампанское и шахматы. Баталия развернулась еще жарче.

В уголке же комнаты тихо грустила Анжелика, выбывшая к этому времени из турнира. Глядя на азарт, напряжение и вспоминая размер главного приза, девушка с горечью пыталась понять, когда в ее жизни все пошло настолько не так, что она оказалась на обочине этого праздника жизни.

Дальше все пошло по накатанной – строгие судейские одергивания на попытки использовать сотовый телефон; трепетное внимание дам мужским советам; мужские же разочарования, когда ставка на размер груди оборачивалась поражением перед острым умом при среднем, но симпатичном облике. Подсказки я, все же, ограничил до одной на пять ходов, иначе получался фарс. А так – ходят, переживают за то, что умудряются сотворить с партией за какие-то несколько ходов… Ближе к финалу тройка друзей разделилась на две группы – двое против одного, бывалого. Как-то сам собой прошел поздний ужин, а вместо невостребованного шампанского теперь в бокалах журчала минералка. Огромная сумма наличными должна была найти своего нового владельца.

За окнами уже давно рассвело, когда партия все же завершилась победой симпатичной брюнетки, которая представилась в начале вечера Сильваной, но поздравляли ее, с визгами обнимая, уже Ленкой. Расстроенной была только проигравшая сторона – блондинка Моника и ее группа поддержки из двух северных консультантов, которые с завистью смотрели на зацеловываемого женским коллективом конкурента. Решив все же не портить вечер даже малой части присутствующих, своей волей назначил им утешительный приз в десять тысяч – и теперь уже все целовали всех, порываясь начать с меня. Но у меня была подушка и взгляд опытного, закаленного в боях с Федором воина, и соваться ко мне поостереглись.

– Максим Михайлович? – Деликатно поскребся в дверь человек из обслуги, привлекая внимание. – Можно вас на секундочку?

Пришлось выходить, для порядка и спокойствия конкурсантов предварительно выкинув две пачки пятисотенных на постель, а на тумбу отсчитав еще двадцать купюр.

– Да? – Вышагнул я в коридор, прикрывая крики и вопли счастья тяжелой створкой.

– К вам пришли, Максим Михайлович, – с полупоклоном ответил слуга, указывая на стоявшую рядом Нику.

А та с подозрением смотрела на дверь за моей спиной.

– Привет, – оглядел я ладную фигуру девушки в спортивном костюме, с забранными в хвост волосами. – С пробежки?

– Это на всякий случай, – все же перевела она на меня взгляд. – Готовность ко всему! Итак, сейчас утро. Я тут!

А и действительно – как-то быстро наступил новый день, почти незаметно.

– Одну минуту, – попросил я, заглянул внутрь номера и громко призвал всех закругляться.

За спиной почувствовалось сопение – сначала любопытное, потом до крайности возмущенное. Но стоило повернуться – Ника обнаружилась на прежнем месте, индифферентно смотрящей в сторону. И только легкий порыв ветра доказывал, что отпрыгнула она в последнее мгновение.

– У нас тут турнир был, – пояснил я, посторонившись и встав рядом с Никой, чтобы дать пройти девушкам, на ходу поправляющим платья после недавнего веселья и обнимания.

Дамы проходили мимо, одаривая усталыми, но признательными взглядами меня, и ревнивыми и высокомерными – Нику. Было много воздушных поцелуев, махания ладошками, а после второго десятка отчего-то почувствовалась давящая волна гнева от соседки сбоку.

– А вот и наша победительница, – улыбкой я встретил Сильвану, пожав аккуратную ладошку и терпеливо выслушав десяток «Спасибо, спасибо, спасибо!» от повисшей на шее девушки.

– И что в ней… Такого особенного? – Арктическим тоном спросила Ника.

– О! Эта ее французская комбинация, это просто нечто, – ответил я, вспоминая финальную партию и покосился на соседку.

Та озадаченно одними губами повторила эту фразу, словно запоминая. Но уловив мое внимание, тут же вернулась к холодному и отстраненному виду.

– Ну, Максим Михайлович, я эту ночь на всю жизнь запомню, – вышел крайне довольный сибиряк-победитель и с чувством пожал мне руку. – Такого удовольствия еще никогда не получал!

Рядом явственно пошатнулась Ника.

А когда за первым вышагнули еще двое и тоже стали благодарить, пусть полусонные, но счастливые – то очи девушки обрели почти идеальную круглую форму.

– Надо будет повторить! – Подытожили они.

Последней вышла Анжелика, пошатываясь и придерживая стену одной рукой – она единственная не пренебрегала шампанским весь вечер. И единственная смотрела на меня с искренней обидой.

– Такой униженной я себя еще никогда не чувствовала. Лучше бы ты меня той дсокой отш… Отшлепал. – Пробормотала и неуверенной походкой двинулась по коридору.