— Его нашли вон те балбесы. — Бьёрн махнул на кучку ребят: мальчики-эмигранты в спортивных брюках с лампасами и бледные датские девчонки в обтягивающих джинсах. Видно было, не все из них считают, что это клёво. — Здесь детский сад рядом, они хотели забраться туда и побегать на игровой площадке. Да вот не получилось.

— Когда это произошло? — спросил Карл у врача, который уже закончил осмотр.

— Ну, сегодня довольно прохладный вечер, но он лежал поблизости от здания, защищенный от ветра, так что, наверное, полтора или два часа назад. — Тот взглянул на Карла усталыми глазами, в которых читалось желание поскорее вернуться к жене в теплую постель.

— Я вчера был в гимназии Рёдовре, — обратился Карл к Бьёрну. — Около семи часов, чтобы ты знал. Беседовал с бывшим возлюбленным Кимми. Это абсолютно случайное совпадение, но ты запиши в протоколе, что я сам об этом сообщил.

— Так, значит, ты там был! — Бьёрн вынул руки из карманов кожаной куртки и поднял воротник, а потом спросил, глядя в глаза Карлу: — Ты бывал когда-нибудь у него в квартире?

— Нет. Утверждаю со всей определенностью, что я там никогда не был.

— Ты совершенно уверен?

«Совершенно уверен», — мысленно ответил Карл и почувствовал, что головная боль разгулялась на просторе во всю мощь.

— Так точно, — сказал он наконец, не придумав ничего лучшего. — Уж больно это далеко. Вы уже были наверху в квартире?

— Там сейчас ребята из полиции Глострупа и Самир.

— Самир?

— Самир Гази. Который переходит к нам вместо Бака. Он служил в полиции Рёдовре.

Самир Гази? Ну вот у Ассада и появится родственная душа — человек, способный оценить тот сахарный сироп, который он называет чаем.

— Ну как, нашлась прощальная записка? — спросил Карл, обменявшись крепким рукопожатием с человеком, в ком любой зеландский полицейский со стажем безошибочно узнал бы комиссара полиции Антонсена.

Пара секунд в его тисках накладывала отпечаток на всю жизнь. Как-нибудь Карл ему скажет, что он может хорошо сэкономить на гидравлике.

— Прощальная записка? Какое там! Можешь дать мне пинка под зад, если тут обошлось без посторонней помощи.

— Почему ты так думаешь?

— Тут почти нигде нет отпечатков пальцев — ни на ручке балконной двери, ни на стекле в кухонном шкафу. И на краю журнального столика нет. Зато нашлись очень четкие отпечатки на перилах балкона — конечно же, самого Ольбека. Но какого черта хвататься за перила, если ты решил спрыгнуть?

— Передумал в последнюю минуту. Такое бывает.

Антонсен тихонько хохотнул. Так он делал всегда, встречаясь со следователями чужого района — это была мягкая форма выражения превосходства, когда от этого невозможно удержаться.

— На перилах осталась кровь — немножко, маленькая полоска. Вот погоди, сейчас мы спустимся и проверим его руки. Уверен, на них окажутся следы удара. Нет, тут точно дело нечисто!

Направив нескольких техников в ванную, Антонсен подозвал симпатичного смуглокожего сотрудника.

— Один из лучших моих людей, которого вы собираетесь у меня умыкнуть, — сказал он Карлу и Бьёрну. — Уж признайтесь, глядя мне в глаза, что это ваших рук дело!

— Самир, — представился смуглый, протягивая руку Бьёрну.

Значит, эти двое прежде не встречались.

— Я только хочу сказать, что если вы не будете обращаться с Самиром как следует, то вам придется иметь дело со мной! — Антонсен потрепал своего сотрудника по плечу.

— Карл Мёрк, — представился Карл, протягивая руку. Силой рукопожатия подчиненный не уступал шефу.

— Да, он самый, — кивая, подтвердил Антонсен в ответ на вопросительный взгляд Самира. — Который раскрыл дело Мереты Люнггор и, как говорят, дал в морду Ольбеку, — добавил он с ухмылкой.

Очевидно, и в этом участке Финн Ольбек не пользовался популярностью.

— Вот эти щепки на ковре, — один из техников указал на микроскопические крошки перед балконной дверью, — судя по всему, лежат тут недавно. Вся пыль внизу, под ними.

Опустившись на колени, криминалист в белой рабочей одежде стал внимательно изучать находку. Странные люди эти полицейские техники, но дело свою знают, этого у них не отнимешь.

— Может быть, это щепки от деревянной биты или чего-нибудь вроде? — спросил Самир.

Оглядевшись, Карл не увидел ничего примечательного, кроме деревянного Гокке, который стоял возле балконной двери, обвязанный кухонным полотенцем. Его товарищ Гёг был засунут в угол, как будто не имел к нему никакого отношения. Это было как-то неправильно.

Карл нагнулся, снял полотенце и немного наклонил фигурку. Представшая глазам картина выглядела многообещающе.

— Вы уж сами его поверните, но, насколько я вижу, со спиной у него не все благополучно.

Сотрудники обступили Карла и стали рассматривать фигуру, стараясь по виду пулевого отверстия среди расщепленной и вмятой древесины определить калибр.

— Сравнительно некрупный, — сказал Антонсен. — Пуля даже не прошла навылет, а застряла внутри.

Техники кивнули.

Карл тоже был согласен: наверняка двадцать второй калибр. Если надо, вполне может убить.

— Кто-нибудь из соседей что-нибудь слышал? Крики или выстрелы? — спросил Карл, принюхиваясь к дырке.

Все помотали головами.

Странно, но, с другой стороны, и понятно. Многоэтажный дом в очень плохом состоянии, жильцов в нем почти не осталось. На всем этаже только два-три человека, на других наверняка та же картина. Эта краснокирпичная коробка доживала последние дни и вот-вот могла рухнуть под напором штормового ветра.

— Запах довольно свежий, — заметил Карл, оторвавшись от фигуры. — Выстрел, кажется, сделан с расстояния два-три метра. Причем сегодня вечером. Как по-вашему?

— Несомненно, — подтвердили техники.

Карл вышел на балкон и посмотрел вниз. До земли было чертовски далеко.

Он поднял взгляд на море огней в окнах приземистых зданий напротив. Сейчас из всех окошек выглядывали лица — любопытных всегда хватает, даже темной ночью.

И тут у Карла зазвонил мобильник.

Звонившая не представилась, да этого и не требовалось.

— Карл, ты не поверишь! Ночная смена в Свенборге нашла сережку. Дежурный сразу вспомнил, где она у них лежит. Просто чудеса!

Только одна женщина могла думать, что он готов выслушивать подобные новости в такое время суток. Голова уже опять просто раскалывалась.

— Ты там не спал? — спросила Роза и, не дожидаясь ответа, сообщила: — Я уже еду в управление. Они пришлют мне фотографию по электронной почте.

— Неужели нельзя было подождать до рассвета? Или до понедельника?