Застывшим взором Бассет смотрел на невинную крошечную игрушку — толстопузого медвежонка. Казалось, вытесненные чувства в этот момент настигли его, как удар молнии.

Затем он откинулся в кресле.

— Вам знакома эта игрушка? — спросил Карл, не успев проглотить таблетки, и они застряли в горле где-то вблизи голосовых связок.

Бассет кивнул и подождал, пока вновь вспыхнувшая злоба не поможет ему овладеть собой.

— Да, в школе Кимми почему-то всегда носила его на запястье, на красной шелковой ленточке.

На миг Карлу показалось, что Бассет сейчас заплачет, но его лицо снова окаменело. Перед Карлом вновь сидел хозяин, готовый в любую минуту раздавить какую-нибудь серую конторскую мышь.

— Да, я его помню даже слишком хорошо. Он болтался у нее на руке, когда она колотила меня. Где вы его, черт возьми, откопали?

Проснувшись в воскресенье в отеле «Ансгар», она взглянула на часы — было уже почти десять. В изножье кровати все еще мерцал экран телевизора. Шла программа с повтором вчерашних вечерних новостей. Несмотря на большие силы, привлеченные к расследованию взрыва в районе станции «Дюббёльсбро», полиция до сих пор не выяснила причин происшествия, поэтому сейчас эта тема несколько отодвинулась на задний план. Теперь в центре внимания находилась бомбежка иракских мятежников американской авиацией и кандидатура Каспарова на должность президента, самым же главным событием стала смерть человека, выпавшего из ветхой красной высотки в Рёдовре.

Как заявил представитель полиции, целый ряд обстоятельств указывает на убийство. В первую очередь то, что жертва цеплялась за перила балкона, но ее ударили по пальцам каким-то тупым твердым предметом. Возможно, тем пистолетом, из которого был произведен выстрел в деревянную статуэтку, находившуюся в квартире. Сведениями полиция делилась скупо: подозреваемых по делу еще не выявлено.

Так они говорили.

Кимми прижала к себе свой сверточек.

— Милле, теперь они знают. Мальчики теперь знают, что я вышла их искать. — Она попыталась улыбнуться. — Как ты думаешь, они собрались вместе? Как по-твоему, Торстен, Ульрик и Дитлев обсуждают сейчас, что им делать, когда мамочка за ними придет? Страшно им, наверное?

Кимми покачала сверток на руках.

— А как же им не бояться после того, что они сделали нам с тобой, правда? И знаешь что: они боятся не зря!

Оператор пытался снять крупным планом санитаров, которые вносили в машину труп, но было слишком темно.

— Милле, знаешь что? Не надо было рассказывать остальным про наш тайник. Это я сделала напрасно.

Внезапно хлынули слезы, и она отерла глаза.

— Не надо мне было это рассказывать. Ну зачем я это сделала?

Съехавшись с Бьярне Тёгерсеном, Кимми совершила святотатство. Если уж ей понадобилось с кем-то трахаться, то делала бы это тайком или со всей группой, прочее исключено. И тут вдруг такое нарушение основных правил! Мало того что она отдала предпочтение одному члену группы перед другими, вдобавок еще и выбрала стоящего на самой нижней ступени!

Это был непорядок.

— Бьярне? — обрушился на нее Кристиан Вольф. — Какого черта тебе понадобилось это ничтожество?

Кристиан хотел, чтобы все оставалось по-прежнему. Чтобы они вместе продолжали свои разбойничьи вылазки, а Кимми в любое время была бы доступна для них для всех и ни для кого больше.

Но, несмотря на угрозы и давление со стороны Кристиана, Кимми не уступала: она выбрала Бьярне, остальные же теперь пускай довольствуются воспоминаниями.

Некоторое время группа продолжала обычный образ жизни. В среднем раз в месяц они встречались по воскресеньям, нюхали кокаин и смотрели фильмы о насилии, а затем выезжали на большом внедорожнике Торстена или Кристиана в поисках кого-нибудь, чтобы над ним поиздеваться и избить. Иногда они вступали в соглашение с жертвой и откупались деньгами за причиненные унижения и боль, иногда нападали сзади и вышибали дух, прежде чем человек успевал их заметить. А в редких случаях действовали так, чтобы жертва не оставалась в живых — как с тем стариком, который в полном одиночестве рыбачил на озере Эструм.

Случаи этого рода им нравились больше всего — когда обстоятельства позволяли им довести дело до конца и давали возможность каждому из них сыграть свою роль.

Но на озере Эструм все сложилось неудачно.

Кимми видела, что Кристиан распалился, еще сидя в машине. Подобное с ним бывало и раньше, но на этот раз лицо у него сделалось как никогда злое и мрачное. Губы сжаты, глаза, наоборот, широко раскрыты. Подавляя разочарование, он стоял почти безучастно и только смотрел, как все прочие, в том числе Кимми в прилипшей к телу мокрой одежде, волокут жертву на глубокое место.

— Возьми ее прямо сейчас! — крикнул Кристиан внезапно, когда она, присев на корточки, наблюдала из камышей, как труп погружается в воду.

Ульрик медлил в нерешительности. Глаза у него заблестели при мысли о такой возможности, но в то же время он боялся не справиться с задачей. До отъезда Кимми в Швейцарию ему уже не раз приходилось отказывать себе в удовольствии овладеть ею, уступая место другим. Казалось, что этот коктейль из насилия и секса подходит ему меньше, чем остальным.

— Ну, давай же, Ульрик! — принялись подзадоривать остальные.

Бьярне ругался и говорил, чтобы они отстали, но Дитлев и Кристиан схватили его и не подпускали.

Она отчетливо видела, как Ульрик расстегнул молнию на брюках и на этот раз, в виде исключения, оказался в нужной форме. Но не заметила, как Торстен подкрался сзади, сбил ее с ног и прижал к земле.

Если бы не Бьярне, который ругался и вырывался из рук тех двоих, из-за чего у Ульрика перестало стоять, они изнасиловали бы ее тогда, за стеной рогоза.

А в скором времени Кристиан начал систематически наведываться к ней. Он перестал обращать внимание и на Бьярне, и на прочих. Ему нужно было только овладеть ею, остальное его не трогало.

Бьярне изменился: стал каким-то несобранным, перестал отвечать на ласки Кимми, как бывало прежде, а в ее свободные дни часто пропадал из дома. Стал сорить деньгами, которые у него неизвестно откуда появились. Разговаривал по телефону, когда думал, что она спит.

Кристиан же обхаживал ее, где бы ни встретил. В зоомагазине «Наутилус», по пути на работу и обратно, дома у Бьярне, как только другие давали ему такую возможность и никто не мешал.

Кимми же насмехалась над ним — над его зависимостью и выпадением из реальности.

Скоро она заметила, что в нем нарастает ярость. Он стал смотреть на нее с такой злостью, что, казалось, готов был пронзить взглядом.

Но Кимми не боялась его. Что он может сделать с ней такое, чего бы она не испытала уже много раз?

В конце концов это произошло в марте, когда в ночном небе над Данией была ясно видна комета Хиакутаки. Торстен дал Бьярне телескоп, а Дитлев предоставил в его распоряжение яхту. Все было подстроено так, чтобы он засел там с запасом пива и наслаждался величественным зрелищем, а Кристиан, Дитлев, Торстен и Ульрик тем временем могли беспрепятственно проникнуть в его квартиру.